Фредерик Бегбедер - Я верую – Я тоже нет

Семью составляют мужчина и женщина, а не двое мужчин или две женщины. В природе царит взаимодополнительность, в ней – источник жизни. Союз подобных бесплоден. Гомосексуалисты не выбирали своего естества и не заслуживают, чтобы их в чем-либо ущемляли или относились к ним агрессивно.

Бегбедер: Значит, ты отрицаешь их право любить друг друга, жить совместно, вступать в брак?

Ди Фалько: Кто я такой, чтобы отрицать его? То, что представители одного пола могут любить друг друга, нравится это кому-нибудь или нет, – реальность. Однако несколько аспектов мешают мне принять «весь пакет» целиком – совместную жизнь, PACS,[76] брак и в особенности усыновление детей… именно этот пункт прежде всего вызывает у меня вопросы. Можно понять, что люди хотят воспитывать детей, что от прежних гетеросексуальных отношений у них есть дети, которых они растят до совершеннолетия. Однако я по-прежнему думаю, что для гармоничного развития ребенку необходимо иметь рядом с собой мать и отца, а не двух женщин или двух мужчин. Мы говорим о праве, но что мы делаем с правами ребенка? У нас еще нет достаточной временной дистанции, позволяющей утверждать, что никакие последствия не угрожают психологической уравновешенности ребенка, воспитанного однополой парой.

Что касается брака, не будем о нем говорить. Рассуждения политиков, которые его поддерживают, представляются мне демагогией. Возможно расширение области действующих законов с тем, чтобы оградить от преследований лиц, пожелавших жить совместно. Но не следует говорить о браке, который имеет совсем иной смысл и в обществе, и в Церкви.

Бегбедер: Что до ребенка, думаю, он как-нибудь выпутается из трудностей, лишь бы его любили. В этом отношении я настроен более оптимистически, чем ты. Но если говорить о желании однополой пары воспитывать детей, усыновлять их, заключать контракт о совместной жизни, тут я воздерживаюсь, подобно тебе, но, возможно, по другим причинам. Мне непонятно, почему геи, которые представляют движение скорее оппозиционное, хотят жить буржуазной семьей, по образцу классического «гетеро»-брака. Остается предположить, что тут замешаны экономические, фискальные, пенсионные или наследственные интересы. Но это уже совсем не так романтично. Жан Жене перевернулся бы в гробу от таких новостей![77]

Я прекрасно знаю, что они способны любить друг друга, а при взаимной любви люди хотят идти дальше вместе, строить жизнь вдвоем. Если это принесет им счастье, я ничего не имею против. И мне жаль, что Церковь их отталкивает.

В конце концов, наблюдая испокон веков губительные последствия разнополых браков, мы должны, быть может, дружно поддержать браки гомосексуалистов?

Ди Фалько: Церковь не отвергает лиц гомосексуальной ориентации. Однако она не признает PACS, а тем более – однополый брак. Кроме того, мы придаем разный смысл понятию «брак». Что касается определения групп людей по признаку сексуальной ориентации, оно упрощает сложность человеческой личности.

Бегбедер: У англикан ведь есть епископ-гомосексуалист. Заключаются церковные браки между гомосексуалистами.

Ди Фалько: Действительно, иногда мы сталкиваемся с деликатными ситуациями, особенно когда они касаются детей. Поясняю: как-то один человек (из среды моих внецерковных знакомых) попросил разрешения поговорить со мной конфиденциально. Он объяснил, что живет с другом и они хотят усыновить ребенка. Поскольку для однополой пары это не разрешено законом, он осуществил задуманное самостоятельно. «Я христианин, верующий, – сказал он, – и хотел бы, чтобы мой ребенок был крещен, так как собираюсь дать ему христианское воспитание».

Должен ли я был сказать ему «нет» и повернуться спиной? Я его выслушал, принял и сделал то, что считал своим долгом. Ребенок не несет ответственности за ситуацию, которую не одобряет Церковь. Таких случаев будет все больше. Однажды пары гомосексуалистов получат право усыновлять детей – я уверен, к тому движется общество, пусть сегодня это вызывает сопротивление, пусть я сам этого не одобряю.

Бегбедер: Ты, значит, будешь крестить приемных детей однополых супругов?

Ди Фалько: Я не знаю, что буду делать, если представятся другие случаи, но того ребенка я крестил. Не знаю, что решат другие. Я не представляю, что откажусь совершить крещение, если речь идет об акте веры и люди, которые просят об этом, обязуются дать ребенку христианское воспитание.

Бегбедер: Следовательно, ты не согласен с Церковью.

Ди Фалько: Вовсе нет. Она предоставляет нам право принимать решение по своему усмотрению. Но поблажки недопустимы. Необходимо сказать со всей ясностью: «Вы просите крестить вашего приемного ребенка. Он не ответствен за ваше положение, у меня нет оснований ему отказать, однако не делайте вывода, будто ваше положение одобряется Церковью. Церковь его не признает».

Бегбедер: Это напоминает второй брак разведенных. С небом можно договориться.

Ди Фалько: Не бывает второго брака для разведенных! Священник принимает пару, чтобы помочь ей жить с верой, даже в положении, не одобряемом Церковью.

Бегбедер: На мой взгляд, все это прекрасно, но это доказывает лицемерие Церкви Понтия Пилата, которая закрывает глаза, предпочитая не высказываться.

Ди Фалько: Опять-таки: нет. Есть «закон» Церкви, и есть конкретные, индивидуальные обстоятельства: в них оказываются люди, вести которых – наш долг. Если Церковь, не делая уступок, соглашается принимать людей, переживающих ситуации, которые она считает недопустимыми, ее обвиняют в лицемерии. Если бы она их отвергала, ее обвинили бы в том, что она бессердечная мать.

Позиция Церкви по вопросу PACS ясна: она против, как я тебе уже сказал. А дальше – приходится разбираться с конкретными ситуациями, в частности с положением детей.

Бегбедер: А гомосексуализм в Церкви? А педофилия? Христиане начинают всерьез беспокоиться. Им кажется, что таких случаев становится все больше. Пятьдесят лет назад матери, отправляя детей на Закон Божий, не думали о какой-либо опасности. Им даже не приходила в голову подобная мысль. А сегодня эти женщины волнуются за внуков.

Ди Фалько: Однако речь идет о тех же людях. Просто об этом стали больше говорить, и правильно. Вспомним, однако, что не следует путать гомосексуализм и педофилию. Не будем способствовать смешению понятий.

Бегбедер: Конечно. Но что происходит в Римской апостольской церкви, когда иерархия узнает о гомосексуальных отношениях священников?

Ди Фалько: То же, что происходит в случае, если у священника связь с женщиной. Ему надлежит осознать свою ответственность и сделать выбор. Прекратить отношения, чтобы продолжать служить.

В случае любовной истории с женщиной некоторые священники принимали решение жениться на той, кого они полюбили.

Бегбедер: Конкретно: ты узнаешь, что у священника с кем-то связь – с мужчиной или женщиной. Он тебе признался. Что ты делаешь?

Ди Фалько: Во-первых, я его приму, не судя и не осуждая, и выслушаю. Я посоветую ему открыться духовнику, который ему поможет привести свою жизнь в соответствие с изначальным выбором. Я ни в коем случае не стану закрывать глаза и не закрою перед ним дверь. Могу перевести его в другое место, подальше от соблазна. Это еще самый простой случай. Но когда в результате связи рождается ребенок, абсолютный приоритет отдается, как мы видели, воспитанию ребенка, и для этого необходимо оставить служение.

Бегбедер: Дьявольская дилемма для священника: оставаться в Церкви или быть выставленным за дверь!

Ди Фалько: Вопрос решается не так резко. Церкви не безразличны те, кто решил ее покинуть, отдав ей часть своей жизни. В определенных случаях она оказывает им различную помощь. Но случившееся действительно оставляет глубокий след в душе человека. Повторяю, главное – ребенок, для которого отсутствие отца может быть чревато серьезными последствиями.

Бегбедер: Я задаю все эти вопросы, чтобы восстановить некоторое равновесие. Веками Церковь учит нас добру, обличает зло, дает наставления по поводу нашей сексуальности; на сей раз светские люди, верующие и неверующие, чувствуют себя вправе требовать от служителей Церкви образцового поведения.

Ди Фалько: Они правы. Быть священником – ответственность, предъявляющая высокие требования. Однако может случиться, что и священник проявит слабость, ведь он такой же человек, как все остальные.

Бегбедер: Требования Церкви к простым смертным, учитывая либерализацию нравов, стали почти невыполнимы, а тем более, как я тебе уже говорил, требования к священникам.