Тайны Кремлевского централа. Тесак, Фургал и другие. Громкие дела и «Странные» смерти, в российских тюрьмах - Меркачёва Ева Михайловна

Вызывает меня как-то начальник отряда и говорит: «Эраст Александрович, сможешь икону нарисовать?» Так я засел за икону. Писал «Николая Чудотворца». В результате работа всем понравилась, и она ушла на конкурс…

А потом мне предложили стать алтарником бутырского храма, построенного в 1780 году. Это очень ответственная работа. Меня благословил настоятель, отец Константин, и я стал служить в алтаре — помогать батюшкам во время службы. А батюшки все были приходящие, поэтому под каждого надо было подстраиваться.

В это же время я освоил ещё одну специальность — стал звонарем местной колокольни. Но этого, как оказалось, было мало, и вскоре мне поручили всю отрядную художественную самодеятельность.

Я горжусь, что написанные и исполненные мною песни (смонтированные в бутырской студии) стали победителями многих конкурсов и главного конкурса художественной самодеятельности ФСИН «Калина красная». Все вечера я проводил в достаточно хорошо оборудованной студии звукозаписи, с гитарами и микрофонами. А ансамбль, который играл всю эту музыку, я назвал «Фламенко».

— Как вас встретила свобода?

— Первое чувство — растерянность. Не понимаешь, где находишься, что надо делать, а отсюда и полная апатия ко всему происходящему. Хочу посоветовать многим вышедшим на свободу сидельцам не пугаться этого чувства, оно скоро пройдет. Прошло и у меня.

На второй день после выхода я встретился с близкими друзьями, которые подняли меня на звонницу храма в Крапивенском переулке и дали возможность звонить «малиновым звоном». Так постепенно я возвращался к жизни.

Но вся тюремная жизнь дала о себе знать: в августе меня привезли на операционный стол с острым инфарктом. Это отодвинуло процесс реабилитации…

Через пару месяцев я был на ногах и сразу начал активную и бурную деятельность. Начал преподавать в одном из московских вузов, встречаться со своими старыми знакомыми и партнерами по бизнесу. Многие из них отводили глаза: было видно, что не ожидали меня увидеть. Но я ни на кого обиды не держу и не держал. Как говорится в таких случаях: Бог свидетель.

Для меня было неожиданностью, что меня стали активно приглашать на работу в различные организации. На мой вопрос: «А вы знаете, что я судимый?» я получил неожиданный ответ: «Именно потому вы нам и нужны! Человек с вашим опытом для нас является особо ценным сотрудником». Вот уж чего не ожидал услышать…

Но я как руководитель, привыкший к самостоятельной работе, начал реанимировать свои проекты, которые были остановлены после моего вынужденного отсутствия. Это проект, связанный с работой международного делового клуба, и издание одноименного журнала, главным редактором которого я до сих пор являюсь. И новый проект, который стал логическим продолжением старого, это «Азиатский инвестиционный форум: наука, технологии, образование». Ну и, конечно, вы видели меня на аэродроме. Это для полета души, которого так не хватает в последнее время. Думаю, не только мне.

Комментарии фотохудожника Натали Русс:

«Съемка проходила в чудесный солнечный морозный день. Ничто не мешало процессу. С Эрастом было очень легко. Он как будто создан для полетов, для неба.

И сам он какой-то вселяющий надежду и желание жить».

Последний бой полковника ФСБ Заречнева

Ноябрь 2016 года. У стен «Матросской Тишины» стоит красивая женщина в черном. Ее можно увидеть здесь и ранним утром, и поздним вечером. Она рассказывает, точнее, поет, про своего мужа — полковника ФСБ России Владимира Заречнева. Женщина даже сняла клип, где падает на снег, плачет и заламывает руки, молясь за своего супруга-чекиста.

Сам Заречнев тоже почти киноактер: документальный фильм про его внедрение в итальянскую мафию используется в качестве обучающего пособия для молодых сотрудников ФСБ. Именно об этой спецоперации как об одной из главных заслуг докладывал в начале 90-х лично министр госбезопасности РФ на заседании тогда еще Верховного Совета.

Но былые заслуги перед страной не спасли Заречнева: его арестовали вслед за экс-губернатором Сахалина Александром Хорошавиным, вменив редкую статью — обещание посредничества во взятке. Даже сидит орденоносный полковник ФСБ в одном изоляторе вместе с Хорошавиным (только в разных камерах).

61-летний Владимир Заречнев в СИЗО 99/1 («Кремлевский централ») ровно два года. Арестовали его уже после задержания губернатора Сахалина Александра Хорошавина и его команды. И хоть у всех у них разные обвинения, историю Заречнева связывают напрямую с делом Хорошавина. Но об этом чуть ниже.

Заречнева с самого начала бросились защищать ветераны МУРа и спецслужб. Причем так, что даже оплачивают ипотеку, которую полковник взял до ареста. Поясняют просто: дескать, считают его живой легендой.

— Когда я работал в МУРе, мы проводили несколько спецопераций с КГБ, — рассказывает председатель правления межрегиональной общественной организации ветеранов оперативных служб Алексей Дарков. — Я был со стороны МУРа, а Заречнев — со стороны КГБ. Сколько мы с ним крупных партий оружия изъяли! Помню, в одном случае нашли в доме в районе Садового кольца гранатомет «Муха», несколько автоматов и 22 кг аммонита — этого было достаточно, чтобы вся Петровка, 38, взлетела на воздух. Благодаря ему задержали в Москве стюарда международных рейсов, который провез через «Шереметьево» 55 «стволов». Таможенники его знали, потому, ничего не подозревая, помогли ему сумку на тележку поднять — тяжесть была такая, что потом мы вдвоем с напарником ее еле тащили. Когда КГБ развалился, Владимир пару лет был не у дел. Но и тогда он помогал нам. Ему было просто интересно с нами: сыщик у него «в крови сидел». В 1994 году мы поехали на задержание вора в законе Павла Захарова по кличке Цируль, который курировал метадоновый канал поставки в Россию. Владимир — с нами. Операция проходила в Жостове, где у вора был особняк. Он был вооружен, под наркотиками — у него даже в вене был катетер, чтобы вливать туда зелье. Владимир нам тогда сильно помог, вора мы вместе привезли в Москву. Правда, мы не смогли доказать убийство вора в законе по кличке Вася Очко в Ялте — тогда Украина уже не входила в состав СССР, и была разобщенность между спецслужбами двух стран. А Захаров, к сведению, умер потом в «Лефортово».

Но в самой знаковой (причем в масштабах всей страны) спецоперации Заречнев участвовал один.

— Итальянская мафия решила забросить на территорию постсоветского пространства фальшивые доллары, — рассказывает глава подразделения УКГБ по Москве и Московской области Михаил Поляков. — Они «пробивали» рынок. По агентурным данным, первый транш должен был составить 10 миллионов долларов. В те годы — а шел 1992-й — баснословные деньги. Потом суммы должны были быть еще больше. Если бы все удалось, то экономика страны рухнула бы окончательно. Итальянцы нашли рынок сбыта фальшивок: отдельные персонажи готовы были покупать каждые 100 «левых» долларов за половину стоимости настоящих, то есть по 50. Деньги печатались в Италии, а перевозили их в Москву в легковых автомобилях, в схронах. Когда к нам поступили агентурные данные, первые 10 миллионов уже были ввезены. Владимир Семенович получил приказ — обезвредить. Для этого он под видом покупателя фальшивок внедрился в итальянскую мафию. Риск для жизни был огромнейший. По нашим данным, у итальянцев было серьезное прикрытие — им помогали итальянские спецслужбы.

— А еще их прикрывали донецкие бандиты, — говорит один из непосредственных участников операции, бывший сотрудник КГБ и действующий сотрудник спецслужб Александр. — Это мы поняли из их телефонных переговоров. Сами фальшивки перевозились через Украину, так что итальянцам нужна была поддержка местного криминала. В телефонных переговорах речь шла о вооруженной поддержке. В общем, Владимир выступил в роли криминального авторитета, которому нужно 500 тысяч долларов для оплаты труда рабочих на стройках Москвы. Я был якобы его бухгалтером. Встречи с итальянцами проходили в гостинице «Космос». Владимир в основном ходил на них один. Он купил первую маленькую партию, буквально несколько десятков купюр по 100 и 50 долларов, сделал вид, что изучил их качество и остался доволен. Они убедились в серьезности наших намерений и назначили время и дату основной сделки.