Елена Чудинова - МЕЧЕТЬ ВАСИЛИЯ БЛАЖЕННОГО

— Любите Ремарка?

— Ремарк — писатель, любимый в отрочестве. Им надо переболеть. Отроческий возраст очень экзистенциален. Когда взрослеешь, хочется чего-то созидательного.

— Часто приходится бывать за границей? И где?

— Ну, уж во Франции-то бывала не единожды. Друзей у меня там много, в том числе среди католиков-традиционалистов, их еще называют лефевристами. Тут важно не путать, современный католицизм, или неокатолицизм — это совсем другая песня. То явление, от лица коего говорил Иоанн Павел Второй, а теперь вот Ратцингер заговорил, это, чтобы было понятно, такая «попса» от католицизма. А я говорю о настоящих католиках, которые практикуют старинный католицизм, тот, что нашему читателю по романам знаком. Вот среди традиционного католического духовенства, которое возглавил в свое время архиепископ Лефевр, у меня много знакомых. Они, конечно, еще и роялисты. Я знакома даже с монсеньором Бернаром Тиссье де Маллере, о котором в романе упоминается. Он мне назначал аудиенцию 8 марта 1991 года в Сан Николя дю Шардонне, недалеко от Ситэ. Это храм, который традиционалисты отбили у неокатоликов. Просто вышвырнули оттуда их кюре на помойку. Потом держали оборону от властей в этой старой церкви, спали и жили там. Этот разговор с человеком-легендой на меня, конечно, произвел большое впечатление. Тогда был пик лефевризма. Так что я не понаслышке знаю все, что в моей книге описано — быт настоящих католиков, старую мессу.

— Вас влечет к себе Православная культура?

— Сейчас в России существуют две культуры. Об этом я писала в своем эссе «Время Бандар-Логов» для журнала «Главная тема». Бандар-Логи — это постмодернисты. Их культуре противостоит та, что унаследовала Православную традицию. Покуда они существуют параллельно, не соприкасаясь. Но это положение временное. Люди и Бандар-Логи не могут долго сосуществовать. Они мешают друг другу. Кто-то кого-то должен перебороть.

— Верите в религиозное возрождение России?

— Без религиозного возрождения никакой национальный подъем не возможен. Но когда речь заходит об искусстве, это понимание куда-то исчезает. Больше того, создается безрадостное впечатление, что наш литературный процесс поощряется и премируется каким-нибудь ЦРУ. Всякий литератор, не отвечающий вполне конкретным пораженческим установкам, волен пробиваться цветочком через асфальт. Почему, например, телевидение отчаянно популяризирует Акунина, хоть себе в убыток, а существование Юлии Вознесенской намертво замалчивает? Я, например, знаю, что есть хорошие кинематографисты, которые очень хотят ставить фильмы по Вознесенской. Им денег не дают.

— За судьбу своего романа «Мечеть Парижской Богоматери» очень переживаете?

— Очень. Я и сейчас вся на нервах. Я почти до последнего момента не ставила информации о книге даже на свой сайт. Боялась. Происламское лобби забрало очень большое влияние. Все эти евразийцы, нормовцы… Их гласная концепция: давайте соединимся, пусть Россия примкнет к Азии и победит Америку. Да победит, кто спорит, но тогда не будет России. Будет некоторое количество белокурых и голубоглазеньких азиатов. На самом-то деле им это превосходно ясно, но они хотят, чтобы мы не понимали. Думаю, они бы могли нажать на какие-то рычаги, чтобы сорвать издание книги.

— Святой православный князь Александр Ярославич Невский дал в свое время отпор белокурым «псам-рыцарям».

— Ну, едва ли стоит путать церковную канонизацию со сталинской пропагандой. То, что Невский канонизирован за борьбу с католической экспансией — мифология. Он канонизирован за свою человеческую праведность. А тевтоны были просто тогдашними «отморозками». Русские вели с ними боевые действия против тевтонского ордена в том числе и совместно с поляками, католиками, между прочим. А для пропагандных целей нам сегодня нужен прежде всего не Александр Невский, а Дмитрий Донской. Россия европейская страна — в силу принадлежности к христианской цивилизации. Все войны между православными и католиками хуже, чем ужасны — они неправильны. Христианская цивилизация вообще единственный двигатель прогресса. Остальные — либо паразитарны, либо стагнируют.

— Как вы относитесь к Фридриху Ницше?

— Им, как и Ремарком, надо переболеть между детством и юностью. В «Держателе Знака» у меня один юный герой попадает из-за своего увлечения Ницше в довольно глупое положение. После этого он взрослеет.

— «Если ислам презирает христианство, то он тысячу раз прав: предпосылка ислама — мужчины…». Это Ницше сказал. В «Антихристе» (или в другом переводе «Антихристианин»), который имеет подзаголовок «Проклятие христианству».

— Ислам — это религия рабов, потому что мусульманская женщина — рабыня мужчины, а рабыня может рожать только рабов. Раб — человек лишенный чести. Нет у них чести. У меня был хороший научный консультант по исламу, когда я писала «Мечеть», он, правда, предпочел, чтобы я его не называла.

— Почему же ваш консультант не сказал, что в Коране кафирами, т. е. «неверными» (кафир би намат ал-Лах) называют не атеистов, не тех, кто вообще не верит в Бога, а тех, кто не испытывает к Нему признательности, кто не может не понимать, чем обязан Господу, не желает Его чтить, проявляя упрямство и неблагодарность?

— Это их примочки, их игрушки. Во время работы над «Мечетью» мой консультант мне говорил: у мусульман нет внутренней чести. Для них главное — показ лица. Если нет свидетелей, то нет и позора. Словом, налицо отрицание христианского принципа: позор — это внутреннее чувство. А кафиры для них — мы все, что б там ни говорилось на экуменических игрищах и евразийских тусовках.

— Следовательно, главного врага вы видите в Исламе?

— Время Лоуренсов Аравийских прошло. Зло поменяло акценты. Сейчас главный враг христианства — ислам. Моя позиция однозначна. Ислам — негативная религия. Европа, отрекшаяся от христианских ценностей, отступает под его натиском. Я просто хотела показать, к чему это приведет.

— Желтая опасность вас, значит, пугает куда как меньше?

— Я знаю и про желтую опасность, и про глобалистскую, про многие. Но понимаете, если писать про все опасности сразу, что получится? Про китайцев пусть кто другой пишет, обличать Америку и без меня много желающих. Если выбирать между Кораном и гамбургером, я выбираю гамбургер. Ну, оккупирует нас Америка, это, конечно, будет грустно, но мы опять сочиним анекдоты, самиздат восстановим. Как-нибудь высвободимся, не впервой. Американцам нужны наши недра, а исламской экспансии — души. Единственная правильная позиция христианина по отношению к исламу — это проповедь. Они-то действуют именно таким методом. Скольких уже русских затащили в ислам! Выстоять может только христианин. Благополучному пофигисту не выжить. Все в жизни повторяется. Были римляне, которые ни во что не верили. Комфорт у них был не хуже нашего, а может даже и лучше. Постмодернизм у них был свой. Свои литературные изыски. А потом пришел варвар и зарезал эту высокоэксистенциальную свободную личность в ее собственной ванне-джакузи. Когда образованный человек начинает впадать в комфортное состояние пофигизма, приходит варвар. Сегодняшний варвар — в зеленом. Вам надо, чтоб в Вашей квартире телевизор разбили, окна заставили бы краской замазать?

— Крестовый поход лучше?

— А что вообще плохого в крестовом походе? Неокатолический Папа не был в праве за крестоносцев «извиняться», они не имеют к нему отношения. Традиционный католицизм от них не отречется никогда. Детский журнальчик у лефевристов называется «Крестоносец». Моя любимая фигура, применительно к эпохе Крестовых походов, Бодуэн IV Иерусалимский. Чудо вообще! Неизлечимо больной 15-летний мальчик, которого несли на носилках впереди войска, когда он уже на коня сесть не мог, но пока его хотя бы несли, все битвы христиане выигрывали. А в Европе все были тогда заняты шкурными интересами. Я не знаю, почему Католическая церковь не канонизировала короля Бодуэна.

— А за что бандита канонизировать?

— Он не бандит, а хранитель Гроба Господня. И легитимный король Иерусалима.

— «Крестоносцы позже уничтожали то, перед чем им приличнее было бы лежать во прахе, — культуру, сравнительно с которой даже наш девятнадцатый век является очень бедным, очень „запоздавшим“. — Конечно, они хотели добычи: Восток был богат… Крестовые походы были только пиратством высшего порядка, не более того!» Цитата из того же Ницше.

— У вас либеральный взгляд. Опять Ницше… В походы шли вместе с мужьями знатные дамы, они что, тоже «пиратствовали»? На какие походные лишения они себя обрекали, подумать страшно. Ну в упор не вижу, перед чем это нам было там надо в прахе лежать. Езжайте в любую мусульманскую страну, нетронутую европейской цивилизацией: грязь и дикость и сегодня немыслимые. Давайте обойдемся лучше без Ницше с этими сказками о богатствах Востока.