Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №8 (2002)

А три дня спустя — именно напротив здания Госдумы! — разразился небывалый в Москве погром центральной улицы “фашиствующими футбольными фанатами-националистами” (так их назвали в СМИ) якобы в связи с проигрышем российской команды в Японии. Хотя очевидцы свидетельствуют, что беспорядки были начаты небольшой агрессивной группкой еще в перерыве при нулевом счете, когда на огромном экране были в виде рекламы провокационно показаны погромные действия иностранных фанатов (для возбуждения толпы?). Причем всем бросилось в глаза, что именно в этот день предвидимых футбольных эмоций во всей Москве оказалось необычно мало милиции...

Вся эта цепь экстремистских событий и совпадение в них времени и места слишком необычны, чтобы быть стихийными. Это подозрение особенно подкреп­ляется кампанией СМИ, которые с радостной дрожью подбирают малейшие факты “национал-патриотического” экстремизма и раскручивают их на опережение, соответствующими прогнозами провокационно формируя поведение потен­циальных экстремистов. Например, торчащие уши закулисных манипуляторов выдает дружная неестественная истерия в основном еврейских редакторов, телеведущих и владельцев СМИ, пугавших страну “грядущими погромами” в день рождения Гитлера и явно стремившихся спровоцировать погромы — чего, к их разочарованию, не произошло (в 1988 году точно так же раскручивались мифи­ческие “погромы в связи с 1000-летием Крещения Руси”). Затем все телеэкраны обошла денежная купюра с надписью “Смерть жидам!”, создавая впечатление, что по стране массово ходят такие деньги, — хотя для демонстрации достаточно было изготовить одну-единственную. Не раз демонстрировались свастики на еврейских могилах — хотя это многократно разоблаченный в разных странах еврейский прием для требования контрмер против “антисемитизма”. В эту же категорию, скорее всего, можно отнести и заминированный плакат “Смерть жидам!” на правительственной трассе у Внуково (неужели устанавливавшие его “русские националисты” не понимали, что наиболее вероятным устранителем плаката по долгу службы будет сотрудник правоохранительных органов, скорее всего, не “жид”?).

 Примечательно и то, что, несмотря на нагнетаемую антиэкстремистскую кампанию, глава президентской администрации Волошин, который как еврей ранее никогда не был замечен в симпатиях к русским националистам, решил финансировать сразу несколько их организаций за государственный счет*. И, похоже, не только для того, чтобы распылить патриотический электорат на будущих выборах, но и чтобы, по образцу взаимоотношений Уолл-стрита и Гитлера в 1930-е годы, вскормить полезных идиотов со свастикой и аббревиатурой “СС” (вождя этой новой патриотической структуры, слепленной из остатков РНЕ, Волошин даже принял в Кремле, о чем было сообщено по телевидению и в газете “Версия”, № 5, 2002 г). Вскормить — для удара по ним и заодно по всему патриотическому движению.

Даже в демократических кругах об этом говорится как о само собой разумеющемся сценарии, как это признает профессор психологии МГУ А. Асмолов: “Мы четко приближаемся к очень интересному варианту развития России. Я бы назвал его вариантом либеральной диктатуры... Множество сценариев необходимо властям как раз для того, чтобы эту диктатуру оправдать. Согласитесь, вряд ли можно предположить, что либерализм охватит нашу с вами жизнь сам по себе в такой стране, как Россия. Чтобы появилась диктатура, властям нужны серьезные очаги сопротивления. Чтобы сказать: у нас есть противники, есть враги”. И это при том, что — “Мы не имеем сегодня жесткого национализма или национал-патриотизма на уровне страны по имени Россия”! (“Новая газета”, 22—24.4.2002).

Сейчас мы не знаем, кто конкретно организует и поощряет выходки экстре­мистов: помимо президентской администрации, это могут быть и подчиненные ей какие-то отделы государственных спецслужб (наподобие тех, что курировали “Память”, РНЕ и т. п.); это могут быть также “Бейтар” или иностранные спецслужбы — или сложное сочетание всех этил сил, как это уже проявилось в сентябре-октябре 1993 года в искусственно спровоцированном “мятеже” защитников Белого дома для расправы над ними. Это частый прием неправедной власти для развязывания себе рук и “оправданного удара” по противнику (какими были и поджог рейхстага, и Перл-Харбор, и нападение Ирака на Кувейт, и “массовые убийства мирных жителей сербами” в Боснии и Косово). И поскольку нынешний правящий слой РФ в 1993 году уже наглядно доказал, что способен на такой прием, — неуди­вительны широко распространенные подозрения в его причастности как к загадочным взрывам жилых домов, так и к нынешнему “всплеску экстремизма”.

Поэтому, на фоне всех этих тревожных фактов, русские патриоты должны подумать об обороне, — такова и главная цель нашей статьи: предотвратить нагнетающееся еврейско-демократическое применение понятия “экстремизма” к русскому православному патриотизму, в котором только и заключается спасение России, в том числе от любого вида экстремизма. А лучшая оборона в данном случае — это разоблачение противника с использованием его самопризнаний и давления на него с помощью его же собственного “законодательного” оружия. В том числе и с помощью данного закона.

Мы не знаем, какие окончательные формулировки останутся в его тексте в результате последнего чтения, но знаем, что большинство депутатов Госдумы подконтрольны президентской администрации, поэтому существенных изменений законопроекта ожидать не приходится. В любом случае, власть будет пользоваться этим законом столь же произвольно, как и другими своими законами. Так что мы вполне можем обратиться уже сейчас к имеющемуся тексту законопроекта, который имеет собственное важное значение, ибо выдает подлинные цели президент­ской администрации, достичь которых она будет стремиться всеми средствами.

Проанализируем этот текст с юридической, политической и духовной точек зрения. Начнем же с того, что в нем понимается под экстремизмом.

Суть закона “О борьбе

с экстремистской деятельностью”

Приведем несколько цитат из законопроекта:

“Экстремизм — это признание допустимости, возможности и желательности применения насилия либо совершения иных общественно опасных деяний в целях достижения политической власти, нарушения прав и свобод человека и граж­данина, незаконного изменения конституционного строя, нарушения суверенитета и территориальной целостности Российской Федерации, а равно наделения незаконными преимуществами либо подавления отдельных лиц (групп населения) по признаку (признакам) расы, национальности, языка, отношения к религии или убеждений” (ст. 1)...

“Экстремистская деятельность — это деятельность политических партий, общественных и религиозных объединений, иных организаций, средств массовой информации, должностных лиц и граждан, включающая в себя организацию, планирование, подготовку и реализацию общественно опасных деяний” (пере­численных выше), “в том числе возбуждение национальной, расовой или рели­гиоз­ной вражды, а также публичные призывы к совершению в указанных целях общественно опасных деяний”.

В число “экстремистских материалов” включаются не только “официальные документы общественных, религиозных объединений”, но и “публикации в средствах массовой информации, произведения литературы и искусства, символика и иная информация, запечатленная на материальных, в том числе электронных носителях информации” (ст. 1). Допускается иметь такой экстре­мистский материал “в единственном экземпляре для личного пользования” (ст. 7.2) в ознакомительных целях без права размножения или передачи кому-либо. Не допускаются экстремистские высказывания “при проведении дискуссий и обсуждений на сайтах в информационно-телекоммуникационных сетях общего пользования... Лицо, являющееся администратором (модератором) либо провайдером сайта, обязано незамедлительно принимать меры к удалению с сайта такой информации” (ст. 8.2).

В параллельном законопроекте “О запрещении нацистской символики и литературы” запрещается “передача указанных предметов другим лицам любым способом (продажа, дарение, обмен и т. п.); демонстрация... указанных предметов, делающие ее доступной для других лиц”. Разрешается лишь их воспроизведение “в публикациях, фильмах и других материалах, осуждающих нацизм либо излагающих исторические события”, когда это “не направлено на пропаганду идей нацизма”.

Кто же наделен полномочиями определять, что является экстремизмом и пропагандой нацизма, а что нет? В конечном счете — суд. Но в законопроекте таковыми (и сразу же репрессивными) полномочиями наделены — еще до суда — также “федеральные органы государственной власти” и “органы местного самоуправления”, а главным образом — “координирующие” их деятельность специально создаваемые “комиссии по борьбе с экстремизмом на федеральном и региональном уровнях ”. То есть создается некий аналог печально известных чрезвы­чайных комиссий, руководствовавшихся революционной совестью и классовым чутьем.