Вечный мираж - Михаил Петрович Арцыбашев

class="p1"> Оглядываясь на прошлое, должно, конечно, признать, что для умственного развития человечества философия имела огромное значение, и этого совершенно достаточно, чтобы с почтением обозревать философские руины прошлого.

 Но не надо забывать, что жизнь, это — такая чудовищная машина, которая, в конечном итоге, перерабатывает себе на потребу все, что угодно. Она использует и друзей, и врагов, и яды, и лекарства, но в большинстве случаев совсем не в ту сторону, куда это предполагалось.

 Бесстрашно же оценивая завоевание философской мысли в смысле прямого приближения к разрешению задачи о смысле и цели человеческой жизни, нельзя не видеть, что в итоге получился — если не нуль, то огромный вопросительный знак — и только.

 И если закатывается солнце веры, то и философская луна находится на ущербе.

IX

 Продолжая судорожно метаться в поисках иной, лучшей жизни, отчаявшись в религиозных упованиях и разочаровавшись в философских гипотезах, человечество обратилось к непосредственной борьбе с несовершенствами самого строя своей жизни.

 Люди, кажется, поняли, что "там, над звездами, нет никого", и что самые прекрасные гипотезы не могут дать ни покоя, ни удовлетворения, пока в силе остаются реальные причины страданий.

 На смену религиозным и философским учениям пришли учения социальные, усматривающие причину несовершенства жизни в несправедливом устройстве человеческого общества. Эти учения, самоуверенно опираясь на данные, добытые так называемой социологией, заявили претензию дать человечеству все, о чем оно мечтало, в чем так нуждалось с незапамятных времен: и смысл жизни, и цель борьбы, и счастье на земле.

 Социология есть термин, введенный Кантом, для обозначения науки о законах, управляющих общественной жизнью. Материалом для этой науки служит все, что так или иначе определяет взаимоотношение различных групп человеческой массы: история, экономика, право, этнография и т. д. Но несмотря на все обилие и разнообразие материала, не взирая на применение естественно-научного метода исследований, социология вряд ли заслуживает названия точной науки, ибо до сих пор еще даже приблизительно не наметила основных законов развития человеческого общества. По отношению к подлинно точным наукам она находится в том же положении, в каком астрология находилась к астрономии, и алхимия — к химии. Это только смутный зародыш науки, находящийся в стадии первоначального образования.

 И тем не менее она уже породила целый ряд учений, играющих в жизни человечества огромную роль.

 Явление это, впрочем, обычно для истории человеческой мысли. Человечество, нетерпеливо жаждущее осуществления своей страстной мечты о лучшем будущем, уже не раз, очертя голову, бросалось в погоню за едва мелькнувшим призраком.

 Волнуясь и спеша, оно с жадностью набросилось на смутные, не проверенные опытом, не вылившиеся в точную формулу, данные социологии, и много сильных разумом и волею людей подняло знамя кровавой борьбы за новые идеалы, с яростью фанатиков, отвергая всякое сомнение в правильности своих выводов.

 А выводы эти крайне общи и поверхностны, представляя из себя, в сущности, ничто иное, как только ряд лозунгов без подлинно-реального содержания. А потому в жизненном толковании их сталкиваются самые противоречивые программы, Эти толкования, эти программы умножаются день это дня, запутывая понятия, сталкивая, как лютых врагов, людей, казалось бы, искренно идущих к одной и той же цели, под одними и теми же знаменами.

 Социализм и анархизм, распадающиеся на множество мелких течений, являются важнейшими из определившихся социально-политических учений, во имя которых уже пролились потоки крови и слез.

 В основу их равно положено грубо-материалистическое представление о человеке, как о производном от чисто-экономических причин, и оба эти течения движутся уверенностью, что с устранением экономического неравенства, созданием справедливого, в смысле распределения труда и его продуктов, общественного строя, исчезнут все язвы, отравляющие человеческую жизнь.

 Однако же пути к этому земному раю намечаются не только различные, но и прямо противоположные.

 Если отшелушить все эти учения и выявить их подлинную сущность, то ее можно выразить в очень немногих словах.

 Анархизм отрицает принуждение, отвергает всякий внешний авторитет, власть и закон. Согласно этому учению, только при условии неограниченной свободы личности человечество сможет подняться на ту высоту умственного и морального развития, на которой станет возможным единение людей, как свободное, могучее и счастливое братство.

 Социализм противоположен индивидуалистическому анархизму. Это учение требует подчинение личности интересам коллектива, и единение людей мыслит не как свободное братство, а как трудовую артель, спаянную общими экономическими интересами. Необходимости принуждения социализм не отрицает. Его закон суров и жесток: кто не работает на общее благо, тот не имеет права существовать!.. Ценность человеческой личности, столь высоко возносимой анархистами, здесь попадает до ценности простой рабочей единицы.

 Социализм имеет два разветвления: коллективизм и коммунизм. Коллективизм сохраняет некоторую свободу личности, признавая частную собственность и требуя лишь обобществления орудий производства, сношений и обмена. Коммунизм же, являясь, несомненно, логическим завершением основной идеи о подчинении личности интересам коллектива, отвергает всякую частную собственность, уничтожает субъективную ценность человеческой личности и рамками общественной полезности кладет предел индивидуальному творчеству. Это уже не подчинение, а полное поглощение личности. Платон, правда, представитель утопического коммунизма, требовал даже обобществления жен и детей. Идеал коммунизма не братство и даже не рабочая артель, а просто какой-то усовершенствованный человеческий механизм, в котором отдельный человек должен играть роль простой клетки в организме.

X

 Анархическое учение туго проникает в сознание масс, ибо его идеалы слишком туманны, а теоретики этого учения не в состоянии дать ясного представления об анархическом строе. По выражению Грава анархизм все еще только "хаос идей".

 Лишь очень немногие мечтатели и фантазеры могут удовлетвориться теми пышными, но лишенными всякого реального содержания фразами "о свободной жизни свободных людей на свободной земле", которыми, в сущности, исчерпываются все данные о будущем анархическом строе человеческого общества.

 Но человечество, как собрание живущих и страдающих людей, не может только мечтать. Оно нуждается в точных формулировках, в конкретном представлении. Обреченное вечно зависеть от мелочей своего быта, оно желает в реальных чертах представить себе тот фантастический мир освобожденной личности, о котором так увлекательно говорит анархистская проповедь.

 Однако, вожди анархической мысли лишь смутно намечают путь к этому миру, ловко прячась за всевозможные "смелые взлеты мысли" и ненависть к закоченевшей догме.

 "В основу анархического мировоззрения может быть положен лишь один принцип — безграничного развития человека и безграничного расширения его идеала" — говорит Боровой.— "Анархизм не знает и не может знать последнего, совершенного строя, успокаивающего все человеческие запросы, отвечающего на все искания. Сущность анархизма — в вечном беспокойстве, вечном отрицании."

 Безграничное развитие человека заложено в основу жизни, это свойство жизни, и если анархическое