Джереми Скейхилл - Грязные войны: Поле битвы — Земля

Карл Роув, один из бывших ближайших советников президента Буша, назвал речь «превосходной», «жесткой» и «эффективной»[1590]. Многие неоконсерваторы также высказали свое одобрение Обаме. Ньют Гингрич, бывший председатель палаты представителей от республиканцев, высоко оценил тот факт, что «либеральный президент отправился в Осло для получения Премии мира и напомнил комитету, присуждающему ее, что без применения силы они не смогли бы сохранить свою свободу и не были бы в состоянии вручать эту премию»[1591]. Обращая внимание на положительные отзывы на речь Обамы со стороны «яс-требов»-республиканцев, обозреватель Гленн Гринвальд назвал ее «наиболее воинственной речью из всех, когда-либо произнесенных лауреатами Нобелевской премии мира»[1592]. Когда Обама вернулся на родину с премией, его администрация уже была готова начать очередную тайную американскую войну, возвестив о начале новой эры американской внешней политики. Теперь в центре этой политики находилась глобальная программа убийств.

32. «Если они убивают невинных детей, называя их «Аль-Каидой», тогда мы все — «Аль-Каида»

Вашингтон, округ Колумбия, и Йемен, 2009 г.

16 декабря 2009 г. наиболее высокопоставленные чиновники, ведающие национальной безопасностью США, получили подборки «бейсбольных карточек», содержавших биографии трех предполагаемых членов AQAP[1593]. Адмирал Макрейвен собирался устранить их с помощью JSOC в результате «серии преднамеренных убийств» на территории Йемена. Им были присвоены кодовые обозначения «Акрон», «Толидо» и «Кливленд». JSOC предполагало начать операцию не позднее, чем через двадцать четыре часа, и ему необходимо было получить ответ от юристов: да или нет. Чиновники, входившие в «комитет по убийствам», располагали крайне ограниченным временем, для того чтобы ознакомиться с данными разведки. И главный юрист Госдепартамента Гарольд Кох, и его коллега из Пентагона Джех Джонсон, как утверждалось, получили свои карточки всего за сорок пять минут до запланированного начала телеконференции с JSOC, на которой должен был решаться вопрос о выполнении заданий[1594]. Эта встреча была более многолюдной, чем обычно собирали подобные совещания. В ней участвовало около семидесяти пяти официальных лиц[1595]. Администрация Обамы была на пороге бомбардировок Йемена, и это требовало определенной мобилизации официальных кругов, занимающихся вопросами национальной безопасности.

На телеэкране перед участниками конференции появилось лицо адмирала Макрейвена, который своим знаменитым лишенным эмоций и четким голосом доложил о необходимости «ударных действий» в отношении ряда «целей». Главной целью — «Акрон» — был Мохаммед Салех Мохаммед Али аль-Касеми, который, как установили американцы, являлся главой AQAP в йеменской провинции Абиан. JSOC охотилась за аль-Касеми, и теперь люди Макрейвена выследили, что он «находится в тренировочном лагере близ селения Аль-Маджала»[1596]. Аль-Касеми уже в течение нескольких месяцев успешно скрывался от JSOC.

Теперь, по словам Макрейвена, его местоположение было установлено абсолютно точно. Исключив операцию по захвату и взвесив другие возможные военные решения, группа решила нанести удар по лагерю крылатыми ракетами. Руководить операцией должен был JSOC.

Джонсон ощущал «сильное давление со стороны военных, жаждущих приступить к ликвидации». По его признанию, он «испытывал сильный дефицит времени и не был готов» взвесить все варианты[1597]. Тем не менее он дал положительный ответ. Через несколько минут он увидел спутниковое изображение Аль-Маджалы, которое транслировалось из командного центра в Пентагоне. По деревне передвигались люди, крошечные, как муравьи. Затем на экране появилась огромная вспышка, а люди «испарились». В самом JSOC эти трансляции назывались «Убойное ТВ». Теперь Джонсон знал почему.

Утром 17 декабря у шейха Сале бин Фарида зазвонил телефон BlackBerry[1598]. Люди племени авлак сообщили ему об ужасном происшествии в маленьком поселении кочевников, в провинции Абиан, которое называлось Аль-Маджала. Ранним утром на крохотную, затерянную в горах деревеньку, где проживало с десяток семей, обрушились ракеты. Как передали бин Фариду звонившие, в результате погибли десятки людей, среди которых было много женщин и детей. Бин Фарид включил новостной телеканал «Аль-Джазира» как раз в тот момент, когда там начинался выпуск новостей. Диктор зачитывал официальный пресс-релиз правительства Йемена, который заявлял, что ВВС страны нанесли сокрушительный удар по тренировочному лагерю боевиков «Аль-Каиды»[1599]. Бин Фарид позвонил начальнику своей охраны и водителю, с тем чтобы они готовили его джип к поездке в Аль-Маджалу. От Адена это было в полудне пути.

Бин Фарид — один из самых влиятельных людей Южного Йемена. Его род восходит корнями к султанам, правившим в свое время Аравийским полуостровом. После того как на землю Южного Йемена в 1839 г. ступили английские колонизаторы, племя авлак стало для них одним из самых ценных союзников[1600]. С 1937 по 1963 г. город Аден в Южном Йемене был колонией британской короны, а отдаленные районы управлялись договорами с местными племенами[1601]. Бин Фарид, сын султана, воспитывался в английских школах и рос как королевский отпрыск. В 1960 г. он отправился в Великобританию, где окончил колледж и получил военную подготовку, а затем вернулся в Йемен, где поступил на службу в армию. В 1967 г. власть в Южном Йемене перешла в руки марксистов, и англичане ушли из него[1602]. Бин Фарид с семьей бежали за границу, надеясь вернуться через несколько месяцев. В действительности их возвращение затянулось почти на четверть века.

В конце концов бин Фарид смирился с мыслью, что ему суждено жить в изгнании. Большая часть его молодости прошла в организации бизнеса в различных странах Персидского залива, он также проводил много времени в поместье своей семьи на юге Англии. С годамии он стал владельцем одной из крупнейших транспортных и строительных компаний Персидского залива. К 1990 г. бин Фарид был весьма состоятельным человеком. Именно тогда президент Салех объединил северную и южную части страны и обратился к бин Фариду. Для того чтобы закрепить свою власть на юге страны, Салеху нужна была поддержка племен, поэтому он договорился с вождями об их возвращении. В 1991 г. бин Фарид снова был в Йемене.

К тому времени когда «Аль-Каида» приступила к организационному оформлению своей структуры в стране, бин Фарид вновь стал одним из самых влиятельных людей в Йемене. Он был избран в парламент, возглавлял большое племя и строил большой частный курорт на берегу Аденского залива. Он знал, что в стране есть небольшая группа связанных с «Аль-Каидой» людей, в том числе из его собственного племени. Однако он рассматривал их в первую очередь как сородичей. Джихадисты не слишком беспокоили его, поскольку Йемен был полон моджахедов — ветеранов афганской и других войн. Более того, этих людей зачастую считали национальными героями. Бин Фарид рассказывал случай, когда за участие в подрыве эсминца Cole был арестован Фахд аль-Кусо. Он должен был заснять теракт на видео, но проспал[1603]. Когда правительство арестовало аль-Кусо за участие в заговоре, бин Фарида призвали в качестве посредника, так как аль-Кусо принадлежал к племени авлак. «Тогда я впервые услышал о том, что кто-то из членов нашего племени входит в «Аль-Каиду», — вспоминал он. — И речь шла только о нем. К организации принадлежало еще от силы пара человек».

Теперь, спустя девять лет, бин Фарид узнавал из новостных сюжетов о том, что один из оплотов «Аль-Каиды» размещался практически в центре территории его племени. «В сообщениях говорилось, что наше правительство нанесло удар по «Аль-Каиде» в селении Аль-Маджала, где у «Аль-Каиды» была база и тренировочный полигон. Там же были большие склады различного оружия, боеприпасов, ракет и тому подобного. Удар оказался успешным, — вспоминал бин Фарид. — И они вообще не упоминали об американцах». Бин Фарид не мог заставить себя поверить в существование базы «Аль-Каиды» в Аль-Маджале. Даже если там и были боевики «Аль-Каиды», то, по его мнению, правительство могло бы просто направить в деревню солдат, чтобы разобраться с ними. Удары с воздуха он считал совершенно бессмысленными. Да, это был удаленный район, но никак не Тора-Бора.

Приехав в Аль-Маджалу, бин Фарид ужаснулся. «Когда мы добрались на место, то не могли поверить своим глазам. Думаю, если бы у кого-нибудь было слабое сердце, он бы просто потерял сознание. Повсюду валялись мертвые овцы и козы, там и тут попадались человеческие головы. Мы видели их тела, видели детей. Некоторые не погибли сразу, а сгорели в результате пожаров», — вспоминал он в разговоре со мной. Фрагменты тел были разбросаны по всей деревне. «Невозможно было сказать, принадлежали останки животным или людям», — вспоминал он. Они постарались собрать то, что можно, чтобы похоронить мертвых. «До некоторых частей мы просто не смогли добраться. Их уже расклевали птицы». Бин Фарид увидел останки, которые принадлежали в основном женщинам и детям: «Там лежали дети, старухи, овцы, козы, коровы. Невероятно». Он осмотрел окрестности и не нашел ничего, хотя бы отдаленно напоминающее учебный лагерь. «Зачем они это сделали? Какого черта они так поступают? — спрашивал он. — Здесь нет складов с оружием, здесь нет полигона. Здесь нет ничего, кроме бедного племени, одного из беднейших племен юга страны».