Оскар Уайльд - Письма

Я очень рад, что мне посчастливилось видеть среди исполнителей Вашу жену; от нее во многом будет зависеть успех пьесы. Искренне Ваш

Оскар Уайльд

126. Р. В. Шоуну{134}

[13 февраля 1895 г.]

Дорогой мистер Шоун, лорд Куинсберри — в гостинице «Чартерз» на Альбемарл-стрит. Напишите ему от мистера Александера: мол, к Вашему сожалению, оказалось, что предназначавшееся для него место уже продано, и Вы возвращаете ему деньги.

Надеюсь, это предотвратит скандал. Искренне Ваш

Оскар Уайльд

127. Лорду Альфреду Дугласу{135}

Пикадилли, 33

[Приблизительно 17 февраля 1895 г.]

Дорогой мальчик, да! Багровый маркиз замышлял обратиться к публике на премьере моей пьесы! Алджи Берк раскрыл его заговор, и он не был впущен в театр.

Он оставил для меня нелепый букет из овощей! Это, разумеется, идиотская и недостойная выходка.

Явился он туда с боксером-профессионалом!! Я призвал на охрану театра весь Скотленд-Ярд — двадцать полицейских. Он рыскал вокруг три часа, после чего удалился, тараторя, как какая-то чудовищная обезьяна. Перси на нашей стороне.

Теперь я чувствую, что все будет хорошо и твое имя не будет упомянуто.

Я хотел, чтобы ты ничего не знал. Перси телеграфировал, не сказав мне. Я чрезвычайно тронут тем, что ты примчался через всю Европу. Что до меня, то я был полон решимости оставить тебя в неведении.

Я буду телеграфировать в Кале и Дувр, и ты, конечно, остановишься до субботы со мной. Потом я, наверное, вернусь на Тайт-стрит.

С любовью, всей любовью на свете, всегда преданный тебе

Оскар

128. Роберту Россу{136}

Пикадилли, гостиница «Эйвондейл»

[28 февраля 1895 г.]

Мой дорогой Бобби, после нашей встречи кое-что произошло. Отец Бози оставил в моем клубе карточку с ужасной надписью. Теперь я не вижу иного выхода, кроме как возбудить уголовное преследование. Этот человек, похоже, погубил всю мою жизнь. Башня из слоновой кости атакована низкой тварью. Жизнь моя выплеснута в песок. Я не знаю, что делать. Если ты сможешь прийти сюда сегодня в 11.30 вечера, пожалуйста, приходи. Я омрачаю твою жизнь, злоупотребляя твоей любовью и добротой. Я попросил Бози прийти ко мне завтра. Всегда твой

Оскар

129. Аде Леверсон{137}

[Приблизительно 13 марта 1895 г.]

Мой дорогой друг, тысячу раз спасибо. На недельку я уезжаю с Бози; потом вернусь сражаться с пантерами.

Оскар

Сердечный привет Эрнесту.

130. Эрнесту Леверсону{138}

Тайт-стрит, 16

[Март 1895 г.]

Дорогой Эрнест, Бози и я не знаем, как благодарить Вас за Вашу огромную доброту к нам; мы никогда ее не забудем и навсегда сохраним любовь и признательность к другу, который, не раздумывая, вызвался помочь нам — с такой грацией, любезностью и готовностью.

Через несколько дней мы рассчитываем освободиться от своего денежного обязательства перед Вами; другое же обязательство — обязательство благодарности и признательности мы хотели бы сохранить навсегда.

Сердечный привет милой, чудесной Сфинкс, и поверьте мне, дорогой Эрнест, Ваш искренний и признательный друг

Оскар Уайльд

Чек получен.

131. Констанс Уайльд{139}

[? 5 апреля 1895 г.]

Дорогая Констанс, не позволяй никому, кроме слуг, заходить сегодня в мою спальню или гостиную. Не принимай никого, кроме своих друзей.

Оскар

132. Редактору «Ивнинг ньюз»{140}

Гостиница «Холборн Виадук»

5 апреля 1895 г.

У меня не было бы никакой возможности доказать мою правоту на суде, не привлекая лорда Альфреда Дугласа в качестве свидетеля против своего отца.

Лорд Альфред Дуглас стремился выступить свидетелем, но я не хотел позволить ему сделать это.

Чтобы не ставить его в столь неловкое положение, я решил закончить это дело и принять на свои собственные плечи позор и бесчестье, которые могли бы стать следствием моего привлечения к суду лорда Куинсберри.

Оскар Уайльд

133. Лорду Альфреду Дугласу{141}

[Гостиница «Кэдоган»]

[5 апреля 1895 г.]

Мой дорогой Бози, сегодня я буду ночевать в полицейском участке на Боу-стрит: мне сказали, что освобождение под залог невозможно. Попроси Перси, Джорджа Александера и Уоллера из «Хеймаркета» похлопотать о поручительстве.

Отправь также, пожалуйста, телеграмму Хамфризу с просьбой представлять мои интересы в суде на Боу-стрит. Телеграфируй по адресу: Норфолк-сквер, 41.

И приходи повидаться со мною. Всегда твой

Оскар

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

РЕДИНГ 1895–1897

Описание

6 апреля 1895 года Уайльду было предъявлено в полицейском суде на Боу-стрит обвинение в совершении правонарушений, подпадающих под действие одиннадцатого раздела закона об изменении норм уголовного права от 1885 года. Полицейский судья сэр Джон Бридж отказал в освобождении под залог и вплоть до первого процесса над ним, начавшегося 26 апреля в центральном уголовном суде под председательством судьи Чарльза, Уайльд находился в заключении в тюрьме Холлоуэй. 1 мая присяжные разошлись во мнениях, и был назначен суд в новом составе. 7 мая Уайльд был выпущен из тюрьмы под залог, и 20 мая начался второй процесс над ним, проходивший в центральном уголовном суде под председательством судьи Уиллса. 25 мая Уайльд был признан виновным и приговорен к двум годам тюремного заключения с каторжными работами. Первые полгода своего срока он отбывал в Пентонвилльской и Уондсвортской тюрьмах, остальное время — в Рединге.

134. Аде и Эрнесту Леверсон{142}

Тюрьма Холлоуэй

9 апреля 1895 г.

Дорогие Сфинкс и Эрнест, пишу Вам из тюрьмы, где дошли до меня Ваши добрые слова; они утешили меня, хотя и вызвали у меня, в моем одиночестве, слезы. По-настоящему-то я здесь не одинок. Рядом со мной всегда стоит некто стройный и золотоволосый, как ангел. Его присутствие погружает меня в тень. Он движется в мрачном сумраке, словно белый цветок.

С каким грохотом это обрушилось! Зачем пророчила Сивилла хороший исход? Я думал только о том, чтобы защитить его от отца; ни о чем другом я не помышлял, а теперь…

Не могу больше писать. Как сердечно, участливо и нежно Вы с Эрнестом относитесь ко мне.

Оскар

135. Мору Эйди и Роберту Россу{143}

Тюрьма Холлоуэй

9 апреля 1895 г.

Дорогие Мор и Бобби, передайте, пожалуйста, Сфинкс, Эрнесту Леверсону, миссис Бернард Бир (Марилебон-роуд, Черч-коттедж), как глубоко я тронут их любовью и добротой.

Сообщите комитету клуба «Нью трэвеллерз», а также клуба «Альбемарл», что я отказываюсь от своего членства (Пикадилли и Довер-стрит).

Бози — такое чудо. Он занимает все мои мысли. Я виделся с ним вчера.

Тут ко мне по-своему добры, но у меня нет книг, нет сигарет, и я очень плохо сплю. Всегда Ваш

Оскар

Прошу Бобби пойти на Тайт-стрит и взять из спальни отпечатанную на машинке рукопись, часть моей трагедии в белых стихах, а также черную книжку с La Sainte Courtisane[19].

136. P. X. Шерарду{144}

Тюрьма Холлоуэй

13 апреля 1895 г.

Дорогой мой Роберт, не могу передать тебе, как ободрили и утешили меня твои письма в том ужасном, жутком положении, в какое я поставлен, и как радует меня, что Сара, Гонкур и другие люди искусства сочувствуют мне! Ради Бога, заверь Луиса, Стюарта Меррилла, Мореа и всех прочих, что я тронут, невыразимо тронут. Посылаю тебе телеграмму с вопросом: как ты думаешь, не купит ли у меня Сара «Саломею»? Меня так донимают кредиторы, что я не знаю, к кому и обратиться. Я, разумеется, расплачусь с ней, когда все уладится, но, может быть, она могла бы сделать это, если бы ты упомянул ей о том, как нуждаюсь я в 10 000 франков (400 фунтов). С глубочайшей любовью и признательностью

Оскар

137. Р. X. Шерарду{145}

Тюрьма Холлоуэй

16 апреля 1895 г.

Дорогой Роберт, мой добрый, отважный, безрассудный друг! Очень обрадовался твоему письму с его изумительными новостями. Что до меня, то я болен — страдаю апатией. Мало-помалу из меня уходит жизнь. И ничто, кроме ежедневных визитов Альфреда Дугласа, не возвращает меня к жизни, но даже его я вижу в унизительных и трагических обстоятельствах.

Не дерись на дуэлях чаще, чем шесть раз в неделю! На Сару, наверное, надежды нет, но твоя рыцарская дружба — твоя благородная, рыцарская дружба — дороже всех денег на свете. Всегда твой

Оскар

138. Аде Леверсон{146}