Юрий Петухов - Тайны древних русов

Дуб — «пер−, перк−» — это дерево, которое верхней своей частью, стволом и верхушкой, «пропирает», «пронзает» небо, воздух, а нижней, корнями, «прорывает» землю, «проходит сквозь» неё, «через» неё.

Камнеметатель-«пер-ун» ударами камней пробивает, бьёт, в смысле «сильно надавливает», прорывает — и до крови — шкуру, покровы волоса-медведя. Сам камень — «скала», «перк», «Перун-т» — также оказывает явно «напирающее» и «пробивающее» воздействие на лезущего вверх зверя, одновременно он летит, то есть «прорывает», проходит «сквозь» воздух, преодолевает расстояние «через» воздушную преграду.

Как мы видим, и тут полное совмещение понятий и их обозначений. И здесь совпадения исключены, мы видим полную этимологичность мифоосновы.

Из всего вышесказанного мы приходим к заключению, что образ Перуна-Перкунаса обладает древностью не ниже уровня ранних праиндоевропейцев, а в истоках своих уходит в глубочайшую древность. Вместе с тем и образ, и сопутствующие ему слова-обозначения в наилучшем виде сохранены в местах расселения балтов и славян, а если быть более точным — балто-славянской культурно-этнической общности. Как нам видится, подобное явление не может носить случайного характера.

На материале четырёх глав мы в какой-то степени удостоверились в закономерности некоторых непривычных для нашего восприятия процессов. У читателя уже, возможно, складывается представление о гипотетических местах нахождения прародины индоевропейцев или, по крайней мере, их второй, основной прародины, а также о самом праиндоевропейском ядре, носителе древнейших традиций.

Здесь мы, разумеется, должны предостеречь читателя от преждевременных выводов и сказать, что речь, безусловно, идёт не о нынешних славянах и балтах, а об их прямых предках, как, впрочем, и о предках иных народов индоевропейской семьи.

Но для того, чтобы исключить саму возможность поспешных выводов, нам надо сопоставить ещё некоторые данные.

Глава пятая

ВТОРОЙ РЯД?

…Славянские историки преодолели пренебрежение своих предшественников к мифологическим представлениям предков и стали собирать письменные и этнографические данные о языческих богах и деталях культа… Необходимо отметить, что при всём различии исторических путей славянства и греческого мира между ними не было непроходимой пропасти, дорийцы до переселения жили в сравнительной близости от праславян…

Гера же гнева в груди не сдержала, воскликнула к Зевсу:

…Я божество, как и ты, исхожу от единого рода,

И богиня старейшая, дщерь хитроумного Крона.

«Повесть временных лет» под 980 годом сообщает. «И стал Владимир княжить в Киеве один и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, затем Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь. И приносили им жертвы, называя богами, и приводили к ним своих сыновей и дочерей, а жертвы эти шли бесам и оскверняли землю жертвоприношениями своими».

Мы не будем акцентировать внимание на оценках летописца-христианина — они соответствующие. Иначе он и не мог отозваться о «поганьских идолищах». Сосредоточимся на тех, кто из божеств был поставлен в первый ряд. Их шестеро. Да ещё внизу, на Подоле, как мы писали уже, стоит идол седьмого — Велеса. Почему-то из десятков, если не сотен, общеславянских кумиров всех разрядов была отобрана только эта «великолепная семёрка».

Теперь мы можем без сомнения говорить о том, что отбор был произведён авторитарным путём, это было волевое решение великого князя могущественнейшей и обширнейшей в Европе державы — Руси. Здесь, к сведению читателя, заметим, что обитатели и устроители великого государства не знали привычных для нас добавок-эпитетов типа «Киевская» или «Древняя», таковые утвердились в нашем сознании благодаря исследователям и публикаторам новейшего времени.

Русь была Русью, называлась она также Землёй Русьской. И каждому было ясно, что речь идёт не о племени пришельцев и его самоназвании и не о каких-то иных путаных вещах, а об огромном освоенном и заселённом русскими людьми пространстве — «от моря и до моря», с севера на юг и от «гор до гор» с запада на восток. После разгрома паразитического образования на юго-востоке, каковым являлся Хазарский каганат, ничто и в этом направлении не ограничивало роста державы — многонациональной по своему составу и обеспечивающей для всех народов, народностей, племён и отдельных личностей, входящих в них, совершенно равные права и неограниченные возможности для роста.

Авторитета великому князю Владимиру Первому Красному Солнышку было не занимать. Князь-философ и книжник был в первую очередь князем-воином. Поэтому вполне понятно, что во главе языческого Пантеона он поставил грозного покровителя воинов — Перуна.

Громовержец-герой стал превыше всех прочих богов, в том числе и «верховных». Его возвышение — результат победоносных войн, которые вела Русь на протяжении двух столетий.

Но почему рядом с «божеством-победоносцем» встали вдруг малопонятные для нас Мокошь, Симаргл и Хорс? Почему не возвысились над холмом многославные Яровит и Святовит, Ругевит и древний Кополо, не говоря уже о Роде, Диве, Суде? Здесь же следует спросить у сторонников «норманнских теорий»: как же так, викинги-культуртрегеры «создали государство» на Русской земле, а где ж хотя бы намёки на их «торов», «одинов», «фьергуний» и пр.? Или, может, эти «завоеватели-преобразователи», насаждая повсюду «государственность» и «культуру», тут же, на местах, из гуманизма и альтруизма немедля отказывались от своих божеств и героев, забывали свои предания и легенды, саги и мифы? Странная история с этими норманнами, непонятно ведут они себя в «покорённых и осчастливленных» землях: до границ с этими землями, у себя в «нормандиях», — расцвет мифоэпоса, буйная фантазия, рост неслыханный в сагосочинительстве; но стоит пересечь границу — всё: ни саг, ни преданий, ни памяти, ни языка — ни-че-го-шень-ки! Впрочем, оставим викингов в покое, у них и так дел хватало — и по всей Западной и Центральной Европе, и в местах иных, незачем их искусственно внедрять туда, где нога их без спросу и разрешения не ступала.

Итак, Пантеон был образованием в значительной степени искусственным. Владимир в силу своих личных симпатий и, разумеется, при согласовании и одобрении его нововведёний русским «парламентом — государственной думой», то есть «старшей дружиной» и «ближним боярством» выбрал тех, кто, на его взгляд, мог лучшим образом олицетворять государственные и народные идеалы. Старопрежние боги, при которых Русь и предшествовавшие ей государственные славянские объединения не достигали желаемых высот, были отведены во второй ряд или же вовсе исключались из списков кандидатур на место в Пантеоне.

По правую руку от Перуна стоял идол бога-солнца Хорса. Солнечный кумир просто обязан был занять своё место в Пантеоне «на холме», и, понятное дело, без солнца и его содействия не обойдёшься, божество — одно из солиднейших (правда, заметим, что энциклопедия «Мифы народов мира», находя возможным в мельчайших деталях рассказать нам о ритуалах африканских или австралийских племён, одному из важнейших славянских кумиров не отвела статьи — очень показательно).

На протяжении многих десятилетий, а то и двух с лишним столетий Хорса упрямо стремились привязать к какому-нибудь иранскому, скифскому богу, полубожеству или хотя бы понятию. Но так и не нашли ничего толкового, достаточно близкого по смыслу, содержанию и лингвистике. Но не надо быть крупным специалистом, чтобы догадаться — теоним Хорс происходит от «хоро», «хороса», праиндоевропейской формы, закрепившейся у славян, означающей почти то же, что и «коло» (вспомним Колоксая), а именно «круг», «округлый».

Такое значение, как никакое иное, подходит для солнечного «диска», чьим олицетворением и является Хорс. А слова «хорошо», «хороший», имеющие тот же корень, первоначально и имели значение «округлый, кругленький», ибо именно такая форма наводила человека на мысли о чём-то добром, «хорошем», круг и шар всегда приятны и «хороши» в отличие от угла или бесформенной фигуры.

Нет сомнений, что Хорс изображался шарообразным, в нём должно было меньше наличествовать антропоморфных черт. Потому он и соседствовал с громовержцем, как бы подчёркивая право этого «выбившегося в боги героя» занимать место всемогущего «верховногобога» — новоявленного «неба-отца».

На наш взгляд, Хорса следует считать исконным, древним божеством и одновременно ипостасью Дажьбога, чьё имя, как мы писали, являлось скорее эпитетом-прозвищем неназываемого, табуированного у отдельных племён в период примерно с середины I тысячелетия до н. э. по середину I тысячелетия н. э. всемогущего бога солнечного скота, плодородия — Кополо.