Алексей Ракитин - Смерть, идущая по следу… (интернет-версия)

В начале февраля 1959 г. в Свердловске должны были пройти международные соревнования по конькобежному спорту — исключительное событие для такой закрытой страны, как Советский Союз. Не подлежало сомнению, что задолго до этого времени Свердловск окажется в самом эпицентре внимания советских спецслужб, которые постараются максимально использовать в своих интересах возможности неформального общения советских граждан с иностранцами. Кроме того, на время «показных» мероприятий всегда активизировалась работа органов внутренних дел: облавы на БОМЖей, ужесточение паспортного режима, контроль порядка в местах массового скопления людей и т. п. В этой обстановке организовывать личную встречу Кривонищенко со связником западной разведки в Свердловске было сущим безумием. Тем более выводить на такую встречу агента разведки, работающего под крышей посольства.

Между тем, встреча была нужна не только для получения радиоактивных вещей, но и для личного знакомства и оценки человеческих качеств Кривонищенко с точки зрения возможности его использования в интересах западной разведки в дальнейшем. Именно поэтому бесконтактная передача вещей, путём закладки тайника, не устраивала противную сторону.

Так возникла идея встречи в туристическом походе. Подобная встреча имела в глазах западных разведчиков много плюсов — прежде всего тот, что удалённость от обжитых мест давала возможность скрытно проконтролировать продвижение группы туристов и своевременно обнаружить группы захвата, если КГБ пошлёт таковые. Кроме того, встреча «группа на группу» уравнивала шансы на успех в случае провала операции и силового её разрешения. В общем, подобная встреча значительно повышала выживаемость посланного в СССР связника и его сопровождения.

Когда стало ясно, что планируется встреча с представителем иностранной разведки в туристическом походе, кураторы операции из КГБ стали готовить такую встречу. Как уже неоднократно упоминалось в этом очерке, Комитет госбезопасности в те годы не располагал подразделениями спецназа в нынешнем понимании этого термина. В оперативных подразделениях имелись сотрудники, прошедшие особую подготовку для решения специализированных задач (задержаний в квартирах, лестничных клетках, на улице, обысков, скрытого проникновения в помещения и т. п.), но ничего подобного группе «А» тогда не существовало. Лыжный многодневный поход по малонаселённой местности в условиях уральской зимы выходил далеко за пределы обычной для оперативных сотрудников КГБ деятельности. Только в рядах пограничных войск служили офицеры, которые могли бы справиться с такой задачей без особых затруднений, поскольку длительные лыжные переходы, зимние засады и ночёвки являлись неотъемлемым элементом их боевой подготовки. Поэтому логичным представлялось сформировать «группу туристов» именно из молодых офицеров-пограничников, проверенных уже в деле и доказавших свою способность «решать поставленные задачи инициативно и в срок».

Однако этого не случилось, решение укомплектовать группу из офицеров-пограничников принято не было. Можно только гадать, почему так сложилось, но думается, причины на то имелись довольно веские. Как ни крути, но лучше всех туристов-студентов изобразят именно туристы-студенты, а потому в их пользу и был сделан в конечном итоге выбор. Тем более, что в группу попадали девушки. Ну кто, скажите на милость, заподозрит, что в компании с девушками в поход может отправиться один или несколько сотрудников КГБ, решающих в этом походе свои служебные задачи? Спустя полвека Ракитин предположил такое и какой же идиотский смех вызвал у недалёких умом «исследователей трагедии»! Смех этот очень показателен — он демонстрирует обывательское восприятие работы госбезопасности. Даже спустя полвека, даже после разрушения СССР и исчезновения КГБ, открытия архивов и издания множества документальных работ по истории отечественных спецслужб, подавляющая масса наших обывателей представляет себе настоящую оперативную работу очень и очень смутно, в самых общих чертах и рассуждает о ней, как говорится, с кондачка, чрезвычайно наивно, по-дилетантски. Почитайте тематические форумы и убедитесь сами — на одно разумное суждение с десяток, а то и больше, совершенно детских по своей сути комментариев. Это оттого, что люди совершенно не ориентируются в теме, которую пытаются обсуждать.

Именно в силу кажущейся невероятности отправки негласных сотрудников КГБ в составе группы студентов, такой выбор представляется самым оптимальным для решения той задачи, которую им предстояло решить в походе.

Разумеется, Кривонищенко нельзя было отпускать в подобное путешествие в одиночку. Требовался человек, толковый чекистский работник с опытом туристических походов, доказавший личное мужество в деле, способный при необходимости помочь Георгию в трудную минуту словом и делом, подстраховать его, если потребуется — личным примером показать, как надлежит действовать. Так в разрабатываемой комбинации возник Семён Золотарёв, человек, как минимум, с четырьмя боевыми наградами. Как уже было сказано в этом очерке, четыре награды за годы войны для простого солдата или сержанта — это очень много! Поэтому сомнений в личном мужестве Семёна Золотарёва быть просто не может — он доказал его ещё в годы войны. Семён идеально подходил на ту роль, которую ему предстояло сыграть в походе — опытный турист, старше остальных участников, холост, обаятелен, фронтовик. Фронтовики в те годы вызывали к себе неизменное уважение и интерес, так что позитивное отношение к нему со стороны студентов в каком-то смысле было запрограммировано.

Итак, к концу 1958 г. года постепенно сложилась группа, которой предстояло отправиться на задание — Кривонищенко, Золотарёв, Колеватов. Последний, по нашему мнению, был совершенно необходим в роли «дублёра» Георгия, чтобы никакое неблагоприятное стечение обстоятельств (заболевание, дорожно-транспортное происшествие, ЧП с родными и близкими) не поставило под угрозу срыва всю операцию. Другими словами, Георгий Кривонищенко мог по каким-то причинам выпасть из обоймы участников, но это не отразилось бы на сроках реализации операции и её общей стратегии.

В конце 1958 г. Золотарёв «подводится» к студентам УПИ, происходит его постепенное внедрение в студенческую среду. Если Семён руководил студенческой резидентурой, то ему и так полагалось знать контингент, среди которого предстояло работать. Так что установление доверительных отношений со студентами УПИ для него — совершенно необходимый элемент оперативной маскировки. Внедрение это происходит через Согрина, возможно, в силу того, что Дятлов первоначально вообще не рассматривался как участник затеянной КГБ комбинации. Возможно, впрочем, прямо противоположное предположение — именно Игорь Дятлов и его группа изначально рассматривались как участники комбинации, но присоединение Золотарёва к группе должно было выглядеть как случайное, невольное, или даже вынужденное. Это нормальный приём оперативной маскировки когда демонстрируется подход к одному объекту, а на самом деле преследуется цель установления связи с другим. Главное — попасть в нужный круг общения, в «тусовку», как говорили тогда (да и сейчас).

Золотарёв успешно попадает в «тусовку» студентов Политеха после встречи ими Нового 1959 г. на Коуровской турбазе, где Семён был оформлен старшим инструктором по туризму. После этого Семён несколько раз приезжает в общежитие своих новых знакомых и даже оставляет в комнате Сергея Согрина личные вещи. И собирается в поход с последним, по крайней мере, в этом уверены все окружающие.

В это время московские кураторы операции согласовывают с западной разведкой время и место предстоящей встречи для передачи радиоактивных образцов и личного знакомства с агентом, который останется на территории СССР для длительного оседания при помощи Георгия Кривонищенко (и возможно, его отца. На самом деле, конечно, длительное оседание ему должно будет организовать КГБ). Кривонищенко идёт в поход с группой Игоря Дятлова, маршрут и сроки которого известны и определены ещё в ноябре-декабре 1958 г., так что западная разведка может назначить рандеву в определённом месте. Точка рандеву выбрана вполне логично, с толком — это первая уральская гора на пути группы, лишённая лесного покрова, позволяющая контролировать подходы со всех сторон. Она находится примерно на равном удалении от самых разных населённых пунктов — до Ивделя и Оуса (в Свердловской области) примерно 130 км, а до Троицко-Печёрска (по другую сторону Уральского хребта, в Коми АССР) чуть более 150 км. Самостоятельный выход хорошо подготовленной разведывательной группы в районы указанных населённых пунктов за 3–4 дня проблем не составляет. Расчёт противной стороны понятен: разведчики выйдут на «Большую землю» даже раньше, чем группа Дятлова вернётся из похода. Но на это КГБ приходится согласиться, ставить противника в откровенно невыгодное положение нельзя, ведь это лишь разбудит лишние подозрения. Датой рандеву назначен первый день последнего зимнего месяца — не перепутаешь даже спьяну.