Генрих Гейне - Путевые картины

Гамбургский банкир невыгодно показан на фоне итальянского общества, куда он вхож. Итальянцы Луккских вод беззаботны и даже бесшабашны, они берегут себя для дела нации и поэтому более чем небрежны к собственным повседневным делам. Немецкий бюргер стремится предстать перед ними артистической натурой и не может скрыть, что он до мозга костей прозаичен, ни на минуту не перестает подсчитывать в уме доходы и расходы. Важнее всего то, что итальянцы презирают современный политический порядок, немецкий же бюргер низкопоклонничает перед ним, «нацепил» на себя дворянский титул и старается превзойти в лойяльности самых верных слуг режима. Маркиз Гумпелино — мещанин во дворянстве эпохи Реставрации. Эрнст Эльстер с известным основанием напоминал о герое «Сатирикона» Петрония — жирном откупщике Тримальхионе, возмечтавшем о равенстве с римской аристократией. Петрония Гейне знал и ценил.

Маркиз Гумпелино поклоняется поэзии графа Платена по тем же мотивам угодничества перед старинной аристократией, — и сам Платен и стихи Платена кажутся гамбургскому биржевику высочайшим проявлением культуры.

Граф Август фон Платен-Галлермюнде (1796–1835) был поэтом с некоторым дарованием. Но поэзия его, академическая, формально-изощренная, не могла притязать на сколько-нибудь живое значение. Платен-стихотворец весь ушел в метрические изыски, он писал античными размерами, он следовал размерам персидских поэтов, подражал Пиндару, подражал Гафизу и никак не мог сделаться поэтом немецким, способным сказать немцам-современникам нужное им слово. Даже позднее, в 30-е годы, когда он сочинял в защиту революционной Польши свои «Польские песни», и тогда он все же был верен обычному направлению своей поэзии, — в «Польских песнях» слишком много заботы о мастерстве стиха и слишком мало гражданской воодушевленнсти. Немецкие аристократы свои выступления в литературе рассматривали как благодеяние, как милость, оказанную нации. Граф Платен раздражался по поводу равнодушия немецкой публики, не ведающей, кому ей надлежит поклоняться; впрочем, от необыкновенной спеси он нередко переходил к самой малодушной оценке собственных возможностей. Постоянно он вступал в литературную полемику, третируя своих литературных современников, как мелкую рать, которая присвоила и разделила между собой лавры, по закону принадлежащие ему одному. Он сочинял в драматической форме литературные сатиры — «Роковую вилку» (1826), комедию, направленную против авторов «драм судьбы» и, наконец, «Романтического Эдипа», где были задеты Карл Иммерман и Гейне, в возмездие за эпиграммы, приложенные к «Северному морю». Эти эпиграммы привели Платена в бешенство. Он грозился «раздавить» Гейне, посмевшего, как он утверждал, оказать неуважение тому, кто «явственно более велик». Платен был столь самонадеян, что пустился в литературную полемику, даже не потрудившись узнать, кто такие его противники. Он чуть-чуть был знаком с произведениями Иммермана, названного в «Эдипе» Ниммерманом, а из Гейне так и не прочел ничего, зная о нем только по слухам. Комедия «Романтический Эдип» была опубликована в 1829 году, как раз когда Гейне был занят писанием «Луккских вод».

В «Луккских водах» Платен получил жестокий и сокрушительный отпор, причем свою полемику Гейне вынес далеко за пределы личных отношений двух литераторов. «Луккские воды» были восприняты в Германии как беспримерный литературный скандал. Из-за полемики о Платеном Гейне разошелся даже с близкими друзьями, отказавшими Гейне в сочувствии. В прессе завывали враждебные голоса. Не желали простить Гейне, зачем он, отвечая Платену, развернул в полную силу свой талант сатирика. Сам Платен провоцировал Гейне на уничтожающую личную сатиру, ибо своего «Эдипа» Платен сочинил по образцу комедий Аристофана, очень бесцеремонных в отношении реальных личностей и дерзко разоблачающих личные дела и отношения. Однако у Платена ничего, кроме педантического опыта, на этот раз в аристофановском роде, не получилось. Но он вызвал к жизни дух сатиры, его противник владел оружием сатиры превосходно, и Платен был наказан по заслугам. К тому же именно сатира аристофановского стиля была призванием Гейне. Платен хотел аристофановских бичей для Гейне, и получил их сам.

Если не всегда прав Гейне, прямо отождествляя Платена с мюнхенскими ретроградами, то он безошибочно определяет социальный характер литературной деятельности Платена. Те или другие либеральные мотивы, позднее появившиеся у Платена, ничего не меняют в оценке, которую Гейне дал его литературному направлению. Гейне убедительно доказал, что Платен — это мертвая культура, враждебная культуре демократической, и что ни в вопросах культуры, ни в вопросах эстетики нельзя с Платеном идти на мировую. Поэзия для Платена — замысловатая ненужность, для Гейне она непосредственный голос, идущий из народной жизни и обращенный к ней. После полемики Гейне неоднократно производились попытки возродить в немецком искусстве и в немецкой культуре направление Платена, в разных обликах появлялись последователи его — «платениды», как уже Гейне их именовал. Настоящий смысл спора Гейне с Платеном — борьба за демократическую культуру, за демократическое слово в поэзии, за живую и полную связь с общественной действительностью, за здоровое отношение к жизни, против моральной и физиологической изломанности Платена, против его эстетства, против его отъединенности и его неспособности проникнуть в реальную жизнь современности, в ее главные дела и в ее драматизм.

Во французском издании 1834 года конец «Луккских вод» (от XI главы и далее) опущен, а граф Платен иносказательно именуется «графом Рамлером младшим» (le comte Ramler le jeune).[194] Быть может, Гейне считал, что для французов неинтересно углубляться в его полемику с Платеном; быть может, Гейне сделал здесь некоторую уступку. Как бы то ни было, не в личных счетах с графом Платеном суть этой полемики. От принципов, которые Гейне защищает в «Луккских водах», борясь с графом Платеном, Гейне до конца жизни не отказывался.

Путешествие от Мюнхена до Генуи

Эпиграф взят из «Западно-восточного дивана» Гете.

«Сила обстоятельств» — драма Людвига Роберта (1819), одного из берлинских друзей Гейне.

…после потери национальной кокарды… — Лишение права носить национальную кокарду — мера наказания, введенная в Пруссии Фридрихом-Вильгельмом III, означавшая поражение в гражданских правах. «Потерявший кокарду» не мог быть избираем на общественные должности и т. д. Это было одно из правительственных постановлений, решительно осужденных либеральной оппозицией.

Лжепоэт, парабазы — выпад против графа Платена. В «Романтическом Эдипе» Сфинкс обращался с речью к публике (такое обращение и называлось в античной комедии парабазой), где содержались недоброжелательные замечания о Берлине и о берлинских литераторах Фукэ и Рауиахе.

Лютер и Вегенер — известный кабачок в Берлине, где собирались литераторы и артисты. В 10-х годах там бывали Э.-Т.-А. Гофман, актер Людвиг Девриент, в 20-х годах — Гейне, драматурги Граббе, Юхтритц и др.

Вердерская церковь построена в 1824–1830 гг. Шинкелем в несколько модернизированном готическом стиле.

Кленце Лео фон (1784–1864) — знаменитый архитектор, с 1815 г. работавший в Мюнхене и построивший там много новых зданий.

Сикофант (греч.) — профессиональный доносчик.

Фрина — греческая гетера, возлюбленная ваятеля Праксителя, служившая моделью для его статуй.

Наш поэт — Платен.

«Лев» — Лео (Лев) Кленце (1784–1864) — знаменитый архитектор, с 1815 г. работавший в Мюнхене и построивший там много новых зданий.

Великий оратор — Игнац Рудгарт, выступавший с речами в феврале 1823 г. в баварском ландтаге по поводу акциза на солод.

…фигуру, представшую перед нами. — Далее описан известный тевтономан Ганс-Фердинанд Массман (1797–1874), против которого и позднее Гейне обращал свою сатиру. С 1826 г. Массман преподавал гимнастику в мюнхенском кадетском корпусе, с 1829 г. стал профессором германской филологии в Мюнхенском университете. Объединение гимнастики с германистикой характерно для Массмана: физическое воспитание он считал существенной частью воспитания в национальном, немецком духе.