Александр Гогун - Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы

Тем не менее, сработал принцип презумции невиновности, но фронтовика Оберлендера отправили в отставку «от греха подальше».

Вероятно, из-за отсутствия обмена новейшими историческими исследованиями фраза о «диком терроре вояк „Нахтигаля"»[66] вошла и в последнюю работу Михаила Семиряги. В ней же мы найдем странную инофрмацию о том, что ДУН являлись добровольческими частями СС[67], хотя Абвер, как известно, в струк-туру СС не входил, а, наоборот, армейская разведка являлась конкурентом нацистским органам госбезопасности.

При этом организованная ОУН милиция 30 июня и в последующие несколько дней во Львове стала реальной властью[68]. Она принимала активное участие в еврейских погромах, которые прокатились по всей Западной Украине. И это было не случайно, ведь ещё 25 июня 1941 г. Ярослав Стецко писал Степану Бандере: «Создаём милицию, которая поможет убрать евреев и будет охранять население»[69].

Киевский исследователь Иван Патриляк опубликовал свидетельство, проливающее свет на еще одну неприглядную страницу в краткой истории «Нахтигаля». То, что этот документ — дневник члена ОУН Виктора Харькова («Хмары») — не публиковался вплоть до конца 1990-х, позволяет утверждать, что в данном случае мы не имеем дело со сфабрикованной в КГБ фальшифкой. Автор служил в в разведывательной роте «Соловья», расстрелявшей «из мести» мирное еврейское население в Винницкой области. Нацистская пропаганда, находящая отклик в сознании украинцев, обвиняла евреев в массовых убийствах сотрудниками НКВД заключенных тюрем Западной Украины и Правобережья. Следствием всего этого стали погромы. О спонтанности подобных акций, которым германское руководство как минимум попустительствовало, косвенно свидетельствует и приводимый отрывок из дневника Виктора Харькова:

«Во время нашего перехода мы воочию видели жертвы еврейско-большевистского террора, этот вид так скрепил ненависть нашу к евреям, что в двух селах мы постреляли всех встречных евреев. Вспоминаю один эпизод. Во время нашего перехода перед одним из сел видим много блуждающих людей. На вопрос отвечают, что евреи угрожают им, и они бояться спать в хатах. Вследствие этого, мы постреляли всех встретившихся там евреев»[70].

7 июля «Нахтигаль» вышел из Львова и 14 июля вошел в Про-скуров, позже принял участие в боях около Браилова и Винницы. Члены батальона создавали украинскую администрацию на местах и вели активную националистическую пропаганду. В середине августа часть была отправлена обратно в Нойгамер (Силезия), разоружена и распущена, а часть бойцов-оуновцев арестована.

В работе Михаила Семиряги можно прочесть: «В начале 1942 г. бандеровский легион “Нахтигаль” под командованием сотника Р. Шухевича, который дислоцировался на Волыни, начал подпольную антигерманскую деятельность. Создаваемые в разных районах Западной Украины отряды УПА сражались тогда только против немцев»[71].

На самом деле легион «Нахтигаль» в августе 1941 года был распущен, созданный частично на его основе 201-й батальон охранной полиции исправно служил немцам большую часть 1942 г. Причем не на Волыни, а в Белоруссии. УПА же в 1942 г. существовала в виде одного небольшого отряда Тараса Бульбы (Боровца) УПА — Полесская Сечь (УПА-ПС)[72]. С немцами он особо не воевал, дислоцировался не «в разных районах Западной Украины», а только на Полесье[73]. Бандеровской УПА в 1942 г. вообще не было, о чём будет подробнее рассказано в следующем разделе. Существовало только одно формирование, которое с натяжкой можно назвать «бандеровским», но к УПА оно не имело тогда никакого отношения. Это был 201-й батальон охранной полиции.

После того, как немцы решили ликвидировать «Нахтигаль» и «Роланд», их украинский состав был переправлен во Франкфурт-на-Одере, где каждому бойцу предложили подписать индивидуальный контракт на службу в немецкой армии. Большинство оуновцев согласилось, те же 15 человек, кто отказался это сделать, были в скором времени отправлены в трудовые лагеря. Из украинцев, подписавших контракт, была сформирована новая часть — охранный батальон 201-й охранной дивизии полиции генерал-майора Й. Якоби. Командовал формированием не «сотник Р. Шухевич» (в батальоне он командовал первой сотней), а майор Евгений Побигущий, немецким шефом был инспекционный офицер капитан Моха[74]. Как правило, в украинских батальонах шуцманншафта руководство осуществлял немецкий командир, а украинский был его переводчиком.

Несмотря на то, что большинство членов 201-го батальона были бандеровцами, к политике ОУН(б) эта охранная часть прямого отношения не имела. На момент создания батальона радикальное крыло националистов находилось в подполье, а сам Бан-дера сотоварищи — в Заксенхаузене. Поскольку «Нахтигаль» и «Роланд» были ценными боевыми частями, то гитлеровцы решили использовать их состав для ведения войны, а не перестрелять или сгноить в концлагерях.

До 19 марта 1942 г. батальон проходил обучение во Франк-фурте-на-Одере, а потом тайно был переброшен в Белоруссию (район Могилева, Витебска и Лепеля), где принимал участие в охране путей сообщения от советских партизан. Во время прохождения службы батальон не потерял ни одного объекта охраны и был признан лучшей полицейской частью в тылу группы армий «Центр». Потери батальона в боях с партизанами составили 49 бойцов убитыми и 40 ранеными. По сведениям бывшего участника батальона Мирослава Кальбы, в боях против этой части советские партизаны потеряли около 2500 человек убитыми[75].

Впрочем, какими бы бандеровцы ни были лихими и профессиональными боевиками, а убить 2,5 тысячи партизан формирование из 650 человек за 8 месяцев службы вряд ли могло. К тому же получается, что на одного убитого националиста приходится 50 убитых партизан: данные явно неправдоподобные.

Ряд исследователей полагает, что такая разница в потерях партизан и бойцов 201-го батальона шуцманншафта свидетель-стсует о том, что не все убитые «партизаны» на самом деле были партизанами. В частности, в 1942 г. нацисты в Белоруссии уже широко практиковали сожжение «партизанских деревень» и расстрелы заложников.

Однако, скорее всего, речь идёт о буйной фантазии мемуариста, который не понял, что «героическими» выдумками поставил бывших соратников под подозрение потомков. Ведь единственное доступное аутентичное свидетельство о потерях батальона — запись в дненике фон-дем Баха-Залевского от 30 ноября 1942 года о бое 201 батальона под Лепелем даёт совершенно другое соотношение: 26 погибших со стороны вспомогательного формирования, в том числе 4 немца и 22 украинца, потери противника — 89 убитых и 20 раненых[76].

Как известно, нигде так не врут, как на войне и на охоте. В том числе лукавят в рапортах начальству, значит и эти сведения могут быть искажены. Особенно сомнительно выглядят данные о 20 раненых партизанах — откуда бойцы 201-го батальона могли так точно знать об их количестве? Но, как мы видим, факт свидетельствует скорее о боях с партизанами, а не об истреблении беззащитных крестьян.

1 декабря 1942 г. украинцы 201-го батальона, протестуя против политики немцев в Украине, отказались продлевать контракт. Не ясно, откуда в печати появилась информация о том, что личный состав батальона поблагодарил специалист по антипар-тизанской борьбе фон-дем Бах-Зелевский[77] — но эти сведения неверны. В январе 1943 г. солдаты и офицеры части под конвоем были переведены во Львов. Там командный состав заключили в тюрьму, а рядовых отпустили по домам. Немцы предлагали им далее служить в местной полиции. По дороге бывший командир «Нахтигаля» Роман Шухевич бежал на конспиративную квартиру ОУН и стал помогать своим бывшим товарищам бежать из тюрьмы. Часть командиров 201-го батальона немцы «временно» освободили, и они ушли в подполье. Позже и оставшиеся в заключении бойцы 201-го батальона, вступив в украинскую дивизию СС «Галичина», бежали оттуда, чтобы вступить в ряды УПА.

Бывшие офицеры ДУН и 201-го батальона составили ядро командного состава Повстанческой армии.

Кстати, упомянутая Судоплатовым «элитная карательная дивизия СС Галичина» на самом деле не была ни элитной, ни карательной.

Относительно достоверно известно об уничтожении военнослужащими 4-го добровольческого полицейского украинского галицкого полка СС одного польского села — Гуты Пе-няцкой — 27 февраля 1944 года. Причём этот акт террора был следствием трагического недоразумения. Село охраняла вооружённая немцами польская самооборона, которая была связана с подпольем Армии Крайовой, и с партизанским отрядом НКГБ СССР Дмитрия Медведева. Увидив группу украинцев в форме (которые в действительности искали советских партизан), поляки подумали, что это не украинские полицейские, а украинские повстанцы, которые пришли уничтожить село. Поэтому боец польской самообороны убил одного украинца. Остальные взяли тело своего сослуживца, уехали, вызвали подкрепление из 4-го добровольческого полка и устроили бойню. 500 человек из Гуты Пеняцкой было сожжено заживо или расстреляно. На тот момент полк не входил в состав «Галичины» и её командованию не подчинялся. Потом личный состав 4-го полка частично погиб на фронте, а частично вошёл в «Галичину». После войны ветераны «Галичины» остались на Западе, где начали вести активную общественно-политическую деятельность. Поэтому представители Советского Союза неоднократно пытались обвинить «Галичину» в военных преступлениях, но инициированные СССР проверки таковых за дивизией не выявили.