Михаэль Лайтман - Шесть пристрастных интервью с каббалистом

Ни в общепризнанных науках, ни в идеологии — мы даже ходили с этим в ООН — нет действенного средства, для того чтобы исправить природу человека. Это к вопросу о каббале…

А.Н.: Допустим, я согласен, что человек не самое удачное произведение. И как же каббала предлагает его исправить?

Что делает каббала? Человек просто изучает ее — ему не надо во что-то верить, медитировать, выполнять определенные действия или придерживаться строго предписанного образа поведения. Он должен только изучать эту науку. Он работает с научной книгой — вы смеялись над моими чертежами — и начинает сквозь ее текст видеть — видеть! — управление Высшего мира: то, каким образом этот мир влияет на него. Неожиданно он начинает меняться: по-иному относиться к миру, к другим людям.

Только знание, которое раскрывает вам Высший мир, его управление… Ведь вы не сунете руку в огонь, зная о последствиях… Вот, только такое очевидное знание может убедить вас поступать иначе.

Если у вас существует выверенная методика, которая раскрывает человеку систему высшего управления и демонстрирует, что хорошо, а что плохо, то почему не предъявить ее, сделав добро человечеству. Такой методики на сегодняшний день нет. Каббала же — это методика.

То, что она пришла через народ, который вы не очень уважаете, с этим ничего не поделаешь. Вы сами инстинктивно чувствуете, что здесь что-то есть, поэтому у вас и проявляется ненависть, антисемитизм. Это все результат того, что ощущается на подсознательном уровне.

А.Н.: Я вам скажу честно, я не люблю ни одного народа на этой планете.

Это тоже очень «хорошее» качество. Зато, когда вы его исправите, то достигнете очень высокого уровня. Так что, я вам заранее завидую.

А.Н.: Вот здесь вы не правы. Мне наплевать как на евреев, так и на русских. Вообще, народ, по моему глубокому убеждению, — быдло, а вот отдельные люди бывают прекрасны.

Ну, нельзя так говорить, вы что…

Все дело в воспитании. У нас оно отсутствует. Только сейчас у людей вместе с вопросом о смысле жизни начинает просыпаться желание понять мир. Иначе некуда деваться, мы должны себя как-то спасать. Вот тут есть возможность воспитания. Ничего, кроме этого, людям не надо, просто необходимо им объяснить, показать.

Представляете, если бы было видно, что скажи я вам грубое слово, то завтра или через минуту я получу ответный удар. Если бы нам была ясна такая картина, насколько иначе мы относились бы друг к другу. Мы бы поделили все на земле. Это фантастика, но, в принципе, нам не хватает одного: видеть правильную систему управления…

А.Н.: Что это еще за «шариковщина» такая? «Взять и поделить» — это же слова Шарикова, героя «Собачьего сердца» Булгакова, такого задорного большевичка. Вы тоже употребили слово «поделить».

Я вам объясню, что значит «поделить». Не так, как хотели в России, хотя там тоже было очень много правильного. Поделить, как в семье. Если у вас есть нефть, а в Африке песок, почему ваша нефть должна принадлежать вам, а не всем — тем же африканцам и вам — поровну?

А.Н.: Если у вас в кошельке есть сто рублей, а у меня рубль, почему ваш кошелек не может принадлежать мне?

Да, вот таким образом. Принадлежать не вам, а всем поровну. Конечно.

А.Н.: Но это же маразм!

Это не маразм. Если бы, находясь на своем маленьком уровне, мы все знали, что, поделившись друг с другом тем, что у нас есть, — чтобы все было поровну, — то и в духовном постижении, в нашем ощущении мироздания мы поднимемся на уровень Творца, на самый высокий уровень, — неужели мы не сделали бы этого?!

А.Н.: Просто мы поднимемся не на уровень Творца, а на уровень социализма, всеобщей уравниловки!

Дело в том, что до тех пор, пока не наступит равенство, всегда будет существовать проблема с взаимной ненавистью, и никогда человек не будет чувствовать себя в безопасности, комфортно. Причина для убийства останется.

А.Н.: Будет равенство — не будет разности потенциалов. А именно разность потенциалов движет прогрессом и вообще материей. Если Иванов завидует Петрову, что тот купил себе новый автомобиль, — это стимул работать больше и купить себе такую же машину.

Вы можете мне не расхваливать цивилизацию. Я прекрасно знаю, к чему это все приводит. Ни к чему хорошему.

В итоге Иванов убивает Петрова, кто-то еще убивает кого-то другого, и так далее. Нечего мне рекламировать эгоизм, он еще никогда и нигде ни к чему хорошему не приводил. То есть в итоге нашего развития, — вашего развития, — вы мне не можете показать ни одного достойного результата, который дал бы людям счастье. Вы не можете сказать, что если у Иванова сегодня появилась та же машина, которая вчера была у Петрова, потому что он ему позавидовал, то сегодня он от этого стал счастливее.

А.Н.: Счастье — это категория абсолютного сумасшествия. Вот если человек пускает слюну и ничего не соображает, он может быть счастлив. Нормальный человек счастливым быть не может. Это естественно.

Ну, это вы правильно говорите, потому что рассуждаете своими земными категориями, и это на самом деле так. В земных условиях, тем более в российских, человек счастлив быть не может. Я с вами полностью согласен.

Поэтому мы говорим о том, чтобы поднять человека до уровня счастья. Давайте вместе этим займемся.

У вас нет другого выхода. Вы поймите, упираться можно, конечно же, сколько угодно. Серьезная проверка науки, которой 5000 лет, я думаю, достойна внимания. Я вам говорю, что в мире на сегодняшний день многие солидные умы — и мы слышим об этом со всех сторон — начинают ею серьезно интересоваться.

А.Н.: Другой вопрос: как можно всерьез верить выдумкам, которые 5000 лет назад придумали какие-то — хотел сказать «средневековые» — хуже, древние «папуасы», ничего не соображавшие, кроме как козу за сиськи дергать?

Ну, во-первых, я бы так не говорил о культуре Древнего Междуречья. Это колыбель всей нашей земной цивилизации. Так что вы зря делаете подобные выводы.

Папуасы же остались на том самом примитивном уровне, на каком находились. А изобретение письма? Та же кириллица, каково ее происхождение? Вы почитайте книгу Истрина — кстати, русского ученого — «Происхождение письма». В ней он рассказывает и показывает, что все начинается с клинописи, которая зародилась там, как и математика, медицина и все остальное.

Поэтому не надо говорить, что там ничего не было. Это была огромная, очень мощная цивилизация, с календарем, с астрономией…

Поэтому то, что каббала как наука возникла именно там, и внушает нам уважение к ней, желание ее постичь.

Сегодня каббала, кстати говоря, изучается в 1700 университетах мира. Изучается в качестве науки! Причем, в университетах! Так что, если она еще не изучается в МГУ, то это не значит, что ее не учат, например, в Принстоне или Итоне. Я езжу с лекциями по американским университетам, и там каббала — научная дисциплина.

А.Н.: Десять минут назад вы ругали нашу цивилизацию. Пять минут назад вы начали хвалить цивилизацию шумерскую. Так вы любите цивилизацию или нет?

Я очень люблю людей, всех без разбора. Потому что я их вижу уже в исправленном состоянии. Еще немного, и они поймут, что им необходимо, для того чтобы подняться на тот уровень, где все мы равны, одинаковы, слиты с Творцом, с наивысшей силой.

Вы представляете, что на самом деле мы все находимся над уровнем нашей жизни! Тело ваше умирает, а вы этого не чувствуете, потому что уже находитесь также и в ощущениях высшего слоя мироздания.

А.Н.: Вы знаете, с точки зрения физики всеобщее равенство — это энтропия. Незавидная перспектива…

Нет, неправильно, — потому что не все законы вы еще знаете.

Наоборот, самый настоящий и всеохватывающий закон природы — это закон подобия, когда абсолютно все тождественны и равны. Вы не думайте, что при этом все умирает и прекращается движение. Это в нашем эгоистическом понимании движение возникает только на противоположности, на перепаде каких-то свойств относительно друг друга, на взаимном проникновении, поглощении, абсорбции, пожирании. На самом деле это не так.

Поэтому вся наша природа ущербна. Начиная с атома и кончая человеческим разумом, по всему спектру существования нашей материи все мы несчастны.

А.Н.: Ваши идеи перекликаются с идеями Циолковского. Тот тоже говорил о том, что атом несчастен и что лучше бы всех уничтожить, чтобы они не испытывали несчастья.

Нет. Насчет «уничтожить» — это неверно.

А.Н.: То ли вы любитель Циолковского, то ли вы просто какой-то хитрый человек, который нам тут очки втирает. Кто вы, Лайтман?

Под таким заголовком обо мне уже выходила статья.