Андрей Буровский - Вся правда о российских евреях

Коль скоро так, почему бы правительству США, реформируя и разряжая внутренний семейный быт Солженицыных, не взять его сыновей в кантонисты, не перекрестить их в методистской церкви и не запретить им говорить по-русски? И — никаких отлучек старшим Солженицыным из Вермонта! Пусть это будет у них черта оседлости, а то ведь какой-то из потомков Солженицына, если ему разрешить, еще и революцию устроит.

Представляете, как взвыл бы тогда Солженицын! Вот было бы зрелище: современный пророк, лично беседу­ющий с Господом Богом, в приемной организаций по правам человека — в тех самых, по поводу которых он врал и клеветал не одно десятилетие!

Полезно бывает поставить себя на место другого; по­ставить бы, а уж потом о чем-то и судить.

...Александр же II в 1858 году собирает седьмой по счету «Комитет по устройству быта евреев» под предсе­дательством графа Блудова. Одновременно в губерниях собирает местные комитеты, и они переправляют в Пе­тербург и свои мнения, и мнения частных лиц по «еврейс­кому вопросу». И выявилось колоссальное разнообразие мнений — что вообще тут можно сделать.

Новороссийский генерал-губернатор Строганов стоял за безотлагательное, единовременное и полное уравне­ние евреев во всех правах, и его поддерживало до трети членов комитета.

Но было и мнение, что нельзя открывать евреям рав­ноправие до того, как поднимется уровень образования и культуры самого русского народа. А то ведь темная масса крестьян и мещан не сможет устоять перед эконо­мическим напором евреев.

Видимо, правительство понимает, что имеет дело с очень образованным народом.

Раздавались и голоса о том, что евреи стремятся вовсе не к слиянию с россиянами, а к получению гражданских прав при сохранении своей сплоченности, спайки и об­особленности. Давать им равноправие вообще нельзя, этому подозрительному народу.

Комитет, как и следует ожидать, занял в 1859 году про­межуточную, среднюю позицию, заметив, что «в то время как западно-европейские евреи по первому приглашению правительства стали посылать своих детей в общие школы и сами более или менее обратились к полезным занятиям, русскому правительству приходится бороться с пред­рассудками и фанатизмом евреев». И потому «уравнение евреев в правах с коренными жителями не может иначе последовать, как постепенно, по мере распространения между ними истинного просвещения, изменения их внут­ренней жизни и обращения их деятельности на полезные занятия».

Для сведения всех читателей, но особо для евреев, черпающих свои суждения из еврейских националисти­ческих журналов типа «Лехаима» и «22» — Комитет занял позицию более либеральную, чем очень многие евреи. Скажем, в 1856 году именитые петербургские купцы на­правили царю ходатайство о даровании льгот «не всему еврейскому населению, а лишь отдельным категориям» — то есть молодому поколению, «воспитанному в духе и под надзором начальства», а также «высшему купечеству», и «добросовестным ремесленникам»3.

В 1862 году состоялось новое прошение, «о предо­ставлении равноправия» всем окончившим гимназию, потому что гимназисты «не могут же не считаться людьми, получившими европейское образование»4.

Как видите, правительство Александра II гораздо либеральнее и собирается уравнивать в правах несравненно более широкий круг лиц, чем уже прикормленные и живущие в тепле еврейские купцы. Ах, эта еврейская солидарность! Ах, эта пресловутая еврейская спайка и сплоченность, которой так боялись высшие чиновники Российской империи!

Как ни парадоксально, но отмена крепостного пра­ва была невыгодна огромному числу евреев. Во-первых, раньше над крестьянами висело требование помещика: продавать свою продукцию и покупать городскую через еврея-посредника. Теперь «освобожденный от зависимо­сти крестьянин стал меньше нуждаться в услугах еврея», потому что смог сам продавать и покупать, мало нуждаясь в посредниках.

А дворяне, раньше отдававшие свои земли в аренду, теперь вынуждены сами вести хозяйство, без арендаторов. Интенсификация хозяйственной жизни ударила по той трети евреев, которые и паразитировали на бесхозяй­ственности, лености, неумении и нежелании работать.

Почти таким же по силе ударом стала отмена казен­ных откупов в 1861 году. Раньше ведь «откупщик» было почти что синонимом «еврей-богач»; основные состояния делались как раз на откупах.

Печальные последствия имело и введение новых тамо­женных тарифов 1857-го и затем 1868 года — эти тарифы сделали очень мало выгодной контрабанду, и тем тоже разорили массу народа.

Было и хорошее: например, в 1859 году сняли запрет 1835 года на аренду и управление помещичьими землями, а скоро разрешили и покупать землю евреям.

Эти меры гораздо серьезнее изменили экономический и общественный строй еврейского «штетла», чем все поли­цейские меры Николая I. Из чего следует — хотите быть антисемитами? Хотите причинять евреям действительно серьезный вред? Поскорее становитесь либералами.

В 1859 году право жительства вне черты оседло­сти получили купцы 1-й гильдии. В 1861 году — и купцы 2-й гильдии могли поселяться в Киеве, а в Николаеве, Севастополе и Ялте — все три гильдии.

Еще раньше профессура и магистры наук могли се­литься где угодно; хотя вроде бы никакого указа не было, но традиционное уважение к образованным людям от­крывало им дорогу в общество. С 1861 года имеют право селиться где угодно кандидаты университетов — то есть все окончившие их, а также «лица свободных профессий». За пределы черты могли выезжать все поступающие в высшие учебные заведения, где бы они ни находились. Едешь себе в Петербург и даже в Казань или в Томск, и если поступил — то остаешься на все время обучения, и потом тоже остаешься... Главное — хотеть учиться и проявлять нужные способности.

В 1863 году евреям разрешено винокурение в Сиби­ри — и Западной и Восточной, потому что они «замеча­тельнейшие специалисты по части винокурения». Вскоре евреи-винокуры получили право селиться в любых местах империи.

С 1865 года указ о винокурах очень расширили — те­перь право селиться в любых местах империи получают все ремесленники, пока они занимаются своим ремеслом. На самом деле эти «ремесленники» занимались порой самыми невероятными вещами, вплоть до поисков философско­го камня, но это уже второй вопрос. Позже понимание того, кто же такой «ремесленник», расширилось, с одной стороны, до всех квалифицированных рабочих, особен­но связанных с издательской работой. А с другой — до торговцев продуктами ремесла. Потому что как провести грань между производством сапог и их продажей? И кто виноват, что почтенному ремесленнику приходится в пять раз дольше торговать сапогами, чем их делать?!

С 1879-го разрешено жить где угодно акушерам и ве­теринарам, а также всем «желающим учиться фельдшер­скому искусству». Истинным перлом тогдашнего правосознания стал приказ министра внутренних дел Макова в 1880 году — кто сумел даже незаконно, но нарушить черту оседлости, того надо оставить на жительстве, где он уже живет. А назад уже не высылать.

В Петербурге появляются такие купеческие фамилии, как Гинцбург, Розенталь, Варшавский. Государственным секретарем при Александре II стал Е.А. Перетц, сын от­купщика Абрама Перетца.

В 1880-1881 годах в Петербурге числилось официаль­но 8 993 еврея, а по петербургской «местной» переписи в 1881-м — 16 816. К 1910 году число петербургских ев­реев колебалось от 30 до 40 тысяч, а перед самой Первой мировой войной превысило 40 000 человек.

В Москве к 1881-му проживало порядка 16 тысяч ев­реев, но это официально, а местной переписи городские власти не проводили. Московского генерал-губернатора В.А. Долгорукова упрекали в слишком большом покро­вительстве евреям. Ходил упорный слух, что его дружба с Лазарем Соломоновичем Поляковым не бескорыстна — что, мол, ведущий банкир Москвы открыл для генерал-губернатора счет на любую сумму.

Может быть, и так, но ведь это именно еврейские купцы связали рынок Москвы с рынками Запада. Особенно воз­мущались по этому поводу жившие в Москве немцы — на место посредников метили именно они.

В Киеве в 1862-м жили полторы тысячи евреев, а в 1913-м — 83 тысячи, и это опять же — официально. Фак­тически же, «несмотря на частые полицейские облавы, которыми славился Киев, численность его еврейского населения намного превосходила официальные данные»5. К началу XX века 44% всех киевских купцов были еврей­ского происхождения.

Во внутренних губерниях России к 1880-м годам жили 34 тысячи евреев, из них 28 тысяч — ремесленни­ки. К началу XX века не было ни одного сколько-нибудь значительного города в России, где не жили бы евреи, не было бы синагоги и еврейской общины.