Сборник статей - Пути России. Новый старый порядок – вечное возвращение? Сборник статей. Том XХI

Другой ловушкой была «территориализация» анализа, т. е. выбор в качестве основного объекта некоторой единицы, заключенной в определенные границы, как правило совпадающие с государственными. В результате, по образному выражению Э. Гидденса, «сеть социальной жизни была сплетена внутри контейнера, называемого национальным обществом», а «все, что выходит за его пределы, аналитически отсекается… Общество контейнера захватывает культуру, политику, экономику и ограниченную группу людей. В структурировании единого общественного устройства основные теоретические дискуссии разворачивались вокруг относительной ценности каждого из этих измерений (последователи Парсонса выступали за культуру, тогда как марксисты благоволили к экономике) – и в выявлении, насколько общество определяет поведение индивидов или, наоборот, социальные структуры возникают из действий отдельных личностей. Практически никакого внимания не было уделено вопросу, почему эти границы общества контейнера прочерчены определенным образом и каковы последствия методологического ограничения аналитического горизонта – таким образом, взаимосвязи и процессы, имеющие место за пределами границы, были удалены из поля зрения»[431].

На этой метафоре контейнера, которая во многом определяет саму суть методологического национализма, стоит остановиться подробнее.

Очевидно, понятие «суверенитета», на которое ориентировались вновь возникшие в 1991 г. на месте бывших советских республик государства, существовало в рамках «методологического национализма» и было напрямую связано с реализацией «контейнерной метафоры». Идея суверенитета, взятая всеми странами за основу на рубеже 1980-х и 1990-х, была проста. Некий «народ», заключенный в границах случившегося на тот момент по факту «контейнера», произвел акт «самоопределения» и передал полномочия управления собой определенному государству, которое обязалось защищать его интересы. Другое дело, что содержимое в каждом из «контейнеров» оказалось настолько неоднородным, что выделить в качестве приоритета тот или иной «национальный» (в смысле «общенародный») интерес было достаточно сложно, также как сложно оказалось и удержать баланс интересов в тех случаях, когда приоритетов было выделено несколько.

Нам представляется важным обратить внимание на то, что вновь созданное на обломках СССР государство-нация, запертое внутри государственных границ, не является конечной метафорой «контейнеризации» общности людей, оказавшихся жителями данной территории. Главная гипотеза, подтверждению которой будет посвящена последующая аргументация, сводится к тому, что «контейнерное» представление распространялось и на те этнические и языковые общности, которые уществовали на этой замкнутой территории. Если вспомнить логику, в которой происходило возникновение новых государств на территории бывшего СССР, которая по меткому выражению того времени получила название «парад суверенитетов», станет очевидно, что во многих отношениях эти более «мелкие контейнеры» в рамках «объемлющего контейнера» воспринимались как внутренняя угроза для последнего.

В явном или неявном виде, в сфере осмысления и оформления межэтнических отношений, присутствовала идея о том, что «чужеродные» («не совпадающие по составу») группы-контейнеры должны были быть каким-то образом нейтрализованы: минимизированы, ассимилированы, зафиксированы в подчиненной позиции. В этнической и языковой политике бывших прибалтийских республик эта идея проявилась практически сразу и в совершенно эксплицитной форме, в первую очередь в законах о гражданстве и создании различных статусов «граждан», «неграждан», «лиц с недостаточным знанием государственного языка» и т. п. В Центральной Азии, включая Кыргызстан, эта идея так и не получила воплощения на уровне официальных документов (исключая, правда, законы о государственном языке, которые во всех республиках носят достаточно дискриминационный характер). В то же время имплицитно представление о том, что «неоднородность содержимого внутри контейнера» является серьезной угрозой национальной безопасности, присутствует и в официальной риторике, и в медийных дискурсах, и просто на улицах.

Если проанализировать метафору «мелких контейнеров внутри большого контейнера», то можно представить себе, в каких ситуациях их существование не выглядит угрожающим. Главным условием устранения угрозы выступает «гомогенизация» содержимого. Таким образом, можно описать три основных варианта существующих на сегодня подходов к политике в этнической сфере.

(1) Если потенциально контейнер наполнен не группами, а «индивидами» (что соответствует западной либеральной традиции национально-государственного устройства), то это, очевидно, снижает угрозу. На практике такое представление соответствует идее «гражданской нации», которая базируется на идее прав человека и подразумевает в качестве действующей единицы отдельного гражданина. Для «здорового» и безопасного функционирования государства хорошо, чтобы эти «единицы» были более или менее гомологичными, и именно поэтому за представлением о гражданской нации, в классическом ее варианте, всегда маячит процесс ассимиляции.

(2) Если «мелкие контейнеры» не изолированы сами в себе, а являются проницаемыми/полуоткрытыми, то это может служить созданию условий для циркуляции между содержимым этих контейнеров и «объемлющим» содержимым «большого контейнера». Определенная степень гомогенизации, как минимум достаточная для снятия «ощущения угрозы», при этом достигается. На практике такое представление воплощается в государствах с продуманной политикой мультикультурализма, при которой соблюдается баланс между возможностями для групп сохранять свое культурное и языковое своеобразие и при этом интегрироваться в доминирующую культурную и языковую среду.

(3) Если границы объемлющего контейнера символически совпадают с границами явно обозначенного «этнического большинства», а в нем как некие «чужеродные тела» находятся контейнеры поменьше, то речь идет о метафоре этноцентричного националистического типа государства. Зачастую в подобных странах реализуются политики, при которых отдельные группы наделяются статусами и правами, отличающими их от «основного» населения[432]. Варианты политики, ориентированные на идею групповых прав, включая, например, права этнических меньшинств, в рамках контейнерной метафоры всегда снижают возможности для «гомогенизации» и увеличивают риски изоляции «мелких контейнеров», которые в случае крайней изоляции могут попытаться «вырваться за пределы» объемлющих границ, что, собственно, и отражает самый страшный «ночной кошмар» любого националистического большинства. В то же время это желание «изолировать», как бы вынести «за скобки» все элементы инаковости также связывает националистические фантазии с идеей ассимиляции.

Безусловно, «приведение всех к общему знаменателю» через идею равных гражданских прав – путь, прямо противоположный тому, к которому ведет идея радикального исключения. Но логика, заданная метафорой гомогенного содержимого, присутствует и в том и в другом случае, что часто обуславливает одновременное присутствие этих подходов на политической арене. Как правило, они находятся в диалектической связке и борются, при этом взаимно полагая друг друга. И в процессе этой борьбы отношение к различиям, готовность принимать, а не отвергать Другого становится ключевым фактором противостояния фашизма и либерализма.

Важно отметить, что как раз в логике третьего представления и существуют те политики (как люди, так и документы), которые мечтают о государстве-нации как о «контейнере с совершенным гомогенным содержимым» именно в терминах «отсутствия различий». Парадоксальным образом, эти радикально патриотичные политики (и люди, и документы) стремятся организовать практику государственного управления в формате, который для существования государства является наиболее рискованным. Когда мы сталкиваемся с иррациональностью политики внутри какого-то подхода (включая консервативные и этноцентричные подходы к построению нации-государства), как раз привлечение метафоры и может выступать в качестве инструмента для объяснения кажущегося отсутствия логики[433]. Однако в данном случае логическое противоречие существует внутри самой метафоры и требует поиска дополнительных объяснений.

Хотя Кыргызстан является маленькой страной, которая совсем недавно стала независимой, в его короткой истории в формате концептуальных документов были закреплены все три описанные выше метафоры. На примере развития идей по созданию «этнических политик» в Кыргызстане можно попробовать проследить, как и когда эти метафоры возникают и становятся «работающими».