Нищие духом - Василий Романович Маркелов

вещает, что в него «Иисус вселился», третий на стенку лезет. Настоящий содом…

Недавно сестра Катерина возвестила соседям, что ей было «видение».

— Вышла вечером на крылечко (должно быть, после очередного «радения», которые нередко совершаются у нее в доме), глянула… Батюшки-светы! Сам Иисус Христос спускается с небес прямо ко мне…

Неизвестно, сколько времени провел господь в гостях у Катерины, только на очередном моленье было официально объявлено, что грехов у нее значительно поубавилось…

Смешно? Пожалуй, не очень. Пятидесятники не только кликушествуют, но и усиленно вербуют в свою секту новых последователей. На своей улице Катерина Сычкина завербовала в секту пожилых женщин М-ву и К-ву, внеся серьезный разлад в их семьи. Мамаша М-ва, заново «окрестившись» и потеряв стыд на старости лет, заявляет своим сыновьям, что «господь возрадуется» разладу в ее семье, здоровой и дружной. Она перестала считаться с интересами семьи, пыталась вовлечь в секту младшую дочь.

* * *

Религиозные предрассудки — такое же наследие прошлого, эксплуататорского строя, как пьянство, воровство, алчность. Но есть тут еще одна очень важная особенность: религия как бы закрепляет и оправдывает все и всякие пережитки социальной несправедливости и невежества, ибо, по ее учению, «все от бога» — хорошее и плохое, пороки и добродетели, болезни и войны, голод и нищета, — и все это «пребудет вечно» в наказание человеку за «первородный грех».

Значит, нечего и пытаться улучшить жизнь, строить, добиваться чего-то, зря только бога гневить. Остается одно: «смирить гордыню», пасть ниц, уподобиться червю презренному и денно и нощно молить господа о выделении ордера на жилплощадь в «царстве небесном». Его же удостоятся в первую очередь, как сказано в «писании», «нищие духом», ибо они блаженны.

Не удивительно поэтому, что в наше время жертвами религиозных предрассудков становятся, как правило, люди невежественные, слабые и безвольные, люди с нечистой совестью, поскольку такие находятся. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на «святую грешницу» Катерину и тех, кто ее окружает.

Но как могла оказаться в этом царстве мрака и лицемерия молодая девушка Галина Т.? Всего лишь несколько лет назад она окончила среднюю школу, состояла в комсомоле. В школе она изучала естественные науки, слушала доклады и лекции, принимала участие в комсомольской работе.

А вот в семье ей, оказывается, говорили: «Выбрось эту дурь из головы» — и заставляли читать молитвы и петь псалмы. В силу обстоятельств ей приходилось лицемерить и в школе, и дома, и это сделало ее скрытной, замкнутой.

Жаль, что не оказалось в ту пору рядом с Галей чуткого, умного друга-сверстника или старшего товарища — учителя, который сумел бы проникнуть в ее душевный мир, помог бы выбраться из темного леса заблуждений, пробудил бы у нее стремление к высокому идеалу и желание бороться за него. Ведь только в борьбе, в испытаниях, в общественной деятельности воспитывается воля и складывается передовое мировоззрение.

Девушка особенно нуждалась в дружеской поддержке и здоровом влиянии в тот момент, когда ушла из родительского дома и только начинала самостоятельную жизнь. Можно было ожидать, что все это она найдет в небольшом коллективе работников столовой, куда Галя поступила ученицей. Но, как это нередко еще случается у нас, никто из товарищей по работе не обратил особого внимания на новенькую ученицу, никто не заинтересовался, где и как живет эта не по годам хмурая, молчаливая девушка. Живет, не жалуется — и ладно.

А жила Галя на частной квартире. И здесь нашлись люди, которые живо заинтересовались молодой работницей общественного питания (доходное местечко!), подобрали ключи к «замкнутой натуре», сумели оказаться полезными неопытной девушке в житейских делах… Надо ли пояснять, что это за люди?

Как-то незаметно для себя Галина Т. оказалась в тенетах секты евангелистов «святого духа» — пятидесятников. А когда заметила, было уже поздно. Любезные «братья» и «сестры» успели присватать Гале женишка из своих…

Так пауки-крестоносцы одурманили Галю Т.

Вот она сидит перед нами, сцепив пальцы (так ей советовали «братья»-наставники), и воображает себя «великомученицей» за веру. Она заблуждается искренне. Те духовные силы, которые таились в ней и которых не сумела пробудить и направить наша общественность, воспряли теперь и загорелись, но загорелись не ясным светом познания и творческого вдохновения, а смрадным огнем религиозного фанатизма…

2

У Лили С. было трудное детство. В Отечественную войну она потеряла родителей, воспитывалась у бабушки и рано вступила в самостоятельную жизнь. Ей было всего семнадцать лет, когда пришлось начинать трудовую жизнь вдалеке от родных мест, по собственному усмотрению.

Конечно, ей помогали — ведь кругом были советские люди и советская действительность. Лилю послали учиться на профессиональные курсы, а когда она окончила, устроили на работу… Но не одним хлебом насущным жив человек!

Кто из нас в свои семнадцать лет не был увлечен честолюбивыми мечтами, кто не строил воздушных замков в своем воображении? Любила помечтать и Лиля.

У нее не было ясных представлений о том, как сложится жизнь. Вынесенное из школы-семилетки и вычитанное из немногих книг переплеталось с глубоко запавшими в память внушениями бабушки о «боге» и «добре». Робкая и застенчивая, она больше всего нуждалась в хорошей дружбе, в участии ближних, в учителях и наставниках.

В конце концов рано или поздно они находятся — друзья и наставники. Но не всегда они оказываются именно теми людьми, о плечо которых неопытная юность может надежно опереться и выйти на верный путь. Не мудрено в эту пору ошибиться, сделать неверный шаг, постучать не в ту дверь.

Именно так и случилось с Лилей, когда она приехала в Златоуст. Не было у нее здесь ни родных, ни знакомых. И не было никакого умения разбираться в людях. Единственным указанием на этот счет было бабушкино наставление о «добрых», «божьих» людях.

Нельзя сказать, чтобы Лиля специально искала таких людей, нет, она пока что искала «угол», где бы можно было временно устроиться на жительство, прежде чем идти на завод. Они как-то сами нашлись, эти «добрые люди», приветили и приютили ее в своей обители.

Наивной девушке, конечно, и в голову не приходило, что она уподобилась несчастной мухе, влетевшей в густую паутину. Ведь хозяева обители были так добры, так сладкоречивы! «Испытывай всего, но держись хорошего», — наставляли они. «Что ж тут плохого? Верно ведь говорят», — думала Лиля, не замечая по неопытности своей иезуитской двусмысленности этого «кредо» баптистов.

Да, это были баптисты, «спасители душ» во имя царства небесного. Они то и дело говорили о «добре для ближних», и Лиле казалось, что она нашла то, чего искала.

Вскоре ее представили проповеднику Ивану Трифоновичу, он ласково принял ее, расспросил, как живет, не