Сергей Платонов - Путин — «приемный» сын Ельцина

В Верховном Совете о таком указе узнали случайно, потому что от депутатов его скрывали. По инициативе группы депутатов-коммунистов президента пригласили на сессию объясниться. Он наотрез отказался и пошел на крайнюю меру — объявил об особом порядке управления страной. Конечно, ситуация с чеками была только предлогом. На деле в такой форме Ельцин задумал разрешить то самое противоречие между экономической и политической системами в пользу капитала, а заодно и своей диктатуры. Попытка депутатов объявить Ельцину импичмент (недоверие) не прошла. И в стране сложилось двоевластие, которое, как известно, долго длиться не может.

Директор Международного валютного фонда Мишель Камдессю в очередной раз приехал в Москву для инспекции. Встречаться с Ельциным не хотелось. В экономике и финансах российский президент беспомощный. Вечно грузит проблемами и только умеет клянчить деньги. Полностью зависит от решений МВФ, но не терпит и намеков на зависимость. Постоянно капризничает. В Вашингтоне уже подумывали о его замене. Видимо, он своей почти звериной интуицией это почувствовал и постоянно намекает, что списывать его еще рано.

Использовать таких выгодно, а общаться — неприятно. Другое дело председатель правительства Виктор Степанович Черномырдин, или ЧВС, как звали его за глаза. Охота, рыбалка, песни под баян, шутки, прибаутки и никаких просьб. Поэтому, когда позвонили и сказали, что президент болен и с ним займется Черномырдин, Камдессю обрадовался. Тем более что в предыдущий приезд Черномырдин обещал устроить охоту на медведя. Было бы очень символично экономическое и политическое подчинение «русского медведя» закрепить отстрелом медведя в буквальном смысле.

Наскоро, для видимости переговорив с Гайдаром, который мнил себя великим экономистом, но на самом деле всего лишь покорно визировал проекты законов, указов и постановлений, подготовленных миссией Сакса, Камдессю встретился с ЧВС и они вместе уехали в охотничье хозяйство Завидово. Фактического хозяина страны сопровождал премьер-марионетка. Перед охотой за обедом «директор» России успел высказать ЧВС озабоченность попытками коммунистов в Верховном Совете заблокировать процесс приватизации. Он также потребовал, чтобы в бюджете на следующий год было предусмотрено повышение налогов и сокращение социальных расходов. Иначе очередного кредита России не видать.

— Мишель, социалку мы срежем, не вопрос, а налоги повышать некуда. Эти отказываются платить. Уже зарплату выдают в конвертах, — объяснял Черномырдин.

— Виктор, — с ударением на «о», возразил «директор», — но без приватизации и повышения налогов у вас не будет денег на погашение наших кредитов. Мы должны быть уверены, что вы деньги возвратите. Таково условие.

Сейчас в это трудно поверить, но с того времени и вплоть до августа 2006 года Россией правил МВФ, контрольным пакетом акций которого владел Вашингтон. Только когда мы расплатились по долгам СССР, а Владимир Путин принял «ультралиберальный план Трефа», миссия МВФ покинула Москву. За это время была разрушена промышленность и внешняя торговля, из страны вывезены почти все накопления на сумму около триллиона долларов, и она превратилась в сырьевой придаток ведущих экономик Запада. Таким образом, не сделав ни единого выстрела, американская администрация оккупировала Россию почти на пятнадцать лет. Да и как этому не быть, если еще до недавнего времени Центральным банком страны руководил Игнатьев — один из выпускников «шопронских семинаров», а крупнейший частный Альфа-банк России возглавляет все тот же Авен. К тому же по ведомствам продолжают плодиться и размножаться «чубайсята», в любой момент готовые «лечь» под тех, кто больше даст кредитов. Отдавать-то налогоплательщикам. Новый глава Центрального банка Набиуллина — ученица Грефа тоже из этой когорты. Она же тесно связана с Высшей школой экономики — главным оплотом российских неолибералов.

Охота получилась на славу. Камдессю за два дня кроме медведя завалил лося и кабана. Егеря еле успевали загонять не ведавших о забаве беззащитных животных под пули «озверевшего» именитого международного кредитора. Такой же беззащитной в те годы была и Россия, поверившая вдруг в миролюбие извечных политических противников и международных финансовых мародеров по совместительству.

Когда Камдессю уехал, Ельцин пригласил к себе Черномырдина.

— Виктор Степанович, вы там развлекаетесь, — начал с упрека в своей обычной ворчливой манере президент — местоблюститель Вашингтона в Москве, — а я тут вкалываю. Вы знаете, что в стране зреет заговор?

Нас хотят скинуть и судить за предательство народных интересов.

— Борис Николаевич, так вы же сами просили занять его, говорили, что вас он утомляет.

— Ладно, просил, просил. Но у нас проблема. Верховный Совет опять наезжает. Теперь приватизацию хотят заблокировать. А Чубайс докладывает, что уже миллионы людей получили эти, понима-а-ш. в-а-у-черы. Попроще говоря, чеки. Говорят, Авен создал фонд и уже скупил больше двух миллионов чеков. Представляете, какой будет скандал, если их отменить. Да, этот ваш друг Камдессю больше и копейки не даст. Если это пройдет, нам конец. Коммунисты, Хасбулатов и Руцкой, похоже, сговорились против меня. Надо их разгонять. Хочу спросить у вас, на чьей вы стороне. Если со мной, пойдете до конца?

— Борис Николаевич, если Лужков с вами, тогда и я. Без него мы Москву не удержим.

— Правильно рассуждаете. Слава богу, Юрию Михайловичу с его женушкой уже есть что терять и поэтому он с нами. Да и вы времени зря не теряли. Коржаков докладывал, что землицу, понима-а-ш. в Черноземье прикупаете. Вы же из села. Понимаю, тянет-то к земле.

— Ну а куда же без нее, родимой! Деньги, извините, жрать не будешь, случись что.

— Тогда подъезжайте вечером ко мне за город. Соберутся самые преданные. Будем решать, что делать дальше. Думаю — с Советами надо кончать. Все эти съезды, Советы и президент — вещи не совместные. Не могут, понима-а-а-ш. два медведя в одной берлоге!

В резиденции Старое Огарево собрались Черномырдин, министр обороны Грачев, министр внутренних дел Ерин, министр безопасности Голушко и министр иностранных дел Козырев. Съехалась почти вся верхушка, кроме председателя Верховного Совета Хасбулатова и вице-президента Руцкого. Расстановка сил определилась. После баньки и приема традиционных двухсот пятидесяти граммов Ельцин пригласил всех на ужин. Перед кофе проект указа о роспуске Верховного Совета доложил его автор Шахрай. В прошлом научный сотрудник по вопросам информатики юридического факультета МГУ и мнящий себя со времен Беловежского сговора «великим юристом» в качестве главного аргумента этой явно неконституционной меры назвал конфликт ветвей власти, который не позволяет проводить намеченные президентом реформы. Кроме того, назрела необходимость, продолжил он, привести Конституцию в соответствие с новой экономической моделью. А еще лучше — принять новый Основной закон страны. Хитроватый Шахрай предложил назвать указ как можно нейтральней, например так: «О конституционной реформе», а вместо слов «роспуск Верховного Совета и съезда» употребить слова «прекращение их деятельности». Роспуск запрещала Конституция. В случае роспуска Ельцин автоматически лишался своего поста, поэтому он с радостью согласился на «прекращение». Никто не возразил. Ввести указ в действие решили в двадцатых числах сентября и лучше в выходной, чтобы в понедельник просто не пустить депутатов в здание Верховного Совета. В заключение Ельцин попросил Козырева направить через российские посольства главам зарубежных государств информацию о предстоящих планах, а самому выехать в Вашингтон и лично сообщить об этом президенту США.

— В информации, Андрей Владимирович, обязательно укажите, что весной на референдуме народ, понима-а-ш. одобрил политику президента. И еще скажите Клинтону, что, если дать настоящему составу парламента работать дальше, возможна реставрация прежнего режима. Скажите, что, может быть, придется пойти на крайние меры. Ну, там арест депутатов и прочее. Только поделикатнее, чтобы поним-а-а-ш. не напугать.

— Постараюсь, Борис Николаевич. Он это понимает и одобрит. Без поддержки США нам не избежать международной изоляции.

Прощаясь, Ельцин предупредил Виктора Ерина и Николая Голушко, чтобы они были готовы арестовать депутатов в случае их неподчинения указу. И опять никто не возразил, не спросил президента: как же можно арестовать законных избранников народа? И что намеченное мероприятие иначе, как государственным переворотом, не называется. На этом и разошлись, видимо, в надежде, что застигнутые врасплох депутаты не смогут дать отпора и все обойдется небольшим шумом.

Не обошлось. Случилось неожидаемое! Об указе еще до его объявления узнали депутаты. Коржаков подозревал в утечке информации тогдашнего главу администрации президента Филатова, потому что он был единственный, кто протестовал против издания указа о роспуске парламента. И депутаты решили круглосуточно оставаться в здании парламента.