Можно сказать товарищ? Переписка Петера Хакса с Куртом Госвайлером (1996-2003) - Петер Хакс

которые Вы можете видеть в прилагаемой копии письма Манфреда Векверта*. (Я дал ему свою книгу, чтобы он прочел два материала о 17-м июня*, о них у нас состоялся хороший товарищеский разговор, главным образом, на тему «Брехт и 17 июня». Однако, как только я ушел, он сразу набросился на ту статью, заголовок которой, видимо, сразу же вызвал его неодобрение. Во всяком случае, уже через день почта доставила мне письмо от него вместе с книгой.) Прилагаю также свой ответ и упомянутые в нем материалы. Надеюсь, они будут Вам интересны, если Вы с ними еще не знакомы.

Если мое впечатление меня не обманывает, то у Вас есть основания считать год своего 70-летия очень удачным. Мои поздравления. От всего сердца желаю, чтобы в конце наступающего года Вы смогли сказать о нем то же самое. Примите все мои самые добрые пожелания здоровья и неутомимого творчества,

Ваш Курт Госвайлер

19 Хакс – Госвайлеру 31.12.1998

Дорогой г-н Госвайлер, вы знаете, что с середины 50-х до середины 70-х годов театр ГДР был ведущим, ведущим в Германии и в мире. Внедрение реакционного, анти-реалистического сценического стиля, так называемого режиссерского театра, было делом Векверта: практически – в «Берлинском ансамбле», теоретически – благодаря его диссертации, которая подхватила давившие на нас западные теоремы. Тогда и до сих пор он черпал и черпает крохи своей образованности у издательства Зуркамп и журнала «Театер хойте» (подчиненного в свое время Восточному бюро СПГ). На его сторону быстро перешел Вернер Миттенцвай. Я, конечно, не верю, что у кого-то из них хватило бы характера, чтобы по собственной инициативе добиваться развала театра в ГДР. Это были приказы сверху, и ни тот, ни другой никогда не оказывали сопротивления. Не случайно Векверт в эпоху надвигавшейся контрреволюции стал директором «Берлинского ансамбля», президентом Академии художеств и членом ЦК.

Не много хорошего могу поведать Вам и о Брехте, который дожил до XX съезда партии и, к сожалению, незадолго до смерти пережил венгерскую контрреволюцию. Его привела в почти истерический восторг речь Хрущева, и он поддержал намерения Вольфганга Хариха устроить заговор. Сообщаю Вам эту информацию на основании того, что он говорил в беседах со мной или в моем присутствии. Я думаю, что его политическая и нравственная деградация отчасти объясняется угасанием умственных способностей, но верно также и то, что Брехт, при всем его уме и доброй воле, никогда в жизни не мог расположиться в какой-либо прочной и продуманной картине мира.

Так что не волнуйтесь. Приветствую Вас на рубеже года и возвращаю Вам Ваши пожелания.

Ваш

Петер Хакс

20 Госвайлер – Хаксу 18–23.3.1999

Дорогой г-н Хакс,

Ежегодная карусель снова докрутилась до 21 марта, начала весны, значит, самое время прислать Вам мои сердечными поздравления с Вашим днем рождения и поблагодарить, наконец, за Ваши два письма о Людо Мартен-се и Манфреде Векверте, которые не только доставили мне большое удовольствие, но и навели на разные размышления.

Сначала о Людо Мартенсе. Меня обрадовала Ваша положительная оценка его основной работы, так как я ее разделяю. Я прочел книгу (довольно давно) с большим интересом. Я вижу одно из его (Л.М.) больших преимуществ в том, что он опирается на надежные и разносторонние, но, по сути, неизвестные нам источники, о существовании которых мы, наконец-то, узнаем. Очень важна также глава о Троцком с фактами против легенд.

Л.М., однако, сделал немало ошибок, и перевод иногда неточен или неверен; это должно быть исправлено во втором (надеюсь, возможном) издании. Для меня его самый слабый тезис – тот, с которым Вы, вероятно, согласны больше, чем я, и он гласит (стр. 342): настоящая роль Хрущева – роль шута. А еще Л. Мартенс не нравится мне так же, как не нравитесь мне Вы, когда толкуете хрущевскую реставрацию капитализма как терпимость к реставрации капитализма по недомыслию; у меня другое мнение, а именно, что вы оба сильно недооцениваете Никиту, и при этом совершаете точно такую же ошибку, как в свое время Молотов, Каганович и все остальные его оппоненты, которые именно по этой причине тоже стали его жертвами. Он умело играл роль дурачка, из-за чего было трудно увидеть его настоящую роль самого хитрого и опасного союзника Черчилля, Даллеса и Эйзенхауэра, действовавшего в крепости. (Хотя моя критика образа Хрущева, представленного Сарой Вагенкнехт, не смогла убедить Вас в правильности моей оценки Хрущева, я не теряю надежды, что она будет подтверждена фактами, упомянутыми мной в хрущевской «Хронике» (если она будет опубликована, что маловероятно).

Ваша критика названия книги была для меня неожиданной и лестной, неожиданной, потому что подобные соображения не приходили мне в голову, лестной, потому что это, по сути, и мое дело – настойчиво отстаивать свою точку зрения.

Но в данном случае я должен обдумать три вопроса: во-первых, верно ли, что в книге представлен «старый знакомый образ Сталина»? Конечно, для немногих, таких как Вы, я и еще несколько человек, этот образ не только (очень) стар, но и знаком (а к тому, что знакомо, привыкаешь).

Во-вторых: Вы говорите: «Нельзя исходить из вражеского представления о Сталине, словно это норма». Но ведь для всех, ныне живущих, кроме нас, кучки «инакомыслящих», «вражеское представление о Сталине» с 1956 года, то есть вот уже почти полвека, и есть «норма», «старый, знакомый» образ Сталина?

И в-третьих: Ваш перевод заголовка не обязателен. Заголовок можно перевести и так: Вам наврали, что официально пропагандируемый образ Сталина – единственно верный и правильный. Есть и другой, и вы должны его знать!

Для меня самое главное – книга, где знакомый образ Сталина противостоит вражескому представлению о Сталине. И если название книги учитывает кругозор тех, кого нужно привлечь как читателей, если оно вызывает любопытство, я не имею ничего против его неточности.

Вторую книгу Людо Мартенса (фактически первую, хронологически более раннюю) я еще даже не дочитал до конца. Меня шокировали уже первые ее разделы, я нашел оценки неверными и странными и не знал, что о них думать, пока не понял, что в книге в хронологическом порядке, начиная с 1987-го года, зафиксированы попытки автора разобраться в ситуации, которые дают возможность проследить процесс его взросления вплоть до момента, когда он и его товарищи освободились от маоистских и албанских азов ультра-сектантского анти-ревизионизма. Это сделало книгу понятной и ценной для меня. Я с величайшим уважением отношусь к пути, избранному этими бельгийскими товарищами, особенно когда вижу, что вытворяют такие секты как «Ротер Морген» МЛПГ или или «Ротер Блиц» КПГ. У