Андрей Буровский - Да здравствует «Застой»!

Ознакомительный фрагмент

68. Калининская область — Корытков Николай Гаврилович, 1964–1978.

69. Калужская область — Кандренков Андрей Андреевич, 1964–1983.

70. Киевская область — Цыбулько Владимир Михайлович, 1970–1985.

71. Кировоградская область — Кобыльчак Михаил Митрофанович, 1967–1982.

72. Кировская область — Беспалов Иван Павлович, 1971–1985.

73. Костромская область — Баландин Юрий Николаевич, 1971–1986.

74. Курганская область — Князев Иван Филиппович, 1966–1985.

75. Курская область — Гудков Александр Федорович, 1970–1988.

76. Кустанайская область — Бородин Андрей Михайлович, 1964–1982.

77. Липецкая область — Павлов Григорий Петрович, 1964–1984.

78. Минская область — Поляков Иван Евтеевич, 1964–1977.

79. Московская область — Конотоп Василий Иванович, 1964–1985.

80. Мурманская область — Птицын Владимир Николаевич, 1971–1988.

81. Нижегородская область — Христораднов Юрий Николаевич, 1974–1988.

82. Новгородская область — Антонов Николай Афанасьевич, 1972–1986.

83. Новосибирская область — Горячев Федор Степанович, 1964–1978.

84. Омская область — Манякин Сергей Иосифович, 1964–1987.

85. Орловская область — Мешков Федор Степанович, 1970–1985.

86. Пензенская область — Ермин Лев Борисович, 1964–1979.

87. Пермская область — Коноплев Борис Всеволодович, 1972–1988.

88. Псковская область — Рыбаков Алексей Миронович, 1971–1987.

89. Ростовская область — Бондаренко Иван Афанасьевич, 1966–1984.

90. Сахалинская область — Леонов Павел Артемович, 1960–1978.

91. Северо-Казахстанская область — Демиденко Василий Петрович, 1965–1981.

92. Смоленская область — Клименко Иван Ефимович, 1969–1987.

93. Томская область — Лигачев Егор Кузьмич, 1965–1983.

94. Тульская область — Юнак Иван Харитонович, 1964–1985.

95. Тюменская область — Богомяков Геннадий Павлович, 1973–1990.

96. Хмельницкая область — Лисовой Тимофей Григорьевич, 1972–1985.

97. Хорезмская область — Худайбергенов Мадьяр Худайбергенович, 1968–1986.

98. Челябинская область — Воропаев Михаил Гаврилович, 1970–1984.

99. Ярославская область — Лощенков Федор Иванович, 1964–1986.

Неудивительно, что «перестройку» называют порой «революцией вторых секретарей». Вечно вторые секретари отчаялись иначе сделаться первыми…

Хорошие стороны советского руководства

Во время «перестройки» сложился стереотип тупого и жадного «партбюрократа» — примитивного и недалекого, раба начальства и душителя всего нового. В кинофильмах чиновник изображался в нелепом, сбитом набок галстуке, мятом костюме и с нелепо перекошенным лицом. Такой образ — не более чем злая карикатура. Человек этого сословия должен был бриться — никакой бороды, не поощрялись и усы. Галстук и шляпу — носить! Но это ведь только внешние признаки, не имеющие никакого отношения к сути.

В номенклатуру отбирали самых «достойных», то есть самых активных, работоспособных и старательных, самых обучаемых и умных. Этих отобранных активно учили ремеслу и науке управления. Член сословия номенклатуры должен был многое знать и уметь. Номенклатура в основном состояла из очень работоспособных людей, не обделенных личными достоинствами.

Разумеется, они были лояльны к властям и к самой коммунистической идее. На самом деле они очень по-разному ее понимали, но с идеей не спорили. И у меня мало веры в современные разговоры о том, что такой-то с самого начала ненавидел советскую власть и только мечтал изменить советский политический строй. Для того и в номенклатуру шел, карьеру делать. Если верить тому, что писал о самом себе член ЦК Александр Николаевич Яковлев.

«Давным-давно, более 40 лет назад, я понял, что марксизм-ленинизм — это не наука, а публицистика — людоедская и самоедская. Поскольку я жил и работал в высших «орбитах» режима, в том числе и на самой высшей — в Политбюро ЦК КПСС при Горбачеве, — я хорошо представлял, что все эти теории и планы — бред, а главное, на чем держался режим, — это номенклатурный аппарат, кадры, люди, деятели. Деятели были разные: толковые, глупые, просто дураки. Но все были циники. Все до одного, и я — в том числе. Прилюдно молились лжекумирам, ритуал был святостью, истинные убеждения — держали при себе.

После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды «идей» позднего Ленина. <…> Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработали (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» — по революционаризму вообще. <…> Советский тоталитарный режим можно было разрушить только через гласность и тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма. <…> Оглядываясь назад, могу с гордостью сказать, что хитроумная, но весьма простая тактика — механизмы тоталитаризма против системы тоталитаризма — сработала».[30]

Если честно, я в эти откровения не верю. Думаю, что Яковлев задним числом приписал себе и своим единомышленникам невероятную хитрость и предусмотрительность, прозорливость и подлость. Скорее он хотел бы обладать этими качествами и быть одним из погубителей СССР.

Но даже если в этих откровениях правды больше, чем 30 %, то получается — прозрел Яковлев уже после XX съезда. А входил в номенклатуру он активным советским человеком.

Номенклатура была более «убежденной» и «идейной», чем большинство советских людей. И поэтому номенклатура была честнее большинства жителей СССР: она больше верила в то, что говорила и делала.

Эта номенклатура истово верила в прогресс. Даже страшненькие слова Яковлева отражают эту веру. Ну, уклонился СССР куда-то не туда, надо его вернуть на светлый торный путь с боковых тропинок, на главную дорогу (как сейчас говорят, «мейстрим») человечества.

А большинство членов номенклатуры свято верили, что Советское государство — вершина этого самого прогресса. Что все человечество всегда именно такого общества и государства хотели и хотят, что СССР воплощает вековую мечту человечества, и если что было или есть «не так», то совершенные ошибки и преступления — не более чем случайное отклонение от идеала, прискорбная необходимость, не имеющая принципиального значения.

Один убежденный коммунист в эпоху борьбы за «восстановление ленинских правовых норм» в разговоре с автором сих строк смутился было: я напомнил ему, что в «ленинские правовые нормы» входило взятие заложников и массовые расстрелы по национальному и социальному принципу. Но только на мгновение! Только до тех пор, пока он вспомнил, что социализм и коммунизм — абсолютная необходимость и неизбежность, а сопротивление их построению — чудовищное преступление, намного худшее любого массового расстрела и применения самых страшных пыток.

— Перестарались ребята… — сказал коммунист с широкой такой, доброй улыбкой.

Наивно? Но вместе с тем и очень оптимистично. По своему мировоззрению номенклатура была активной, позитивной и жизнерадостной. Этим людям нравился мир, в котором они живут, нравился СССР, нравилась власть, нравилось делать что-то для дальнейшего торжества прогресса, что-то улучшать, доделывать, совершенствовать.

Во всем мире век Просвещения кончился во время и после Первой мировой войны. Но не в СССР. Это касается всех советских народов, но номенклатура была верхушкой советской цивилизации. Она больше любого другого класса или слоя советской цивилизации несла в себе главные ценности этого общества. Так раввины несут в себе основные ценности иудаизма, а муфтият — мусульманской. Так французское дворянство XVII–XVIII веков, немецкая профессура XVIII–XIX веков несли в себе основные ценности Просвещения.

Люди века Просвещения, члены сословия номенклатура верили, что все люди могут и даже должны вести образ жизни горожан, читать газеты и журналы, мыть руки перед едой, самосовершенствоваться, жить по Моральному кодексу строителя коммунизма, хотеть прогресса для всего человечества, уважать достижения науки, интересоваться достижениями науки и народного хозяйства, ценить высокое искусство, выполнять и перевыполнять план, чтить «заветы Ильича», бороться за коммунизм во всем мире. Причем все пункты этого комплекса были равно важны. Человек, который не моет рук и не меняет белья, осуждался так же, как не читавший классической литературы. А оба они осуждались так же, как мерзкий «диссидент», называвший генерального секретаря нашей партии, товарища Леонида Ильича Брежнева просто Брежневым.

Номенклатура верила в прогресс и готова была его строить. Она была очень работоспособна, активна и гораздо более предприимчива, чем могло показаться. Член этого сословия был готов работать столько, сколько будет нужно для результата.