Литературная Газета - Литературная Газета 6581 ( № 51-52 2016)

За третий взялась – вздрогнула дева Хыс-Хан,

от муки-боли непереносимой страдая…

Смотрит на это лучший из богатырей –

жалеет прекрасную деву хан Чибетей.

Только пощады не просит дева Хыс-Хан,

замуж не хочет идти богатырка Хыс-Хан.

А от неё согласия не получая,

глубже и глубже нож Алтын-Арыг вонзает,

ночь подошла – останавливаться не желает.

Ночь прошла, и снова день наступил.

Крепкое сердце Хыс-Хан ноет-болит.

Дальше терпеть – не осталось у девы сил,

и Алтын-Арыг так она говорит:

«Если Вы решили меня погубить –

видно, такая судьба у меня – убивайте!

Но если решили меня жизни лишить,

пыткам-мученьям, прошу, не подвергайте!»

Тут задумался лучший из богатырей:

«Если в больший гнев Алтын-Арыг придёт,

строптивую эту Хыс-Хан непременно убьёт,

неукротимую деву совсем изведёт!

Придётся мне другую невесту искать!

В какой стороне смогу жену отыскать?!»

К сестре повернувшись, промолвил хан Чибетей:

«Дорогая моя Алтын-Арыг, надо ль тебе

прекрасную деву безжалостно так истязать?!»

Затем саму Хыс-Хан принялся убеждать:

«Чтобы не стать Вам супругой чтимой моей?»

Смотрит Хыс-Хан – вот ведь стоит перед ней

муж достойный, лучший из богатырей.

Видит Хыс-Хан – жалеет её Чибетей,

и за него замуж пойти согласилась.

На деву тотчас Алтын-Арыг как напустилась:

«Где же ты раньше, моя дорогая, была?!

Не отвечала – молчала? Чего же ждала,

пока я тебя, прекрасную, не искалечила,

невестку свою дорогую не изувечила?!»

Взялась Алтын-Арыг возле Хыс-Хан хлопотать,

снадобье-зелье чудесное применять,

стала невестку свою лечить-исцелять.

Встала Хыс-Хан, как будто снова рождённая,

будто творцом Чаяном опять сотворённая.

Сев на коней, молодые в долину съезжали,

перед народом-людьми вдвоём представали…

*Айна – враждебная человеку сверхъестественная сущность, обитатель подземного мира.

Перевела Наталья Ахпашева

Солнце ищу в сугробах

Солнце ищу в сугробах

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / поэзия Хакасии

Теги: поэзия Хакасии

Надежда Герман

Родилась в 1953 году на севере Красноярского края. Член Союза писателей России. Автор трёх поэтических сборников: «Книга снов», «Одинокая туфелька», «Восьмая нота».

* * *

Листья жгут. (Это запах детства…)

В парке настежь стоят ворота.

Ветер мается. Ноет сердце –

будто чует дурное что-то.

Что же будет? Зима, возможно.

Помню, было уже однажды:

хлопья падали осторожно,

тихо-тихо… совсем не страшно…

Синий лёд, ледяное небо,

хлопья – белые, до озноба…

Я, сутулясь, бреду по снегу,

будто солнце ищу в сугробах…

* * *

А купол неба – синий по-весеннему…

А тополя под ним – такие голые…

Под колокольный гомон воскресения

вполголоса читать стихи Есенина,

что сами по себе приходят в голову.

А Родина – она такая древняя! –

спокойно смотрит с колокольни Вечности…

А мы почти что вышли из доверия –

всё ёжимся на сквозняках безверия,

дыша в окоченевшие конечности…

На нас упадёт волна

На нас упадёт волна

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Хакасии

Теги: поэзия Хакасии

Мария Окунева

Родилась в Абакане. Работает в Хакасском нацио­нальном краеведческом музее имени Л.Р. Кызласова. Публиковалась в сборниках: «Антология молодых авторов Хакасии» (2010), «Дай мне руку» (2011), «Молодые авторы Хакасии» и др. (2015). Участница 15-го форума молодых писателей в Липках (2015) и Регионального совещания сибирских авторов в Новосибирске (2016).

* * *

Агасферовый путь

к нам ластится пустотой

неисхоженного пространства,

а мы пошли бы

по тропе,

но волны стоят горой.

На пути прилива

есть только мы,

И рост – наш враг,

а также способность мыслить.

И пока мы ждём,

как на нас упадёт волна,

мир проживает десятки жизней.

* * *

Там, на берегу

перед морем, стою..

Корабли отплывают,

ибо нужны в бою.

Или в миру,

не здесь

воздух разрежен,

весь

состоишь из частиц.

Человеческих лиц

не вспомнишь:

они – одно

смотрящее вдаль пятно.

Взгляд с ордынской стороны

Взгляд с ордынской стороны

Книжный ряд / Литература / Литпрозектор

Баранов Юрий

Теги: Пётр Алешковский , Крепость

Пётр Алешковский. Крепость: Роман - М.: АСТ, редакция Елены Шубиной (Новая русская классика); содержит нецензурную брань, 2016. - 592 с. 2000 экз.

Как уже сообщала наша газета, этот роман только что получил «Русского Букера» и номинировался на Большую книгу. Герой романа, археолог, персонаж, безусловно, положительный, борец за чистоту науки, враг невежественных и вульгарных толстосумов, нагло наступающих, как говорится, по всему фронту. И его гибель на самых последних страницах книги вызывает сочувствие всех, я думаю, нормальных читателей. Так что фабула романа отторжения не вызывает.

Но не фабулой единой живут беллетристические произведения, тем более рекламируемые как классика. В какой-то мере «Крепость» напоминает голливудский боевик, в котором герой-одиночка сражается против целого мира гангстеров, продажных полицейских или же инопланетных монстров. У Петра Алешковского героя тоже окружают сплошные монстры, только это не шестиглазые пришельцы со скользкими щупальцами, а русские люди разных эпох. Писатель вдохновенно описал большой жилой дом в небольшом провинциальном городе Центральной России. Сначала он населил его жуткими типами дореволюционного времени, а потом – времени советского. В романе мерзавцы, предатели, воры, трусы, пропойцы все – сотрудники героя, бывшие друзья, бывшая жена и др. Простые люди, дельцы, начальники – все. Признаюсь, я сыграл сам с собой в игру-угадайку; заметил, что Пётр Алешковский ничего дурного не говорит о церковных иерархах и решил, что такого у этого писателя не может быть. И точно – на самой последней странице романа они выведены как омерзительные циники. Да что там люди! Вот Алешковский описывает стаю галок: «Вскоре чистая голубизна неба вся была опоганена их грязными крыльями» . Кажется, я впервые читаю такое о птицах…

Не жалует букеровский лауреат, археолог по профессии, и русскую историю. Грубо обругал он выдающегося нашего учёного, прославленного специалиста по Древней Руси академика Б.А. Рыбакова – но это, правда, не в романе, а в статье. Но и в «Крепости» он не упускает случая лягнуть наше прошлое. Пытается ославить великого и мудрого полководца и политика Александра Невского, а М.И. Кутузов, по его мнению, всего лишь «одноглазый придворный шаркун», не то что «гениальный» Барклай де Толли. Причём писатель почему-то приписывает только советской власти уважение к этим героям отечественной истории.

А как вы думаете, почему восточные владыки непрерывно грызлись между собой, свергали друг друга с тронов и убивали самыми изощрёнными способами? А потому, считает Алешковский, что они научились этому у русских князей, до того же на Востоке царили тишь и благодать. За это боролись и Чингисхан, и Мамай, о которых «русский писатель-историк» говорит только уважительно.

Да-да, о том самом Мамае, который был разгромлен на Куликовом поле нашим великим полководцем Дмитрием Донским. Но это я говорю – Куликово поле, Алешковский этого термина избегает, называя судьбоносное сражение 1380 года битвой при Непрядве. В общем, он смотрит на события с той, вражеской, ордынской стороны. Немало места в книге занимают вставные главы – наброски романа об Орде, который собирался писать герой «Крепости». В частности, говорится там и о Крымском ханстве, но ни слова о том, что это паразитическое государство жило работорговлей, о том, сколько горя принесло оно русскому народу, а также поволжским татарам, черкесам, молдаванам, полякам. Неудивительно. Ведь ныне получить крупную литературную премию без хоть малого налёта русофобии невозможно.

Литинформбюро № 51-52