Рой Медведев - Солженицын и Сахаров

44

рая вышла в свет в 2000 году, ее автор Геннадий Горелик называет "Политический дневник" "периодическим самоизданием для избранных", в котором Рой Медведев "позволил себе подредактировать статью Сахарова без согласования с автором"7. Эти упреки несправедливы и основаны на недоразумении. Сахаров сам писал в своих воспоминаниях, что после отклонения статьи в ЦК КПСС он лично отвез ее рукопись Эрнсту Генри, впервые посетив его большую холостяцкую квартиру. Но Эрнст Генри сделал с этой рукописи копию и передал мне один экземпляр для ознакомления среди друзей. Никаких других согласований для использования этого текста в моем бюллетене не требовалось. Этот эпизод не заслуживал бы такого внимания, если бы Сахаров не писал позднее, что именно в их совместной статье "Мировая наука и мировая политика" содержались некоторые идеи, которые он позднее более полно изложил в своих "Размышлениях".

С самого начала 1968 года в центре внимания всех диссидентских кружков были события в Чехословакии. А. Д. Сахаров с большим интересом следил за развитием этих событий, явно сочувствуя происходящей там быстрой демократизации. В Москве возникло несколько кружков, в которых быстро делали перевод самых значительных статей и материалов из чехословацкой печати и распространяли эти переводы. К тому же многие из документов и выступлений лидеров "Пражской весны" можно было получить и через посольство ЧССР в Москве. К моему удивлению, Сахаров начал читать в эти месяцы и некоторые книги по марксизму, однажды я увидел на его письменном столе "Капитал" К. Маркса и еще несколько не слишком популярных книг по марксизму. Я посоветовал А. Д. начинать с Плеханова, но Сахаров не стал продолжать этот разговор. У него не было желания обсуждать прочитанное или вступать в дискуссию со мной или с кем-либо другим. Впрочем, желание изучать марксизм и теорию социализма по первоисточникам у Сахарова быстро прошло. И стиль, и образ мышления, и обший взгляд на общественные проблемы XX века у Сахарова были чужды марксистской догматике. Он видел проблемы современного общества под каким-то другим углом зрения; оригинальность его мышления проявлялась и здесь, но у него не было ни времени, ни возможностей для систематической работы в этой новой для него области знаний.

Однажды, в самом конце апреля 1968 года А. Сахаров позвонил мне и попросил приехать к нему по возможности в тот же день. Пригласив меня в кабинет, Сахаров протянул мне машино

45

писный текст, на первой странице которого я прочел: "А. Сахаров. Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе". Статья Сахарова, о которой позднее стали говорить как о "манифесте", а чаще как о "меморандуме", была достаточно большой, но я прочел ее сразу - при авторе. Я не увидел в этом тексте почти никакого влияния прочитанных им книг по марксизму, кроме принятия в общей форме идей гуманного социализма и социалис-тической демократии. Гораздо большим было влияние взглядов и общественных выступлений таких физиков и философов как А. Эйнштейн, Н. Бор, Б. Рассел, а также немецкого врача-гуманиста А. Швейцера. Но в большей мере это был оригинальный взгляд на советскую действительность самого Сахарова. Здесь были и глубокие мысли, и наивные, на мой взгляд, рассуждения, но вся работа подкупала свежестью мысли, оригинальностью и искренностью. Для меня тогда эта работа Сахарова показалась очень важным событием, ибо столь значительный во всех отношениях человек открыто и активно выступал против сталинизма и в защиту демократического социализма. Все же я высказал немало конкретных замечаний. Сахаров сказал мне, что это пока черновик, но он хотел бы, чтобы некоторые из моих друзей - историков и писателей прочли его статью и высказали свое мнение. Я обещал сделать это, но предупредил А. Д., что в условиях бурного развития Самиздата его статья может выйти из-под контроля. Но это обстоятельство его не беспокоило. В последующие несколько недель статью Сахарова прочли многие из моих друзей и знакомых. Первыми ее читателями, насколько я помню, были М. И. Ромм, Е. С. Гинзбург, историк В. П. Данилов, философ Г. С. Батишев, Е. А. Гнедин. Некоторые ограничились небольшими устными замечаниями, другие писали развернутые отзывы и предложения. Сахаров очень внимательно относился ко всем замечаниям, но принимал далеко не все. Он продолжал весьма интенсивно работать над текстом своего "меморандума", внося в него как мелкие, так и существенные исправления, затрагивая и ряд новых тем. Вся эта работа не могла оставаться незамеченной "органами", хотя бы потому, что и квартира, и телефон Сахарова прослушивались. К тому же он сам никогда не считал нужным прибегать к конспирации, - это была его принципиальная позиция. "Мне нечего скрывать", не раз повторял он. В один из моих визитов я встретил у Сахарова академика Юлия Харитона, который занимал очень высокий пост в атомной научной иерархии и был научным руководителем на "объекте". Разговор с Харитоном

46

уже заканчивался, и он вскоре ушел. "Уговаривал меня не давать хода "Размышлениям", - мимоходом заметил Сахаров. Но уговорить Сахарова отказаться от публичного выступления было уже невозможно ни уговорами, ни тем более угрозами.

Все новые варианты "Меморандума" Сахаров просил перепечатывать меня. Я делал это сам, но иногда приглашал для помоши историка и архивиста Леонида Петровского, с которым я уже несколько лет сотрудничал и который с большим энтузиазмом относился к работе Сахарова. В моем архиве остались поэтому разные варианты "Меморандума" с рукописной правкой Сахарова, а также многие отдельные страницы с вставками и поправками. Два раза Сахаров брал такси и привозил мне сразу по 7-8 страниц "Замечаний и добавлений к статье Сахарова". Оригиналы всех бумаг с рукописными текстами А. Д. Сахарова я передал в конце 90-х годов в архив его имени, созданный Е. Г. Боннэр, оставив себе ксерокопии. Андрей Дмитриевич заменил и автограф к "Меморандуму" Вначале это были известные слова Гёте "Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой". Затем он заменил их словами Шиллера "Только полнота ведет к ясности". Работа над новыми вариантами еще продолжалась, когда мы узнали, что параллельно стало идти и бесконтрольное размножение текста, подхваченное стихией Самиздата. Следовало ждать, что вскоре статья такого автора, как А. Д. Сахаров, может оказаться и за границей. Много позднее стало известно, что текст "Меморандума" передал в середине июня голландскому корреспонденту Карелу ван хет Реве известный диссидент Андрей Амальрик. У Андрея Амальрика, человека с безупречной репутацией, не входившему го ни в какие кружки, но поддерживающего добрые отношения с другими диссидентами, были открытые и давние связи с иностранными корреспондентами. Вечером 10 июля А. Д. позвонил мне и спросил: - слушаю ли я передачу Би-Би-Си. Это было последнее лето, когда западные радиостанции еще не глушились. Я настроил свой радиоприемник на волны Би-Би-Си и услышал как диктор читает "Меморандум" Сахарова. Андрей Дмитриевич не скрывал своего удовлетворения, хотя в распространение по миру попал не самый последний вариант его статьи. Я не буду писать здесь о том, какие отклики вызвала работа Сахарова во всем мире и в Советском Союзе. Ее почти полностью опубликовали главные газеты западных стран. Появилось множество комментариев и подробных разборов, были, конечно, и критические отзывы.

С июля 1968 года имя А. Д. Сахарова приобрело не просто

47

всемирную известность, но и популярность. Это стало изменять и весь уклад его жизни, так как все больше и больше людей стремилось встретиться с ним. Лично я был инициатором только одного нового знакомства Сахарова. Я передал А. Д. большую рукопись физика Валентина Турчина "Инерция страха". Я был знаком с Турчиным еще с 1965 года; мы познакомились с ним в г. Обнинске, где я часто бывал у своего брата Жореса. Доктор физико-математических наук В. Турчин работал здесь в одном из крупных НИИ. Он был одним из составителей популярной тогда книги "Физики шутят". Талантливый и общительный человек, Турчин живо интересовался общественными и политическими проблемами, а это неизбежно вело его в ряды диссидентов. Книга Турчина понравилась Сахарову, и они стали встречаться в дальнейшем без моего посредничества. Хотя телефон и адрес Сахарова нельзя было узнать через какое-либо справочное бюро, многие люди из Москвы и из других городов каким-то образом узнавали адрес Сахарова и приходили к нему в дом, как правило, без предупреждения. Очень многие приходили с самыми нелепыми и невыполнимыми требованиями, некоторые просто просили денег. У меня создавалось впечатление, что кто-то сознательно направлял этот поток людей к Сахарову, чтобы нарушить его прежнее спокойное существование. Особенно страдала от этого наплыва просителей жена А. Д. Клавдия Алексеевна. Сахаров обычно выслушивал очередного посетителя и что-то обещал. Но иногда и он оказывался в недоумении, не зная, что делать? Помню один типичный в этом отношении случай. В дом Сахарова пришел возбужденный молодой человек в разорванном грязном костюме. Он оказывается разработал уместившийся на нескольких страницах план - каким образом всего за два-три года в Советском Союзе можно построить коммунистическое общество, основанное на полном равенстве граждан и скромном благосостоянии. Посетитель сказал при этом, что он бежал из психиатрической больницы, он жил больше месяца в лесу в холоде и голоде, и за ним гонятся его враги. Поэтому он просил Сахарова не только прочесть его бумаги, но и укрыть его в своей квартире на несколько недель. Андрей Дмитриевич сначала растерялся, но затем сказал, что он не коммунист и плохо разбирается в проблемах строительства коммунистического общества. Но у него есть добрый знакомый, который знает все эти вопросы хорошо и сумеет как оценить предлагаемый план, так и помочь просителю. Сахаров вызвал такси и объяснил водителю - как ко мне доехать. Конечно, Сахаров тут же мне позвонил и пре