Андрей Буровский - Анти-Мединский. Опровержение. Как партия власти «правит» историю

13) Почему наличие юридических прав «означает участие в управлении государством»? А Мединский и не утверждает, что одно вытекает из другого.

Он говорит, что мужик в XVII веке обладал юридическими правами и что он участвовал в управлении государством. Что в России те, кто участвовал, составляли 5–6 % населения. А в вашей ненаглядной Британии, светоче мира, всего 2 % людей выбирали парламент. И это чистая правда, а вы даже не врёте, хуже: вы передёргиваете, чтобы не говорить о главном. Вас слишком не устраивают факты.

14) Не нравится вам и то, что «и в советское время человек был гораздо свободнее, намного увереннее осознавал себя субъектом права, чем во многих «демократических» странах»[40]. А что? Вы можете это отрицать? Это ведь чистая правда. Скажем, права на жилье и на образование ни одна конституция не гарантировала. А в СССР — гарантировала, и эти гарантии выполнялись.

15) Трезвенническое движение на Руси зависело от цен на спиртное? Да. Но независимо от этих цен трезвенническое движение в России было мощнее и многолюднее, чем на Западе, во все эпохи. Это — факт, а факты — вещь очень упрямая.

16) Конечно же, и особая жестокость Руси — вовсе не миф, а реальность. Но иронически цитируя Мединского: «Никогда ни Суворову, ни графу Панину не пришло бы в голову поставить вдоль Московской или Смоленской дороги 6 тысяч виселиц»[41], и ехидно комментируя: «В голову не пришло, а пришло только на ум», Курукин опять сам себя сечёт: приводит факты, что «с 1 августа по 16 декабря 1774 года по повелению командующего карательными войсками генерала графа П. Панина были казнены 324 повстанца, наказаны кнутом с урезанием ушей 399 человек; наказаны плетьми, розгами, шпицрутенами, батогами 1205 человек».

В том-то и суть, что казнены вовсе не 6000, а 324 человека… «города, селения и дороги в Поволжье и Оренбургской губернии были уставлены по приказу Панина виселицами с трупами повешенных повстанцев, которых запрещалось снимать и хоронить месяцами». Да. Но повешенных — сотни из принимавших участие в восстании десятков тысяч.

17) «В одном месте мы читаем, что путь России есть «история постоянных оборонительных войн», а в другом — что «весь период XVI–XIX веков характерен присоединением к Российской империи новых земель»[42].

Господин Курукин! Очнитесь!!! Оборонительные войны неизбежно оборачивались для России новым шагом в присоединении к государству Российскому очередного куска плоской, повсюду проходимой Русской равнины. Наша история такова, потому что такова наша география. И нет тут никаких противоречий.

18) Мединский, «несмотря на комсомольское прошлое», не знает, что такое «спецхран»?

Про «комсомольское прошлое» я бы на месте Курукина точно уж помолчал. Но большая часть литературы, вышедшей в СССР, и правда находится в режиме хранения, при котором ею невозможно пользоваться. В Цетербурге и в Москве есть ещё гигантские библиотеки, где выдают буквально всё… Но вот в Красноярске, например, я не смог получить некоторых книг советского времени. Они складированы в запертых помещениях, и этих книг не выдают. Непопулярные, понимаешь.

19) Не нравится Курукину и оценка России Николая I как сравнительно свободной страны. Пишет он о том, что вовсе не 18 % населения России, а значительно больше освободил Александр в 1861 году. Тут Курукин прав! Действительно, не 18 %, а целых 28 %. Цифра эта есть и у Ковальченко, и у Горянина… Но вовсе не «большинство населения» освободил Александр, как пишет сам Курукин. Редкая у него способность, даже «уев» Мединского, самому тут же сесть в лужу.

20) «Москвичи сторонились Немецкой слободы. Молодой Пётр, который разделял стиль жизни жителей Немецкой слободы, заимствовал его, а затем перенёс в свою компанию, позже — в среду российского дворянства, а следовательно, и в Россию в целом»[43].

Далее в том же клиповом стиле следует красочное описание безобразий «Всепьянейшего собора» (а как же без них).

А тут над чем смеётесь, гражданин хороший? В чём КОНКРЕТНО Мединский не прав? Чистейшая правда. А если описано пьяное свинство Всешутейшего и всепьянейшего собора… так ведь никто не виноват, что вы Петра так нежно любите. Ваши проблемы… А иноземцы и правда пили «крепче» русских. А Петра и правда споил Лефорт. А Пётр и правда устраивал свинства и кощунства в своём Всепьянейшем соборе…

21) И вообще не нравится Курукину отношение Мединского к Петру. Как смеет Мединский утверждать, что «царь-реформатор свернул страну с наметившегося при добродушных Романовых XVII века пути к «открытому», т. е. к «гражданскому обществу»[44]?! Как он смеет полагать, будто Пётр «допустил «огульное заимствование западных идей» и «слепое копирование» западных институтов[45]— чем и подорвал «могучий дух народа». Ну, «могучий дух народа» — цитата не из Мединского, а из Курукина. Он за неё и несёт ответственность.

Да что ж поделаешь? Московия XVII века и правда вовсе не была ни «восточной деспотией», ни «кондовой» дикой страной. В её политическом строе присутствовали и автократические черты, и демократические (как во всех государствах во все времена, включая Британию — и XVII века, и современную). Но вовсе не была она менее демократичной, чем другие страны Европы. Четверть населения — вне службы государству и вне личной зависимости! Это очень много для тех времен.

А вот Пётр и правда подавил все ростки народной свободы.

Похоже, что тут уже не просто невежество Курукина, не просто попытка «наехать» на Мединского любой ценой. Тут уже идейное противостояние. Пока отмечу: из 21 попытки Курукина уличить Мединского в неточностях удались ровно две. И то по частностям.

1) Мединский преувеличил равнодушие русского общества к пьянству. В главном, правда, он всё равно прав: на Руси пили меньше, чем в Европе. В XX веке стали пить почти так же, после перестройки — больше, чем в среднем в Европе, но и сейчас от Англии отстаём. Но ряд источников средневековой Руси, отмечавших пьянство, осуждавших пьянство, не отметил.

2) Те самые 28 %, а не 18 % освобождённых Александром II.

И это было всё. Интересно, а если так же пристрастно, с недоброй улыбкой почитать книги Курукина… Там будет всего 2 неточности? Или найдётся побольше?

Что же до идейных расхождений…

Курукин считает, что Пётр I действовал очень по-русски, создавая свою «вертикаль власти». По его мнению, России свойственна «гипертрофированная роль государства во всех сферах общественной жизни и «служебный» характер отношений всех социальных слоев с властью». Он полагает, что Пётр I действовал очень «национально», «позаимствовав у шведов центральные учреждения — коллегии» и не вводя «шведскую модель местного самоуправления на уровне кирхшпиля-прихода с выборными от крестьян».

Тут, кстати, Курукин опять проявляет невежество: то ли не знает, то ли не хочет замечать, что допетровская Московия знала широчайшее самоуправление — большее, кстати, чем в Швеции. Например, в Швеции налоги собирали всё же чиновники… В Московии городские и сельские общины участвовали в сборе налогов и несении натуральных повинностей. Сотрудничали с государством. Он опять приписывает Мединскому то, чего он не говорил: Владимир Ростиславович как раз пишет о том, что Пётр самоуправления (в том числе по шведскому образцу) в свою политическую систему не взял. Так что число «наездов» побольше 21 будет. Но о главном! О главном….

Для Мединского прошлое России — вовсе не прошлое авторитарной страны. Это прошлое, в котором было много чего — но было не одно тёмное и скверное, было ещё светлое и хорошее. И Курукин, и Мединский считают, что автократия — зло. Но Мединский видит, что в истории России было и самоуправление. Для него самоуправление, демократия — такая же часть русской истории, как «вертикали власти» монархов. А для Курукина в России нет и не может быть никакой демократии. Уничтожая (или не вводя) самоуправление, Пётр поступает «как надо» — в соответствии со здоровым национальным инстинктом.

История России Курукина — это история, в которой Иван Грозный почти непрерывно кого-то режет, и это тоже всё родное, всё наше. А если кто-то доказывает, что всё было не совсем так, что опричнина унесла намного меньше жизней, чем режим правления Марии Кровавой или Генриха VIII, — это вызывает раздражение. Такой книге тут же отказывают в праве… да в праве на всё! В том числе в праве на существование.

Для него книга Мединского — «как бы историческая книга депутата и профессора — вовсе и не книга (несмотря на все атрибуты — обложку, оглавление, разбитый на главы текст, иллюстрации и даже ссылки), а упакованная в книжную форму гламурно-клюквенная телевизионная агитка».

«Книга действительно в соответствии с господствующим сегодня телевизионным форматом состоит из ряда ярких картинок-клипов, призванных не объяснить нечто читателю, а внедрить в его сознание готовые формулы: все «чёрные» мифы пущены в оборот западными нашими ненавистниками, а на самом деле мы чудо как хороши, европейцам и иже с ними впору пример с нас брать».