Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №10 (2004)

По данным Центрального архива ФСБ РФ на август 1941 года, когда последовал Указ Президиума Верховного Совета СССР о предоставлении амнистии польским гражданам, содержащимся в заключении на территории СССР, численность арестованных, осужденных к заключению в лагерях, высланных, военнопленных и интернированных польских граждан составляла 391575 человек. Согласно приведенной в книге справке, в соответствии с Указом всего было освобождено 389041 человек, из них польской национальности 200828. В течение второй половины 1942 года из указанного количества эвакуировано в Иран (армия В. Андерса) — 114732 польских гражданина (76110 военнослужащих и 38622 гражданских лица), в подав­ляющем большинстве поляков по национальности. По соглашению между правительством СССР и Временным Правительством Национального Единства Польской Республики от 6 июля 1945 года “Об обмене населением” лицам польской и еврейской национальности, состоявшим в польском гражданстве к 17 сентября 1939 года, а также членам их семей было предоставлено право добровольного и свободного выхода из советского гражданства и возвращения в Польшу.

[1] 16 Рецензия на это издание была опубликована в № 2 журнала “Наш современник” за 2004 год. С. 271—272.

Александр АНАНИЧЕВ • Истоки благотворения Троицкого монастыря (Наш современник N10 2004)

Александр АНАНИЧЕВ

Истоки благотворения

Троицкого монастыря

Знаменитый монастырь создавался сообща, как говорится, всем миром. Преподобный Сергий, Ангел-хранитель земли Русской, вдохновил наших предков на сотворение великого Города Духа, молитвы и “благолепной красоты”. О мощные стены Города славы Бога нашего разбиваются волны бушующего непостоянного мира — тщетные, суетные волны! Не одолеть волнам нерушимых стен.

Трудно, да и невозможно представить в России существование монастыря, где насельники замкнулись бы за неприступными стенами исключительно ради уединения и духовного делания. Но чтобы начать духовную, просветительскую, образовательную, воспитательную и благотворительную деятельность, любой монастырь сам нуждается в благотворительной поддержке.

Значительную помощь монастырю преподобного Сергия Радонежского в начальный период становления оказали благочестивые жертвователи и благотворители. На деньги одного из них (имя неизвестно), принесшего монастырю “большое богатство”, была построена деревянная церковь. Известен случай: однажды, еще при жизни Сергия Радонежского, в монастыре закончилось продовольствие и монахи “предались великой скорби”, и вдруг в ворота обители въехала повозка пожелавшего остаться неизвестным благодетеля “с множеством печеных хлебов, рыбы и иных различных приготовленных яств”.

Высшая светская власть не могла не заметить значительности объедини­тельной, духовно-просветительской и воспитательной роли Троицкого монастыря. Первые привилегии монастырь получил еще в начале княжения Дмитрия Донского: в московском Кремле отрядили специальное место для лошадей с монастырского двора и позволили взимать пошлины с клеймения лошадей, что приносило определенный доход Троицкой обители.

Из мирян в числе первых жертвователей оказались потомки новгородских бояр — братья Онисим и Никифор Головкины. Они передали Троицкой обители свои села и деревни, расположенные на границе Тверского и Московского княжеств, в верхней части реки Мологи, у города Бежецкий Верх (теперь Городец. — Прим. авт. ). Потомки из рода Головкиных сохраняли тесные отношения с Троицким монастырем, по примеру своих отцов являясь щедрыми жертвователями. Внуки Онисима Андрей и Борис в 1504 году отписали монастырю пустошь Язвище. Через некоторое время Андрей Головкин принял монашество в Троицком монастыре. В конце XVI века хозяйство Головкиных пришло в упадок. Но, несмотря на материальные затруднения, Борис отдал Троице последние участки своей вотчины в Бежецком Верхе. Вскоре он сам пришел в монастырь, став послушником, а затем был рукоположен в монахи.

В ряду древнейших родовых поминальных вкладов — жалованная Грамота удельного князя Федора Андреевича (внука великого князя Ивана Калиты), подарившего в двадцатые годы XV века монастырю два озера в Стародубском княжестве возле реки Клязьмы. Подаренные имения “на ино ни на чтоже не расточаются, разве на церковные и монастырские потребы, и на странныя, и на нищия, и плененная, и вредная (т. е. на калек. — Прим. авт. ), и елико им подобная”. Князь Федор Андреевич указал в Грамоте, для чего он жертвует земли монастырю: “ради поминок душе своему деду, да и своему отцю, да и своей, да и всему роду”. Это был первый родовой поминальный вклад монастырю.

В Кормовой книге XVI века указывается: “Дал Князь Андрей Радонежский (1327—1353) село Княже под монастырем, да село Афанасьево, да село Клементьево. А на их же земле монастырь стоит”.

Еще больше возросла слава монастыря после открытия мощей преподоб­ного Сергия и его официальной канонизации в июле 1422 года. Тот год для Московского государства оказался тяжелым — был холод — “зимa студена”. Люди умирали от голода и холода, а иные “мертвыя скоты ядаху, и кони, и псы...”. Но, однако же, всего за 14 месяцев (1422—1423 гг.) поднялся к небу величественный Троицкий собор в монастыре преподобного!

Многообразные причины побуждали вкладчиков отдавать монастырю свои имения. В 1552 году некто Лука Григорьев писал: “Божия воля стала, пришли казанские люди матерь мою Марию взяли в полон и меня Лучку. А был есмъ в полону двадцать лет. А молился есмъ Живоначальной Троице и Сергию Чудотворцу, чтобы меня из полону вынесли. И Живоначальная Троица и Преподобный отец Сергий меня помиловал, и из полону есмъ вышел. Отца моего в животе не стало, и язъ Лучко отца своего двор с огородом дал в дом Живоначальной Троице и Сергию Чудотворцу”. Новокрещенный мордвин Тихон, отдавая в Троицкий монастырь родовую свою отчину Кирмальской Ухожей, просил властей Троицкого монастыря усердно молиться о нем, чтобы ему, “живя среди иноверных, не поколебаться в вере”.

С древних времен на Руси существовал обычай — за стенами монастырей погребать не только священнослужителей, но и знатных мирян, а также благочестивых ремесленников, монастырских слуг и даже крестьян. За право быть похороненными на освященной земле делались богатые вклады деньгами, вотчинами, ценным имуществом. Все вклады тщательно записывались в монастырские документы, а имена вкладчиков вносились в поминальные книги для молитвенного поминовения. Знаменитый герой Ливонской войны Василий Воронцов, защитник Смоленска князь Михаил Шеин, царственная семья Годуновых нашли свой последний приют в обители Преподобного...

Монастырская собственность в основе своей складывалась за счет добровольной жертвы верующих людей. Согласно Священному Писанию, жертва принадлежит Господу; жертвователь подает Богу, а не священнику (Лев. 27. 30, Ездр. 8. 28). Жертва призвана поддерживать не только служителей Церкви, но и весь народ Божий (Флп.4, 14—18). Монах в монастыре не владеет имуществом, все материальные блага принадлежат общежитийному монастырю, который призван стать Небесным Царством, сошедшим на землю.

Троицкая обитель с XIV века на Руси считалась образцом монастыря общежитийного типа. В 1354 году из Константинополя, вместе со священными дарами от греческого патриарха Филофея, преподобному Сергию было передано письмо, в котором благословлялось утвердить в монастыре общежитийный Устав. Византийский Устав закреплял за собой исполнение трех главных правил: равенство, послушание и распределение обязанностей между монахами монастыря. Инокам запрещалось отныне какую-либо собственность называть “своей”, обедать отдельно по кельям, уклоняться от послушаний игумена. Духовный авторитет монастыря с принятием душеспа­сительного общежитийного Устава еще более возрос.

Вслед за князем Дмитрием Донским, искавшим в Троицком монастыре духовной поддержки перед битвой на Куликовом поле с кочевниками, и другие русские самодержцы часто навещали монастырь. В Троицком соборе перед иконой Святой и Живоначальной Троицы — символом согласия и единения — торжественным крестоцелованием московские князья скрепляли свои договора и союзы, отмечали “молебными пениями” начало и окончание военных походов, крестили наследников престола. Богатые пожертво­-вания выделяли монастырю русские князья и цари, некоторые из которых (Василий III, Иван Грозный, Федор Иоаннович) были крещены в Троицкой обители. На их щедрые вклады строились новые величественные храмы (как, например, Успенский собор, на ступенях которого юный паломник Михаил Лермонтов набросал строки будущего стихотворения “Нищий” (1830 г.): “Куска лишь хлеба он просил,/ И взор являл живую муку,/ И кто-то камень положил/ В его протянутую руку”), расписывались иконостасы, возводились мощные крепостные стены длиною 1100 и высотой в 14 метров. В строительстве монастырских церквей, росписях древних храмов принимали участие лучшие художественные силы страны — московские, псковские, ярославские мастера. Фрески могучего Успенского собора ярославские и троицкие иконописцы расписали всего за сто дней!