Серийный убийца: портрет в интерьере - Александр Михайлович Люксембург

квартире у этого Виктора. Галина М. приходила в гости к Виктору почти каждый день, там мы познакомились и подружились. Я знала, что у Галины есть дочь Елена, которая училась в школе. Я неоднократно бывала в гостях у Галины М. Там мы выпивали. Галина любила выпить. Также мне с её слов было известно, что она работала в психиатрической больнице. Жила Галина с дочерью. Я видела, что Галина часто меняла мужчин, можно сказать, что она была женщиной легкого поведения. Но, несмотря на это, отношения у меня с Галиной были отличные. Родных Галины я не знаю. Мне было известно со слов Галины, что она живет без мужа, с которым развелась, бывший муж уже живет с другой семьей и Галине больше не помогал материально.

(Из протокола допроса от 11 мая 1995 г.)

Итак, мы получаем совершенно определённое представление о Галине М. Деклассированная женщина, проститутка и, по-видимому, алкоголичка, она, как показывают исследования о серийных убийцах, логически попадает в группу риска, поскольку маньяк, планирующий свои действия, можно сказать, заранее знает, что едва ли кто-то когда-нибудь её хватится и станет искать. Кстати, именно к этой категории относилось значительное число жертв Чикатило.

Эту акцию Муханкин впервые детально планировал. И в эти планы была вовлечена Елена Левченко. А преступник ожидал, предчувствовал удвоенное наслаждение: от того, как предстояло обойтись с Галиной М., и от того предугадываемого ужаса, который должна была испытывать в его присутствии Елена Левченко. Учтем, — скорее всего, не от самих совершаемых действий (для Левченко едва ли столь важны были моральные и нравственные принципы), а от мысли, что такая же судьба может быть уготована ей самой.

Кровавая драма разыгралась 18 марта 1995 года, и в описании Елены Левченко она выглядит так:

В пятницу я вместе со своим знакомым по имени Володя была в гостях у Галины. Тогда же мы договорились встретиться с Галиной на следующий день — в субботу — в 17 часов. Я так поняла, что у Галины М. и у Володи были взаимные симпатии друг к другу. Встретиться мы решили у Галины — просто посидеть, поговорить. На следующий день, как я уже говорила, в субботу, я вместе с Владимиром пришла домой к Галине. Мы посидели у Галины примерно полчаса. Дочь её также была дома. В доме у Галины спиртного не оказалось, поэтому Владимир предложил прийти к нам… Галина согласилась, и мы пошли. Когда мы выходили из подъезда дома, то я видела, что рядом стояла легковая машина и с Галиной поздоровался какой-то мужчина. Галина шла под руку с Владимиром, а я вела под руку дочь Елену. По дороге мы пошли в сторону школы. В районе, где уже были постройки в виде частных домиков, Галина встретила женщину лет 40, с которой поздоровалась. Эта женщина несла сумку и пожаловалась Галине, что ей некому помочь и она даже сумки сама таскает. Из знакомых больше по дороге никого не видела… Когда мы пришли домой к нам, то дети пошли играть в другую комнату. Галина помогала Владимиру накрывать на стол. Затем мы поужинали, выпивали спиртное. Было заметно, что Галина опьянела. Просидели мы в доме около полутора часов. Дети — мой сын шести лет Дмитрий и Елена — играли в доме. Затем Владимир предложил нам пойти прогуляться. Я и Галина согласились. Дети остались дома. Мы ушли. На улице уже было темно. На Галине М. тогда были надеты черные «лосины», сапоги коричневого цвета на каблуке, свитер темного цвета, капор синего цвета, пальто на синтепоне. Владимир был одет в коричневые брюки (насколько я помню), черную куртку типа ветровки. Был ли у него головной убор, я не помню…

Мы пошли по улице в сторону автовокзала. Шли мы по тротуару вдоль асфальтированной дороги, которая ведет из города Шахты в сторону поселка Каменоломни. Затем свернули с асфальта и пошли по грунтовой дороге в сторону частных доллов. Галина даже постучалась в какой-то дом, но я не поняла, в какой. Вышел какой-то пожилой мужчина и обругал нас за это. Володя отстал от нас. Затем Галина сказала, что она пьяная и хочет спать. Мы решили пойти домой. Галина предложила выйти на асфальтированную дорогу через овражек. Я шла с Галиной под руку. Когда мы спустились в овражек, то Галина шла от меня по левую руку. Вдруг Галина упала. Я подумала, что она споткнулась, но тут увидела сзади Владимира. У него в руке была металлическая труба сантиметров 50. Владимир оттолкнул меня в сторону. Я испугалась, но продолжала стоять рядом. Я боялась закричать, потому что думала, что Владимир может убить меня, а затем моего сына. Владимир наклонился к лежащей на земле Галине. Я видела, что Владимир снял с Галины пальто и дал его держать мне. Я взяла пальто. Затем Владимир задрал кверху свитер Галины и начал колоть её в грудь. Колол Владимир Галину трубой, которую держал в руках. С одного конца трубы в неё было вкручено лезвие примерно сантиметров 15. Я раньше видела дома у Владимира эту трубу с выкручивающимся лезвием. Но я не видела, чтобы Владимир брал эту трубу с собой, когда мы шли гулять. После этого Владимир снял с Галины серьги и обручальное кольцо, а также серебряные кольца. Все это он положил себе в карман брюк. После этого я сразу спустилась к асфальтированной дороге. Я была испугана и стала ждать Владимира на дороге, поскольку он мне сказал, чтобы я его подождала. Минут 10–15 Владимира не было. Когда он спустился ко мне, то сказал, что оттащил Галину в кусты и бросил её там, а также сообщил, что разорвал ей влагалище трубой. Трубу, которой Владимир колол Галину, он забрал с собой.

Когда мы пришли домой, дети уже спали. Владимир затем вышел из дома и отсутствовал минут 40. Когда Владимир пришёл, то сказал, что ходил за ключами от квартиры, которые оказались у Галины М. в сапогах. Владимир сказал мне, чтобы я с ним пошла на квартиру к Галине, чтобы взять оттуда какие-нибудь вещи. Я согласилась, и мы пошли. Дети остались спать дома. В квартире Галины мы взяли хрусталь, фарфоровую посуду, набор вилок, ложек, ножей из нержавеющей стали и другой набор из металла желтого цвета. Также Владимир взял там одежду, чистые простые. Все это мы погрузили в черную и коричневую большие сумки. Эти сумки мы принесли к нам в дом…

(Из протокола допроса от 11 мая 1995 г.)

Хотя