От Александровского централа до исправительных учреждений. История тюремной системы России - Александр Викторович Наумов

Немного помолчав, ветеран продолжил:

— Они, эти зэки, и были тогда основной производительной силой — рабсилой! — на строительстве заводов, городов, каналов, дорог. Вот нас учили на политэкономии, что при капитализме прибавочная стоимость получалась от зверской эксплуатации рабочего класса. А у нас, выходит, эта прибавочная стоимость получалась от бесплатного труда в лагерях.

Как выяснилось, Смолянин собирался написать книгу о стройках, на которых работал. Но кое-что смущало ветерана.

— Однажды мне высказали пожелание: «Иван Трофимович, ты видел много заключенных — напиши о них. Дай наиболее яркий портрет хотя бы одного зэка-строителя. Найди самобытную фигуру, с опытом, самого-самого!.. Не поверят тебе в твоей книге, если не черпнешь вглубь лагерной жизни, не выйдет у тебя настоящей Сибири». Да и про ГУЛАГ в общем и в целом хочу рассказать. Тема-то не простая.

Сделав паузу, он вдруг спросил:

— Александр Викторович, можно воспользоваться материалами из вашей книги «Тюрьмы и лагеря Иркутской области»?

Вот те на! Откуда он-то узнал про нее? Книга вышла накануне в «самиздате», то есть ее отпечатали в одной из иркутских частных типографий. Печать половины тиража оплатило наше Управление, другую половину — спонсоры. И хотя в ней не было никакой служебной информации, разошлась она только по кабинетам Управления. А все потому, что тираж был крайне невелик. И вот теперь заслуженный строитель спрашивал, можно ли ее цитировать. Ну, конечно, я разрешил.

Забегая вперед, скажу, что через какое-то время у Ивана Трофимовича, действительно, вышла книга «Сибирь глазами сибиряка». Что стало поводом нашей новой встречи. Подарив книгу, он подписал: «Александру Наумову с благодарностью за помощь и пожеланиями успехов. С уважением, Смолянин». Скажу честно, было приятно, что мои «изыскания» по истории иркутских тюрем и лагерей аукнулись таким неожиданным образом. И кстати, книжка у Ивана Трофимовича получилась на удивление информативной. А посему не могу не привести из нее некоторые места, связанные с… Александровским централом. Вернее, с одним из его заключенных. Речь шла о Л.Д. Бронштейне, чья революционная юность началась на юге России. Будучи одним из руководителей «Южно-Русского Союза рабочих», он попал под арест. Через два с половиной года, проведенных в тюрьмах Николаева, Одессы, Херсона, и, наконец, Москвы, его приговорили к четырем годам ссылки. Летом 1900 года он прибыл сначала в Иркутск, а затем в Александровскую пересыльную тюрьму, где нужно было ждать отправки дальше на север. И уже в июле Бронштейна вместе с партией других ссыльных отправили на паузках вниз по Лене. Через три недели он был на месте ссылки, о чем местный исправник незамедлительно телеграфировал в Иркутск: «Лейба Бронштейн прибыл в село Усть-Кутское 2 августа, где и подчинен гласному надзору». Поселился он у Мокрыгина Ивана Павловича на Почтовой улице, где занял половину дома. «Мы его почему-то боялись. Небольшие еще были. Подбежим к мокрыгинскому дому, смотрим — он с книжкой ходит или на пенек сядет. Черный, лохматым казался…», — вспоминала очевидица А.И. Касаткина. Через несколько месяцев ему разрешили переселиться в Верхоленк, откуда он наведывался в Иркутск. Из одной такой поездки он вернулся с несколькими экземплярами «Искры», книжкой Ленина «Что делать?», паспортным бланком с печатями и идеей побега. Он вписывает в паспортный бланк фамилию старшего надзирателя Одесской тюрьмы Троцкого, а 22 августа 1902 года исправник доносит из Верхоленска: «Вчера отлучился Лейба Бронштейн 23 лет 2 аршина 6 половиной (вершков) волосы каштановые подбородок двойной разделен носит очки выехал в Иркутск». Через Самару, Харьков, Полтаву, Киев, Вену он осенью 1902 года объявляется в Лондоне на квартире Ленина. Так из сибирского сидельца «явился миру Лев Давыдович Троцкий, выходит — наш земляк!» — написал в своей книге Иван Трофимович. Как не подумать, что вот и получился у него портрет «самобытной фигуры, с опытом, самого-самого…».

Однако на мой взгляд, «самым-самым» из сибирских сидельцев был вовсе не Троцкий, а… М.Ю. Лермонтов. Да-да, Михаил Юрьевич. Однажды в отделе воспитательной работы решили провести среди осужденных конкурс на лучшее стихотворение. Свое творчество представили больше ста человек, из которых нужно было отобрать троих наиболее талантливых. А когда подвели итоги и объявили победителей, то неожиданно выяснилось, что второе место занял осужденный, приславший на конкурс стихотворение Лермонтова. Возможно, это была очень злая шутка, а возможно, и нет — одну строчку осужденный все же переделал. И факт остается фактом: разразился скандал. Со временем, конечно, все поутихло. Но главный вопрос так и остался без ответа: почему Лермонтов занял только второе место?!

В том же году я познакомился и с Леонидом Мухиным — автором-составителем сборника «Озерлаг: как это было». Леонид Станиславович тоже слышал про мои «Тюрьмы…», просил подарить экземпляр, в чем я, конечно, не отказал. А вот его книжку я не смог найти даже в библиотеках. Сборник вышел в «Восточно-Сибирском книжном издательстве» в 1992 года, сразу же став библиографической редкостью. Я спрашивал, где его можно достать, однако мой новый знакомый только пожимал плечами. Но однажды проговорился, что лично договорился с руководством одной из библиотек (где оказалось сразу пять экземпляров его книжки) забрать их в обмен на какую-то детективную литературу из дома. Потом я узнал, что полковник Евстигнеев подал на Мухина в суд, обвинив последнего в искажении фактов. Оказалось, с бывшим начальником Озерлага Леонид Мухин лично не был знаком, но с 1989 года вел с ним переписку, которую обнародовал в журнале «Русская мысль» (Париж) в 2001 году под общим заголовком «Письма лагерного полковника». Последнее письмо пришло 28 апреля 1993 года, в котором Евстигнеев упрекал Мухина:

«Несколько дней назад получил вашу книгу «Озерлаг: как это было», искренне благодарю вас за внимание. Прочитал почти все «воспоминания». Содержание меня не удивило. «Воспоминания» написаны по принципу: «Мели Емеля, твоя неделя», ныне это стало чуть ли не нормой нашей жизни. В собранных вами «воспоминаниях» даже здравый смысл отсутствует.

В тюрьме, лагере ничего хорошего не было, нет и не будет, это суровые учреждения, в них горькой правды с избытком. Совершенно непонятно, зачем выдумывают небылицы? Видимо, это кому-то нужно. Наверно, нужно оклеветать Зою Космодемьянскую, Александра Матросова, Г.К. Жукова и множество других святых имен нашей Родины. Не говоря уже о подвигах нашего народа в труде, войне и 70 лет нашей истории.

Все обгажено, оплевано. Грустно сие, но факт.

Теперь о другом. Никогда никаких воспоминаний не писал, напечатана фальшивка. Потребую от издательства извинения в печати и подам