Игорь Бунич - Лабиринты безумия

Гитлер принял Роммеля в присутствии Браухича. Фюрер сообщил генералу, что он назначен командиром особой группы, состоящей из 5-й легкой дивизии и части 15-й танковой дивизии, которые уже грузятся в Генуе для переброски через Триполи в Северную Африку, чтобы спасти Италию от полного краха. К концу мая Роммелю пообещали перебросить в Африку полностью всю 15-ю танковую дивизию. «Роммель! – патетически воскликнул Гитлер. – Спасите Муссолини. У нас во всем мире нет больше союзников, кроме него. Только враги!» «Больше врагов – больше чести, мой фюрер!» – процитировал Роммель кайзера Вильгельма II; которого враги давили со всех сторон.

«Именно, – сказал он, пожимая руку Роммелю, – чем больше врагов, тем больше чести! Ваш кайзер еще любил говорить, что Германия – меч в руке Бога. Сейчас Германия – меч в моих руках. Вы мой меч, Роммель!»

Когда 11 февраля Роммель прилетел в Рим, он уже знал, что в результате бомбардировки Генуи английскими кораблями и самолетами, его хилые силы, выделенные Гитлером, сократились почти на половину.

Но Роммель не растерялся. Приказав остаткам легкой дивизии и всему тому, что осталось от 15-й танковой, срочно грузиться на суда и следовать в Триполи. Следовать по одному, не привлекая конвоем внимания англичан. Затем, вместе с немецким военным атташе в Риме генерал-майором фон Ринтеленом, Роммель отправился в Вилла Торлония – дворец дуче, где был принят Муссолини. Прервав возвышенную речь дуче, Роммель немедленно перевел разговор в практическое русло, потребовав немедленного переподчинения себе всех уцелевших генералов африканской армии. Дуче пообещал, но, как всегда, ничего не выполнил. Прямо от дуче Роммель вылетел на Сицилию в штаб 10-го корпуса «Люфтваффе». За месяц боев корпус уже лишился примерно половины своих машин. Из оставшихся добрая треть нуждалась в ремонте. Горючего остался неприкосновенны запас. У итальянцев нет никакой службы раннего оповещения. Удары английской авиации постоянно застают врасплох.

На подобные плачи своих подчиненных Роммель никогда не обращал внимания. Приказав генералу Гейслеру подготовить часть сил к перелету в Африку и немедленно начать действия крупными силами против главной английской базы снабжения в Бенгази, Роммель 12 февраля вылетел в Триполи на транспортном «юнкерсе».

Провожавшие его в полет итальянцы, видимо, искренне надеялись, что самолет неистового немецкого генерала собьют по пути англичане и все проблемы с этой проклятой войной решатся сами по себе «за явным преимуществом противника», говоря спортивным языком. Закамуфлированный «Ю-52» стелился над самой водой и, проскочив под самым носом англичан, благополучно доставил Роммеля в Триполи 12 февраля. К своему величайшему изумлению, Роммель узнал, что англичане прекратили наступление на Триполи. 6-я ударная австралийская дивизия перебрасывалась в Грецию, 7-я танковая английская дивизия грузилась на транспорта в Александрии, также направляясь в Грецию. Туда же была отправлена большая часть транспорта, средств артиллерийской и зенитной поддержки, боеприпасов и горючего. Фронт на линии Эль Агейла – Марада занимала необстрелянная 9-я австралийская дивизия неполного состава и 2-я резервная танковая дивизия, посаженная, за неимением другой матчасти, на кое-как отремонтированные трофейные итальянские танки.

С радостью приняв такой подарок судьбы, Роммель с нетерпением стал ожидать прибытия первых частей 5-й немецкой легкой дивизии, что ожидалось уже 14 февраля, моля Бога, чтобы англичане не перехватили в море и не перетопили одиночные транспорта, идущие с таким бесценным грузом из Генуи и Триполи.

Именно в тот день, когда эскадра адмирала Сомервилля, как воплощение несокрушимой морской мощи, громила генуэзский порт, капитан 2-го ранга Вольфганг Калер – старший артиллерийский офицер линкора «Гнейзенау» заметил с «вороньего гнезда» на мачте слабый дымок на горизонте. Об этом было немедленно сообщено на «Шарнхорст». Корабли отряда адмирала Лютьенса находились в северной Атлантике уже 6-й день, но пока не повстречали никого.

4 февраля, воспользовавшись снеговыми зарядами пришедшей из Арктики мглой, им удалось незамеченными проскочить мимо английского сторожевого крейсера через Датский пролив в Атлантику. Обратившись к экипажу, адмирал Лютьенс с нотками триумфа в голосе объявил: «Впервые в истории именно сегодня немецкие надводные корабли сумели прорваться через английскую блокаду в Атлантику. Впереди вас ждет еще больший успех!»

8 февраля оба линкора шли на параллели южной оконечности Гренландии, держась в тридцати милях друг от друга. Дул пронизывающий холодный ветер, нагоняя встречную волну, обрушивающуюся на палубы. Налетающие временами снежные заряды сводили видимость к нулевой.

На следующее утро ветер слегка стих, и корабли начали поиск добычи. Имеющаяся информация гласила, что вышедший 31 января из Галифакса конвой HX-105 держится на северо-восточном курсе. Об охранении конвоя ничего известно не было. Лютьенс планировал подойти к конвою с юга на «Гнейзенау», взяв его затем в клещи с помощью «Шарнхорста», который должен был появиться с севера.

И вот в 08:30 9 января капитан 2-го ранга Калер с вороньего гнезда «Гнейзенау» заметил на горизонте дымок, а затем – кончики мачт. Корабли продолжали сближение, пробиваясь через бушующие волны, и в 09:47 на дистанции 17 миль штурман «Шарнхорста» капитан 2-го ранга Гельмут Гисслер опознал английский линкор «Ремиллес». Это был старый тихоходный (21 узел) корабль, построенный в 1916 году. Ему было не уйти от тридцатидвухузловых немецких линкоров и не догнать их. Но старый линкор нес восемь пятнадцатидюймовых орудий и в случае боя мог разнести в клочья оба немецких корабля.

Как только противник был опознан, Лютьенс немедленно приказал отменить акцию, помня о приказе, категорически предписывавшем любыми средствами избегать боя с английскими кораблями и особенно с линкорами. Экипажи кораблей были разочарованы и раздражены.

Гигантские волны захлестывали линкоры, с грохотом обрушиваясь на башни главного калибра, мостики и надстройки. Бортовая качка достигала 40 градусов, носовая часть кораблей уходила в воду по надстройку. Зенитные автоматы были повреждены и исковерканы. Волны смыли за борт почти все вентиляционные грубы. В нижних помещениях – у машин и котлов – людям нечем было дышать. Они теряли сознание на боевых постах. Отряд находился в море уже 17 дней, еще никак себя не проявив. Погода продолжала неистовствовать и адмирал Лютьенс стал подумывать о возвращении в Брест.

Глава 14. Глухота

15 февраля 1941 года в Москве открылась XVIII Всесоюзная конференция ВКП(б), продолжавшаяся до 20 февраля. С докладом на партконференции выступил Георгий Маленков. Официальной темой доклада было положение в промышленности и на транспорте. И хотя доклад, как и положено, произносился на непереводимой «новоречи», его лейтмотивом было требование довести промышленность и транспорт до состояния полной мобилизационной готовности. «Полная мобилизационная готовность» – эта фраза постоянно звучала и в докладе, и в прениях. Речь шла, конечно, о предприятиях, работающих «на оборону», хотя уже никаких других предприятий в Советском Союзе практически не осталось. Вся промышленность страны глобальными амбициями Сталина была превращена в гигантский молот, кующий исключительно оружие в воплощение лозунга отца всех народов: «Вооружайтесь! Вооружайтесь! Вооружайтесь!»

В этом клубке ядовитых змей и смертельных интриг, в который была превращена вся общественная, экономическая и политическая жизнь страны, склока между армией и военной промышленностью занимала одно из самых первых мест по беспощадности и беспринципности. И как всегда, в центре склоки выступал сам отец всех народов. Как-то в разговоре со своим любимцем Андреем Ждановым Сталин заметил, что в годы гражданской войны, он помнит, была очень хорошая 107-мм полевая пушка. Ее очень любили красноармейцы. Такая пушка легко перевозилась лошадьми. Вот если сейчас ее бы установить на танки? Было бы здорово.

Поскольку речь шла о полевой пушке времен гражданской войны, то естественно, установить ее на танк было никак невозможно. Но мысль вождя была развита творчески. Жданов дал указание конструкторам Кировского завода в Ленинграде создать для танка 107-мм орудие. Те пришли в ужас. Для такого орудия необходимо было создать совершенно новый танк, а не тот, который уже шел в серию. Тем более, что уже была создана для серийных танков прекрасная 76-мм пушка. Не говоря уже о том, что для этой мифической 107-мм пушки не был еще создан и боезапас.

Жданов же тем временем уже заручился поддержкой маршала Кулика, занимавшего пост начальника Главного Артиллерийского Управления РККА. Узнав, кто «создатель» 107-мм пушки, Кулик немедленно отдал приказ снять с производства 76-мм орудие и начать изготовление любимой сталинской пушки, с тем чтобы ее можно было установить на новые танки.