Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6369 ( № 17 2012)

«Мы стояли на плоскости с переменным углом отражения…»

«Мы стояли на плоскости с переменным углом отражения…»

ПРОЗА КИРГИЗИИ

Из  дневника  первокурсника  Литинститута

Таалай ОСМОНОВ

* * *

В дверь стукнули, тихо, два раза. И дверь открылась. В комнату, застенчиво улыбаясь, вошла Лиля. Это было так неожиданно. Она смотрела пристально в мои глаза и улыбалась.

- Ты? - вскочил я с кровати, на которой лежал с книгой, - Ты?..

- Я. - Лиля оглядела комнату, остановившись у дверей в смущении.

- Но как? Проходи. Присядь[?] - я растерянно тоже оглядел свою комнату.

Лежавший в наушниках на соседней кровати Борис в недоумении уставился на меня.

- Ты чего это?

Я был до того ошарашен неожиданным приходом Лили, что не знал, что сказать.

- С кем ты разговаривал? У тебя опять крышу шибзануло? - Борис сидел, выпучив свои круглые глаза, и видно было, что его уже начинал разбирать смех.

- Лиля[?] знакомься. - Лиля продолжала улыбаться, стоя у двери.

Борис тоже посмотрел на дверь и дико расхохотался.

- Да у тебя чердак съехал[?] Ничего себе[?] Никого же нет.

Я растерянно и немного виновато посмотрел на Лилю, перевёл взгляд на Бориса. Он хохотал во всё горло, крутя пальцем у виска.

- Шибзанутый!.. Во-о[?] Сдохнешь со смеху[?]

Лиля быстро схватила книгу, брошенную мной на кровать, и ударила ею Бориса. Он захрипел и повалился, выпучив глаза, на пол. Я стоял ошеломлённый, не в силах оторвать от него взгляд. На половичке под его головой появилось и стало быстро увеличиваться тёмное пятно.

- Ты[?] Ты[?] убила его, - сказал я, показывая на него пальцем. - Зачем?

- Кого? Кого? - Она подошла ко мне, улыбка её стала немного обиженной. - Вечно у тебя так. Всегда ты занят, когда я прихожу. То - курсовая, то - реферат[?] - Она положила ладони мне на грудь, склонила на них голову. Я невольно обнял её талию. Я боялся шелохнуться, уставившись на Бориса. Сквозь его скрюченное на полу тело уже проступал половичек с орнаментом индейцев инков.

- А твой сосед что? Уже уехал?

Я опять посмотрел на пол. Бориса уже не было.

- Уехал[?] Я теперь один. - Голова моя понемногу прояснялась. "Что это со мной? То ли не выспался[?]" - Хочешь соку? Я сейчас налью тебе. - Я поискал глазами стакан, моля Бога, чтоб он был чистым, не хотелось перед девушкой срамиться, бегать в кухню мыть, вытирать. "Да. Чист. Хорошо". Я налил из пакета сок и повернулся к Лиле, протягивая стакан.

Борька взял его и, пристально глядя мне в глаза, медленно выпил сок.

- Тебе, лунатик, лечиться надо. А за сок спасибо.

У нас с ним с самого нашего заселения в общежитие отношения не сложились. Не знаю почему, но жили мы уже почти полгода в состоянии взаимного раздражения и холодной войны.

- А где Лиля? - спросил я сипло, отводя глаза. Взгляд этого монстра меня пугал.

- Какая Лиля? Какая Лиля? - громкий его голос, словно эхо в тоннеле, прыгал по стенам нашей комнаты мячиком, постепенно утихая, - мяч выкатился в коридор.

Я боялся поднять глаза. Но вдруг стало тихо. Я огляделся. В комнате я стоял один. Я подошёл к двери и потянул на себя. Она была заперта. Из замочной скважины торчал ключ. Я всегда запираюсь, когда бываю один в комнате. Я вздохнул с облегчением. Я всё-таки один. А это так хорошо. Я люблю одиночество. Я подошёл к кровати, взял в руки книгу и лёг.

* * *

Белый коридор морга. Женщина в белоснежном хрустящем халате  подошла ко мне, загородив дорогу.

- Кто вас сюда впустил? Что вы здесь делаете? - её бесстрастные круглые глаза смотрели на меня сквозь толстые стёкла очков с недоверием.

- Можно мне посмотреть на неё?

- А кто вы?

- Я? Я её друг.

- Друзьям нельзя.

- Я жених, почти муж. Дайте толь[?]ко взглянуть. - Я заплакал.

О самоубийстве Лили я узнал не сразу. Её просто не было в тот день в институте, и в душе моей появилась какая-то тревога. "Что же она? Заболела? Или уехала куда?" Наши отношения с ней были немного странными. Иногда мы были как муж и жена, иногда - как старые любовники, а порой - как брат и се[?]стра. Трудно подобрать определение. Мы могли подолгу гулять с ней, звонить по каждой мелочи по телефону друг другу, делиться сокровенными мыслями. Но бывало - она переставала меня видеть, проходила утром мимо меня, даже не кивнув, могла быть весёлой и жизнерадостной целый день, но с другими, меня она словно не замечала. В таких случаях и я замыкался, переставал смотреть в её сторону, становился холодным и равнодушным. Конечно, у неё не было никаких обязательств сообщать мне о своей болезни или тем более предупреждать о своём отъезде куда-нибудь из Москвы. "Ну что ж, - думал я философски, - у каждого в Поднебесье своё дао. Нельзя принуждать человека к общению, если он не хочет".

Но отсутствие её в тот день было для меня особенно тягостно. "Да ты, друг, уж не влюбился ли серьёзно? - насмешливо спрашивал я себя. - Оставь в покое девушку, займись своими делами".

Но больше всего меня поразило то, что Ира, лучшая подруга Лили, ходила мрачная и с таинственным видом шепталась с "московским кружком" словно готовила покушение на президента России или на ректора института. "Что же происходит?" - не отступала от меня тревога, но тут сама Ира подошла ко мне и поманила молча в коридор. Сердце моё затрепетало.

- Ты ещё ничего не знаешь? Лиля наглоталась таблеток и умерла в больнице.

- Как это? - растерялся я.

- Так. Она звонила мне, плакала, я ничего не поняла, - Ира затянулась сигаретой и виновато смотрела в сторону. - Говорила о каком-то подарке, который купила с тобой для кого-то. Это что за подарок?

- Книга. И что? Она подарила её?

- Я не очень поняла, так она там рыдала. - Ира выбросила окурок и вздохнула. - Надо было мне к ней поехать, да я тогда была занята.

- Она подарила эту книгу?

- Подарить-то она, кажется, подарила, да тот, по-моему, отказался[?] даже посмеялся над ней.

- И где она сейчас?

- В морге, наверное. Если её уже не забрали.

Её ещё не забрали. Лицо её было ужасно. Нежный живот разрезан до груди и грубо зашит.

- Что это? Что? - подбородок у меня трясся как ненормальный, и я никак не мог его сдержать.

- Мы делали вскрытие. Так всегда делают. - Медсестра торопливо укрыла её опять простынёй. - Это обычная процедура. Успокойтесь, пожалуйста.

[?] Да, извините. - Я быстро ушёл оттуда.

* * *

Стояло ясное весеннее утро. Я шёл в институт своим обычным маршрутом - по бульвару, разглядывая сидящих на скамейках. И вдруг увидел Лилю. Она шла мне навстречу в своей светлой курточке и, увидев меня, радостно улыбнулась и помахала рукой. Она подбежала ко мне и поцеловала при всех в губы, чего раньше никогда не делала.

- Где ты пропадал столько времени? Я так по тебе соскучилась, - она обняла мою руку и прижалась щекой к плечу. Мы зашагали вместе. Я шёл, дыша всей грудью глубоко и радостно, и смотрел на бледно-синее небо, исчирканное голыми чёрными ветвями старых деревьев бульвара.

- Лиля, Лиля, - заговорил я, задыхаясь от счастья. - Как хорошо, что ты со мной.

Я посмотрел на неё, но рядом со мной никого не было. Я шёл по бульвару один. Один.

Я развернулся и пошёл назад, домой, туда, где под могучим дубом стоит маленькая избушка. А в той избушке есть огромный дубовый письменный стол, за которым я сижу ночью и пишу свой роман. Тихо открывается дверь, и в комнату в белой, длинной до пят ночнушке входит Лиля с подносом в руках.

- Ты не устал, милый? Я тебе кофе принесла.

- Спасибо, любимая. Я так ждал тебя.

Вспомнились стихи барда, нашего современника:

"Мы стояли на плоскости

с переменным углом отражения,

наблюдая закон, приводящий

пейзажи в движение,

повторяли слова, лишённые

всякого смысла,

но без напряжения, без напряжения".

Я сидел в кресле, держал за руку Лилю и читал ей стихи. Я был у себя дома[?]

Я был у себя дома.

«Взвейтесь кострами, синие ночи…»