Александр Архангельский - Базовые ценности: инструкции по применению

Александр Архангельский, интеллигент: Экофашизм. Ничего себе. Тоже мне, нашли угрозу. Неужто вам не страшно? Неужто вам не жалко природу, которую американо-японо-европейская цивилизация фактически сгубила на корню?

Архангельский Александр, интеллектуал: Ой. Вы знаете, один мой знакомый пришел к другу в день смерти Леонида Ильича. И застал семейную сцену: друг в ярости, весь красный, жена надулась, сидит в углу. «Ты представляешь? Ты представляешь? — задыхаясь кричит друг. — Она мне говорит, что ей Брежнева жалко. А я ей: себя пожалей!!!» Вот и я вам примерно то же самое посоветую. Животных жалко, конечно, однако ж лучше себя пожалейте. Никакой американо-японо-европейской цивилизации не удалось сгубить природу до той степени беспросветности, какую мы наблюдаем вокруг себя, после почти векового торжества советской власти, которая танком прошлась по природному миру и ввергла людей в нищету. Заметьте, экономическая катастрофа всегда идет об руку с экологической. Недаром самая мощная держава мира, Америка, наотрез отказывается ратифицировать Киотский протокол. Потому что человек здесь — мера всех вещей. И есть ясное понимание: провал в экономическом развитии обернется в конце концов не только бедностью населения, но и беззащитностью той самой природы, которую вы так пафосно защищаете. Те катаклизмы, якобы вызванные глобальным потеплением, нанесли непоправимый урон? Не во Флориде, а на Суматре. Там, где углекислых выбросов вообще нет, потому что нет никакой промышленности! Человек беззащитен там, где нет экономического развития. А природа беззащитна там, где беззащитен человек.

Александр Архангельский, интеллигент: Углекислоту в атмосферу выбрасывают одни, а расплачиваются за это другие. Кстати, вы видели американский (не российский, не японский) фильм «Послезавтра»? Там весьма наглядно показано, что нас ждет, если мы не опомнимся и не станем пламенными экологистами. Причем ждет в самом центре экономически развитого мира. Апокалиптический ужас.

Архангельский Александр, интеллектуал: Ага, а вы фильм «Обыкновенный фашизм» смотрели? Вот что нас ждет, если мы не решим проблем экономического развития и не преодолеем комплекс национального унижения.

КОНКРЕТНО И НЕМНОЖКО НЕРВНО

Инструкция шестнадцатая, на неделю 21–27 февраля 2005 года, когда главное происходило не в политике, а вокруг культуры.

Александр Архангельский, интеллигент: Опять весь мир говорит об одном, о Папе Римском, а мы о другом…

Архангельский Александр, интеллектуал: О Патриархе Московском?

Александр Архангельский, интеллигент: Очень остроумно. О судьбе Архангельского. Упреждаю ваши шуточки; речь не о нашей с вами фамилии, а о великой и несчастной подмосковной усадьбе, которую обустроить никак не могут, а вот обстроить — пытались. Вы наверняка слышали, что в конце прошлого года несколько веселых бизнесменов договорились с подмосковными чиновниками, получили права аренды на территории охранной лесной зоны, примыкающей к усадьбе, и начали вырубать деревья под грядущую застройку…

Архангельский Александр, интеллектуал: Конечно же, слышал. Самое интересное знаете что?

По тому договору аренды, который они заключили с государством, строить можно только волейбольные площадки. Сорок гектаров волейбольных площадок — почти как у гоголевского Хлестакова: курьеры, курьеры, тридцать пять тысяч одних курьеров…

Александр Архангельский, интеллигент: Как бы то ни было, на прошлой неделе конкретные ребята, арендовавшие охранные земли, направили профильному министру Трутневу покаянное письмо. Не прошло и года, как они поняли, что были неправы, ударили себя в грудь и пообещали, что больше так не будут, а неправедно полученные участки добровольно вернут без всяких судебных исков и возмещений. Как вы думаете, что с ними произошло? Отмороженный бизнес начал цивилизоваться? Случилось то, чего все так долго ждали, — у богатых людей сформировалось культурное самосознание?

Архангельский Александр, интеллектуал: У некоторых богатых оно и так никуда не исчезало, другим культурное самосознание не грозит, а дело тут совсем, совсем в другом. Не у бизнеса появился государственнический инстинкт, а государство вынуждено в некоторых конфликтах действовать теми методами, к которым привык отмороженный бизнес 90-х. Ребенку же понятна схема, которая привела к написанию этого письма.

Александр Архангельский, интеллигент: Что же это за схема такая?

Архангельский Александр, интеллектуал: Давайте отыграем ситуацию на год назад. Что должны были сделать новоявленные арендаторы, чтобы обойти действующее законодательство? Правильно, договориться с подмосковными чиновниками. Что в свою очередь должно было сделать подмосковное чиновничество, чтобы предоставить им права аренды и не сесть при этом за тотальное нарушение законодательства? Разумеется, втихую кинуть арендаторов. То есть получить шестизначные комиссионные, а взамен дать красивые бумажки с правом возводить волейбольные площадки, но без права строить дворцы. В самих бумажках ничего такого не написано; написано в законах; но законов веселые ребята не читают, они ведь не для них писаны. Лет пять назад это и не требовалось; получили формальное разрешение, построились, узаконили. Но тут на старуху случилась проруха. Государство наняло на роль всевластного бюрократа вольного бизнесмена Олега Митволя. Человека, который в свое время, скажем так, развел свой бизнес с Березовским, причем не в пользу Бориса Абрамовича. То есть не робкого десятка.

Александр Архангельский, интеллигент: А, это тот, который грозился посносить все незаконно построенные дачи в Подмосковье, а снес только одну бытовку в Барвихе и договорился с Пугачевой о том, что она сама разберется со своей банькой, стоящей слишком близко к воде?

Архангельский Александр, интеллектуал: Тоже, между прочим, немало. И не забывайте, что была остановлена значительная часть строек в Москве из-за отсутствия у строителей экологической экспертизы. Но ладно, это мы уйдем слишком далеко в сторону, давайте вернемся к усадьбе Архангельское, вы сами этот разговор начали. Совершенно очевидно, что государство в лице доблестного Митволя сначала помешало арендаторам построиться, затем сурово убедило подмосковных чиновников вернуть им «комиссионные», в размен на это арендаторы написали покаянное письмо и подняли авторитет министерства.

Александр Архангельский, интеллигент: Слушайте, но ведь это ужасно. Это ведь не действие закона, а какая-то подзаконная сделка. Что же у нас за государство такое, что оно не в состоянии судебными методами добиться правды?

Архангельский Александр, интеллектуал: Ну, зато оно отлично научилось добиваться судебными методами выгодной ему неправды. Дело Ходорковского — яркий пример. Поэтому давайте лучше радоваться, что наряду с этим оно готово внесудебно восстанавливать порядок в пользу национальной культуры. Не нарушая при этом закон, прошу заметить. Чем вы, собственно, недовольны? Архангельское спасено? Спасено? Волки сыты? Сыты. Овцы целы? Целее не бывает. А ведь деревянный театр Гонзаго, стоящий на территории усадьбы встык с застраиваемыми землями, вполне мог сгореть, как хорошо горели многие московские усадьбы, когда с конкретными ребятами не говорили конкретно, а ласково обходили их стороной.

Александр Архангельский, интеллигент: Да, если только такой ценой можно спасти замечательный памятник нашей национальной истории, что ж, со вздохом признаю вашу правоту. Но культура — это не только исторические памятники, это еще и современная практика, в том числе политическая. Тут до величия далековато. Но не будем и мы мелочиться, спасибо тем, кто спас театр Гонзаго. Любой ценой.

КАСЬЯНОВ И ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ

Инструкция семнадцатая, на неделю 28 февраля — 6 марта 2005 года, когда вся страна готовилась к 8 Марта, а российский экс-премьер, воодушевленный примером Ющенко, впервые заявил о своих президентских амбициях.

Александр Архангельский, интеллигент: С праздником 8 Марта имени Клары Цеткин и Розы Люксембург поздравлять вас, уж простите, не буду. Лучше поздравлю с праздником здравого смысла. На прошлой неделе у вменяемой оппозиции появился реальный, при этом не революционный лидер, который может объединить демократов на выборах 2008 года. Реальная угроза провала в бунтовской, популистский фашизм или в послепутинский беспредельный авторитаризм слегка ослабла. До сих пор на политическом горизонте не было ни одной избираемой демократической фигуры. А теперь есть.