Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека - Я. А. Мильнер-Иринин
Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека читать книгу онлайн
Книга посвящена теории и практике нравственной жизни человека – его человечности. Человечность женщины, нравственно себя образующей, в определении автора есть женственность. Человечность же мужчины, нравственно себя образующего, есть мужественность. Женственность и мужественность взаимно дополняют понятие человечности. Но роль женщины в сравнении с мужчиной в нравственной жизни человека более значительна благодаря особенностям женского существа, женской доброты в частности. В доброте женщины с огромной сосредоточенной силой проявляются и все остальные черты женственности: утонченное изящество женщины, ее покоряющая нежность, ее обаятельная застенчивость, ее беспредельная преданность в любви, венчающаяся в великом чувстве материнства.
Текст книги и послесловия приводятся в авторской редакции.
И с научной, и с общечеловеческой точек зрения книга актуальна и может быть интересна широкому кругу читателей.
The book is devoted to the theory and the practice of people’s moral life, that is their humaneness. According to the author the womanhood is the humaneness of a woman who has been forming herself ethically. And the humaneness of an ethically self-forming man is the manliness. The womanhood and the manliness are the mutual complement of the conception of the humaneness. But the woman’s part in comparison with the man’s is much more significance due to the features of the woman’s essence, particularly the woman’s goodness. It is the goodness that with enormous concentrated power has been manifesting all the womanhood features, such as woman’s refined grace, her conquering tenderness, her charming bashfulness, her infinite devotion to the love whose crown is the great sense of the motherhood.
The book is published in the author’s edition.
From both scientific and common to all mankind standpoint the book is topical and interesting to the wide readership.
Конечно, повторяем, бывает и так и даже, как видим, очень часто: ведь сказано, что эта старинная сказка вечно остается новой. И все же не этот случай характеризует естественный механизм любви, если позволено выразиться столь прозаически в таком романтически-поэтическом деле. Механизм этот в его чистом виде, не обремененном случайностями, представляется мне именно таким, как он обрисован выше, хотя возможны различные отклонения от него, к числу которых относится и изображенный Гейне классический случай. Отклонения эти, по моему глубокому убеждению, связаны с реальной сложностью человеческой любви и с преобладанием в ней то физиологического, то психологического, то возрастного, то чисто нравственного факторов, неизбежно затемняющих этот естественный (и простой) механизм любви. Разобравшись в этом механизме, мы можем разобраться в любом другом случае, не разобравшись же в нем, любой решительно случай любви останется недоступным нашему пониманию.
Хотя, продолжаем углубляться в нашу тему, любви, как это хорошо известно, все возрасты покорны, она, однако, со всей силой непосредственности выступает в юные годы, в весеннюю пору жизни человека. Природа «позаботилась» о том, чтобы в этот ответственнейший для воспроизведения человеком себя в потомстве период жизни любовь была озарена для него особенным, сказочным блеском, была окружена для него особенным ореолом значительности и обаяния. Когда я говорю о природе, что она позаботилась о воспроизведении человеческого потомства, то я имею в виду, как это, вероятно, ясно само собой, что она одновременно позаботилась и о воспроизведении себя самой в том же человеческом потомстве, если не отрицать (а кто в состоянии отрицать это?), что человек – часть природы. Природа справедливо «решила», что для воспроизведения себя в человеке – этом разумном и нравственном существе – одного полового инстинкта недостанет (он вполне достаточен в животном мире), ибо человек в своем общественно-историческом развитии, по мере последовательно-поступательного утверждения им себя в своем человеческом качестве и всё большего удаления от животного состояния, постепенно выходит из-под эгиды животных инстинктов, коль скоро даже всевластный инстинкт самосохранения не сохраняет над ним своей прежней силы, если человек нередко предпочитает смерть скотскому образу жизни. Вот почему природа и проявила особую «изобретательность» в том, чтобы сделать любовь столь приманчивой для человека и именно в юные годы. Как правило, в эти годы любовь представляется самым важным в жизни, захватывает все клеточки человеческого существа, чудесным образом превращает отрока в юношу, а девочку-подростка в девушку, наделяет их необычайной взаимной притягательной силой. Человеческий организм испытывает настоящее потрясение, многократно описанное в литературе, потрясение столь же бурное, сколь и радостное и не раз сравнивавшееся с весенним половодьем, и с весенним же пробуждением целой природы; весь он и физически и душевно коренным образом перестраивается под знаком любви. «Революция» физическая сопровождается «революцией» духовной, невиданно доселе и резко умножаются и душевные и нравственные силы. Любовь пробуждает их, ранее дремавших, во всяком случае, не развернувшихся еще в полную мощь, к жизни, приводит из потенциального в деятельное состояние, и в этот многообещающий, самый прекрасный в жизни человека период для него нет решительно ничего невозможного.
У Петефи есть такие строки (привожу в переводе Л. Мартынова):
Вот оно что значит мудрость!Было ясно мне, дитяти,То, о чем иные старцыНе имеют и понятья:Знал я, что лучи живыеПосылает только солнце,Но оно горит не в небе,А пылает в нашем сердце,И «любовь» оно зовется!(Петефи Ш. Собр. соч.: В 3 т. Будапешт: Корвина, 1964. Т. I. С. 441.)Поэт заявляет о себе, что он начал влюбляться «чуть не с самой колыбели» и в этом сомневаться не приходится: многие могли бы заявить о себе то же самое. Но высшего, поистине классического своего выражения любовь, конечно же, достигает в чувстве юноши и девушки. Это чувство неувядаемо, оно дает о себе знать во всю последующую жизнь, и если что- либо способно скрасить закатные дни человеческой жизни, то, наряду с мыслью о добрых делах, совершенных в этой жизни человеком, – лишь не покидающее его ощущение этой великой любви юности.
Где найти слова, чтобы в должной мере охарактеризовать это чувство – олицетворение самой юности, – его непосредственность, его поэтичность, его нежность, его трепетность, его проникновенность, его возвышенность, его девственную чистоту и покоряющую силу, тревожно-счастливое состояние, им сообщаемое? Признаюсь, что я много потратил времени в поисках таких особенных слов, но так и не нашел, и не оставалось ничего другого, как обратиться к словам самым простым, самым обыденным. И это понятно: я не смог сказать ничего такого, что не было бы известно всем и каждому задолго до меня и для чего давно уже, с тех самых пор, как существуют люди, найдены слова столько же простые, сколько и точные, под стать пронзительной естественности самого чувства. Мы увидим из дальнейшего, что эти слова не только не теряют в убедительности, но как раз напротив, носят на себе отпечаток особой весомости, наложенный на них их неизменной повторяемостью на протяжении многих и многих, поистине неисчислимых, поколений людей на всех языках мира. «Я люблю Вас». Что может быть весомее этих трех слов, столь простых каждое в отдельности и столь выразительных в своем сочетании, слов в этом сочетании не только не истершихся в своем значении вследствие их столь частого в человечестве употребления (вероятно, миллиарды раз!), но продолжающих волновать в каждом решительно случае объяснения в любви так, словно они сказаны впервые в истории, словно они вот-вот возникли. И так обстоит со всеми самыми простыми словами, к любви относящимися. Такова волшебная сила любви. Именно любовь сообщает им, самым обыкновенным, казалось бы, словам их необыкновенную прелесть.
Одновременно и знойное и нежное и стыдливое томление первой девической любви очень хорошо показано в хранящейся в Эрмитаже мраморной скульптуре Антонио Кановы «Амур и Психея». Между прочим, этот замечательный итальянский мастер много лет жил и творил в России, так что в некоторой мере мы можем считать его своим соотечественником. Скульптура изображает прекрасную в своей юности спящую девушку, к устам которой со страстным поцелуем прильнул Амур. Любовное томление
