Мифы о смерти. От островов блаженных и знаков-предвестников до дьявольских рыцарей и дара бессмертия - Лекуте Клод
Мифы о смерти. От островов блаженных и знаков-предвестников до дьявольских рыцарей и дара бессмертия читать книгу онлайн
Представьте: за последним порогом жизни скрываются не мрак и пустота, а целая вселенная образов — от сумрачного Аида до воинственной Вальхаллы, от безмолвного Шеола до ледяной Хель.
Эта книга — путешествие по загробным мирам древности, их отражениям в средневековых песнопениях, текстах Нового времени и даже в современных свидетельствах тех, кто пережил клиническую смерть. Автор изучает мифы, обряды и научные исследования, сопоставляя источники между собой и находя неожиданные культурные параллели и противоречия в том, как люди разных эпох и культур представляли смерть.
Клод Лекутё — французский филолог-медиевист, почетный профессор и заведующий кафедрой литературы и культуры средневековых германских народов в Университете Сорбонны.
Клод Лекутё
Мифы о смерти. От островов блаженных и знаков-предвестников до дьявольских рыцарей и дара бессмертия
Информация от издательства
Оригинальное название:
The Pagan Book of the Dead: Ancestral Visions of the Afterlife and Other Worlds
La mort, l’au-delà et les autres mondes
На русском языке публикуется впервые
Лекутё, Клод
Мифы о смерти. От островов блаженных и знаков-предвестников до дьявольских рыцарей и дара бессмертия / Клод Лекутё; пер. с англ. Н. Беловой. — Москва: МИФ, 2026. — (Мифы от и до).
ISBN 978-5-00250-580-7
Все права защищены.
Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Éditions Imago, 2019, Published by permission of the Proprietor and literary agents, Cristina Prepelita Chiarasini (France) via Igor Korzhenevskiy of Alexander Korzhenevski Agency (Russia)
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «МИФ», 2026
Введение. «Посреди жизни в смерти пребываем»
Смерть, жестокое божество, очень волнует всех живых, однако мало кто любит о ней говорить. Она повсюду, и каждому из нас суждено рано или поздно заплатить назначенную природой цену. Во французской литературе смерть появляется под разными именами: Trépas (Уход, Кончина), Faucheuse (Жница) и Camarde (Безносая)[1]. Ее изображают с косой, луком, копьем или скрипкой в руках. Смерть может представать в образе скелета, копающего собственную могилу, призрака с запавшими глазницами или фигуры в плаще с капюшоном. В романоязычных странах смерть является в женском обличье, а в германоязычных — в мужском. Эмманюэль Левинас пишет:
Смерть не из нашего мира. Смерть — это всегда скандал, и потому она всегда трансцендентна для нас. Нам понятны разложение, трансформация, распад. Мы осознаём, что форма может меняться, но что-то при этом должно оставаться. Смерть перечеркивает все; она немыслима и непостижима и все же бесспорна и непреложна[2].
В словарях есть множество глаголов, обозначающих смерть как действие: скончаться, упокоиться, погибнуть, опочить, умереть, пасть. Есть среди них и глагол «угаснуть», отсылающий нас к старому мифу о жизни, сгорающей как свеча. В древнегреческой легенде о Мелеагре мойры, богини судьбы, предрекли, что герой будет жить, покуда не сгорит дотла головня на жертвеннике. Когда она сгорит, умрет и Мелеагр. В главе 11 древнескандинавской «Пряди о Норна-Гесте» (Nornagests Þáttr), записанной в XIII веке в Норвегии, одна из норн, присутствовавших при рождении героя, в гневе говорит: «Ибо вот что я судила ему: мальчик этот проживет не дольше, чем будет гореть свеча, что зажжена подле него»[3].
Помимо глаголов, существует и множество описывающих смерть фразеологизмов: «уйти в мир иной», «испустить последний вздох», «отдать Богу душу», «уснуть вечным сном», «отправиться к праотцам» и более простонародные «приказать долго жить», «сыграть в ящик», «дать дуба», «протянуть ноги» и прочие. Учитывая роль слов как инструментов мысли, мы легко можем понять, насколько большое значение имела тема смерти для любых цивилизаций. В стремлении избежать того, что заложено и растет в нас с рождения, были придуманы источник вечной молодости, на поиски которого отправлялся Александр Македонский, и амброзия, нектар богов, якобы дарующий бессмертие. В средневековой легенде о чародее Вергилии говорится о поставленном им эксперименте, в результате которого он должен был воскреснуть. Он попросил своего ученика расчленить его тело, посолить куски и уложить их на дно бочки, на бочку же поставить масляную лампу так, чтобы масло капало внутрь днем и ночью. Через девять дней Вергилий должен был восстать из мертвых, однако процесс возвращения к жизни был прерван непредвиденными обстоятельствами. Жадный Ахерон, великий собиратель теней, не упускает своей добычи, а значит, как сказал Рабле в свои последние минуты, «опускайте занавес, фарс сыгран».
В Средние века считалось возможным толковать слова как отражение религиозных истин — теологически. Средневековая этимология категорично и буквально разъясняла истинное значение слов, поскольку считала, что суть вещей кроется в их именах, ибо имя — это одна из форм мышления[4]. Исидор Севильский (ум. 636) проанализировал латинское слово mors («смерть») и пришел к выводу, что оно произошло от корня mors- cлова «кусать»[5], поскольку «первый человек принес смерть в этот мир, вкусив яблоко с древа жизни»[6]. Эта народная этимология пользовалась большой популярностью, и следы ее встречаются на протяжении всего Средневековья. Вот, например, стихотворение XV века — Le Mors de la pomme («Укус яблока»)[7]:
La mort suis, Dieu m’a ordonnee Pour ce qu’Adam la pomme mort Sentence divine est donnée Tous les humains morront de mort (стр. 85–88). Я смерть, так Бог мне повелел: За то, что яблоко Адам вкусил, Небесный приговор свершится, Все люди будут смертью умирать.При этом в VIII томе своих «Этимологий» Исидор отмечает также, что слово mort («смерть») происходит от слова Mars (a Marte dicitur).
Mors certa, hora incerta — «Смерть несомненна, час ее прихода неизвестен». Внезапная смерть была самой страшной участью для христиан, ибо она лишала их возможности покаяться и провести последние обряды. В религиозной литературе Средневековья этот страх нашел отражение в форме memento mori — напоминания о том, что все мы смертны и должны неустанно думать о спасении. «Книга гимнов» (Liber Hymnorum) Ноткера Заики, IX век, открывается григорианским антифоном, одна из строк которого широко распространилась во всем западном мире: Мedia vita in morte sumus («Посреди жизни в смерти пребываем»). Страх перед участью, ожидающей человека в загробном мире, стал причиной появления множества поэтических произведений, призывающих отречься от этого презренного мира (contemptus mundi), юдоли скорби, где дьявол расставляет свои сети. В середине XIII века монах-картезианец Гуго Мирамарский, живший в Монтрие, регион Вар, во Франции, прекрасно сформулировал эту мысль в своем труде «О бедах рода человеческого, презрении к миру и аду» (De hominis miseria, mundi et inferni contempt)[8].
Час смерти. Иллюстрация из «Библии бедных», Апокалипсис. Германия, кон. XV в.
Heidelberg University Library
В это же время появились тексты под названием «Искусство умирать», проиллюстрированные очень выразительными гравюрами[9]. На них изображались, в частности, сцены с архангелом Михаилом, взвешивающим души (психостасия), демоны у постели умирающих и черти, уносящие души грешников. Напоминания о смерти были повсюду — на фресках, в проповедях, в литературе. Так, в притче «О трех живых и трех мертвых» звучит страшная фраза, которую мертвые говорят живым: «Вы те, кем мы были, мы те, кем вы будете» (Quod fuimus estis, quod sumus vos eritis).
