Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №1 (2003)

Надо сказать, всегда я его побаивался — был он суровый мужик двухметрового роста. А тут, перед самой его смертью, я как-то с перепугу вообще ничего не понял. Вырвался и убежал... Но прошли многие годы — и я вспомнил эту заповедь. Со временем только я осознал великую значимость ее. Кто знает, может быть, она всегда так и передавалась, от уходящего из жизни к тому, кому жить на этой земле.

Вся жизнь строится по кирпичику, как здание. И такой мощный, такой крепкий фундамент был заложен той заповедью моего деда, что сегодня ни одна тварь меня с этого фундамента не собьет. Что бы против меня ни вытворяли, как бы меня ни разрушали, а я стою твердо на своей земле. И с годами чувствую это только сильнее. Дай-то Бог всем нам помнить, что наша Родина — это великая страна. Это великая Россия. Кто говорит “эта Россия, эта страна”, он мне никогда не будет другом. Это — моя Россия. Это — моя страна...

А дед по линии матери воевал в Красной Армии. Тоже странный народ был. Странный народ России, перемоловший страшную коммунистическую идею... И ведь в самом начале “Манифеста” Маркса и Энгельса написано: “Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма”. Уже можно было напрячься от слова “призрак” — оно же дьявольское. Сатанинское... Сколько замечательных людей было уничтожено этой идеей! Не все слепо подчинялись ей. Но кучка мерзавцев убедила — и народ восстал против Евангелия. Предал сын отца своего, пошел брат на брата. И всегда были, и всегда будут такие мерзавцы, которым выгодно разъединить, столкнуть нас лбами еще и еще раз. Ослабить, одним словом...

Вот так получилось, что происхождение у меня — двойное. И тот и другой дед мне дороги равно. Но больше приложил руку к воспитанию моему белогвардейский дед. Из казаков. Многие семьи что-то подобное пережили. Поэтому я принимаю прошлое таким, какое оно есть. И мне в одинаковой степени дороги и белые, и красные.

Наша история, особенно начиная с 1917 года, искажена настолько, что мы до сих пор, по прошествии стольких лет, прийти в себя не можем. Медленно, постепенно уничтожалось и осквернялось наше прошлое. Я уж не говорю о древней нашей истории, о средних веках. О чем нам рассказывали в школе? О святом дедушке Ленине. А сколько крови на его руках? Сколько крови на руках Свердлова и Троцкого? Одних только казаков сметено ими с русской земли около миллиона... К счастью, никогда у меня не было привычки принимать все сразу за чистую монету — мне было необходимо самому разобраться, что к чему.

Революционные идеи — та ложка дегтя, которая была вброшена в бочку меда. Мед — это и есть Россия. Но Россия — настолько энергетически мощное государство, само по себе и по всем делам, что оно в величайших муках перемололо деготь, претворив его снова в более или менее чистый мед...

Я ненавижу баррикады, разделяющие единый народ. Я ненавижу тех, кто создает эти баррикады. Я хочу, чтобы не было вражды между белыми и красными, синими и зелеными. Вот эти цветовые разделения по сегодняшний день — самое страшное для России, что может быть.

Есть люди, всегда будут на земле люди, которые провидят, предчувствуют, предощущают ход истории. Живут они и в современности, рядом. И то, что мы в ослеплении были несколько десятилетий и шли на заклание целой нацией, целым народом — это уже ни для кого не секрет. Решал же за нас Троцкий: пусть девяносто процентов русских погибнет для того, чтобы разжечь пламя мировой революции. И наибольшая, наилучшая часть русских людей была израсходована на сырье для мирового эксперимента. Наш народ был брошен, как хворост, в пламя этого огромного мирового революционного костра.

Но и по нынешний день существуют те, что стремятся утвердить себя в жизни через уничтожение другого народа, через власть человеческую над другими людьми. Это, правда, плохой знак... Мне страшны люди, которые считают себя избранными: вот — я избран, я имею право царствовать над той нацией, над этой. Над другим человеком. Это своеобразная болезнь — царить над себе подобными. Паранойя.

Еще худший знак — когда брат проливает кровь брата своего. Неважно, во имя какой идеи, из-за какого политического разногласия. Это — деление, замешенное на крови. Было же все и в 1993-м — отдавался приказ: и русские его выполняли — стреляли в русских. Поддались на какие-то мутные доводы, что так жертв будет меньше. Обагрили руки братской кровью...

Вот где мне становится страшно за весь свой народ. Только в состоянии полного душевного ослепления единоверный народ, убивая друг друга, становится в итоге народом-самоубийцей. Мне жутко становится от мысли, что, не приведи Господи, опять кровь прольется. Что опять нас стравят. Опять покрасят... Кому-то этого очень хочется.

Менделеев, который занимался не только своей таблицей, но, в частности, написал трактат о народонаселении России, подсчитал: в перспективе, к 2000 году, у нас должно жить 470 миллионов человек. То есть где-то полмиллиарда. Он сделал этот вывод, исходя из темпов роста населения при Николае II. Но не мог же Менделеев в то время знать, что сядет на Российский престол дьявол с синими ногтями. (Есть такие свидетельства — у Ленина были синие ногти.) И что сначала он будет уничтожать наш народ, потом другой явится дьявол — Сталин, со сросшимися пальцами на ноге. И будет продолжать дело Ленина — и снова будут литься реки русской крови. И что явятся другие правители, которым не нужна Россия, а нужна власть над ней, каждый — со своим клеймом: и меченый, и трехпалый... И вот мы на сегодняшний день имеем 140 миллионов. Значит, сколько народа потеряно? Сколько в жертву принесено? С точки зрения геометрической прогрессии триста с лишним миллионов уже потеряно. И какого народа!.. А потомство, не рожденное теми, кто уничтожен, — это уже потери будущих веков.

Вот какая беда пришла с революцией: люмпены Шариковы — и активисты Швондеры. Их руками уничтожался великий народ. Колоссальный слой русской интеллигенции, лучших земледельцев, духовенства просто вырезан ими, истреблен под корень. И нам трудно, нам невозможно почти восполнить эту зияющую пустоту — эту генетическую нашу потерю. И по сей день разбогатевшие Шариковы — это вечные слуги разбогатевших своих покровителей Швондеров. Они всегда находили и найдут между собой общий язык. Друг без друга они бессильны. Самое же опасное заключается в том, что и поныне мы идем все тем же самым путем — путем потерь. На нашей памяти Советский Союз стал называться бывшим Советским Союзом. Сейчас мы уже привыкаем к фразе “ бывшая Югославия”. И сегодня я боюсь появления третьей страшной фразы — “бывшая” Россия. Вот я чего боюсь.

Нет, не должно быть “бывшей” России! Россия должна выжить. И Россия должна жить, жить во благо всего человечества. Ведь наши сибирские леса — это легкие мира, а не только России. Нашими сибирскими лесами дышит вся планета. Уничтожая Россию, человечество уничтожает свое будущее.

И сейчас, если бы я встал на какое-то время у власти, на несколько часов, на несколько дней, не больше, хоть и не в моем это характере — властвовать, если бы мне это было все же дозволено, я сделал бы все, чтобы не унижали достоинства России, достоинства русского человека. В той степени, в которой его унижают сегодня. И я сделал бы все, чтобы собрать русских со всего мира воедино. Все наши изгои разных смутных времен и их потомки, все те русские, кто не по своей воле остался при развале Союза в национальных республиках, должны обязательно вернуться в Россию. Земли здесь много, а население с каждым годом только убывает...

То, что происходит сейчас, я воспринимаю как дальнейшее поэтапное истребление народа посредством его окончательного обнищания. Да, нас хотят превратить в манкуртов — в людей, лишенных памяти, а значит — лишенных воли к сопротивлению. В духовных уродов, в людей без истории, без прошлого, без памяти, без чувства меры, без чувства стыда. Превратить в людей без чести. В людей, сохранивших, от нищеты своей, только животные, хватательные инстинкты — и больше ничего. В безгласных рабов нового порядка. Голодный не смотрит, откуда, с какого барского стола упала к нему корка хлеба и чиста ли та рука, что бросила ему жалкий объедок. Гусинские и березовские, ограбившие Россию, присвоившие себе народные богатства, сегодня кидают подачки из этих средств — в виде премий за высшие достижения в искусстве, когда само русское национальное исскусство отброшено в нищету...

Не случайно мечтают бжезинские-олбрайты оставить в России пятьдесят миллионов рабов и люмпенов уже не на одной шестой, а на одной восьмой территории суши, превратив нашу страну в сырьевой и биологический придаток мирового капитала. Мы уже являемся свидетелями реализации этой программы. Безработица, духовное обнищание, проституция, наркомания, алкоголизм — вот ее плоды. И что такое — наш рост преступности? Часто это бунт человека против униженного своего состояния.