«Ваше сердце под прицелом…» Из истории службы российских военных агентов - Михаил Ефимович Болтунов

в Вуковаре, и в Сребреннице. А как иначе? Были недели, когда информацию в Центр давали по несколько раз в день. А чтобы ее давать, надо знать, о чем ты пишешь, что анализируешь».

Работая в Белграде, Александр Иванович, признаться, считал, что после этой командировки он будет завершать свою службу. Но в 1996 году впервые была учреждена должность военного атташе России в Хорватии. Ерохину предложили возглавить военный аппарат, и он согласился.

Вот как о том времени вспоминает сам полковник Ерохин. «Обстановку в регионе я хорошо знал, и меня назначили в Хорватию переводом. Жену оставил в Белграде, прилетел в Москву, прошел инструктаж, получил новый паспорт, в самолет и в Загреб.

Я был единственный из всего будущего аппарата военного атташе. За три года развернул атташат, завел связи.

Хорваты в первый год глаз с меня не спускали. Ну, как же, приехал русский полковник, да еще из Югославии. Пришлось убеждать, как важно установить отношения между нашими странами, в том числе и в сфере военной. Немало сил было потрачено, чтобы наладить деловые контакты.

Впрочем, Хорватия страна небольшая и, естественно, в военном плане не представляет для нас опасности. Иное дело — блок НАТО. Вот этим альянсом мы и занимались».

В 1999 году закончилась последняя зарубежная командировка полковника Александра Ивановича Ерохина. Десять лет провел он в кризисных районах. К счастью, стороной обошли его войны в Афганистане, Чечне. Впрочем, ему хватило и других войн — в Эфиопии, в Таджикистане, на Балканах. Главное, что он вернулся с них живым и здоровым.

«Рафик Мустафа!»

Майор Михаил Коноваленко шел по улице. Он возвращался к себе домой в служебную квартиру. Стоял прекрасный летний день, и настроение у офицера было под стать погоде. Жена послала его в магазин купить молока, хлеба, сыра, и он, затоварившись, спешил на улицу маршала Бирюзова.

— Михаил Иванович! — окликнул его кто-то с тротуара.

Коноваленко пригляделся, яркое солнце било ему прямо в глаза, мешало смотреть, и он узнал в окликнувшем их факультетского особиста. Тот подошел поближе, протянул руку, поздоровался.

— Смотрю, ты уже с покупками, а я еще только в магазин.

Майор отмахнулся:

— Да так, по мелочи, жена послала.

Особист широко раскинул руки и тряхнул авоськой:

— Аналогично шеф, как говорит мультяшный персонаж.

Коноваленко усмехнулся. Что тут скажешь, умеют эти ребята подойти к человеку.

— Ну, что, с успешным окончанием академии!

Михаил согласно кивнул: «Спасибо!»

— Хотел спросить, да все как-то упускал: у тебя родственники за границей есть?

— Есть. Родной брат мачехи, которая воспитывала меня с семи месяцев, поскольку мама умерла. Он полковник, воевал в составе Армии Людовой. После войны остался в Польше. Да я пишу об этом в каждой анкете еще с военного училища.

Особист молча слушал и согласно кивал. Впрочем, Михаил и не сомневался, что тот прекрасно осведомлен о его родственнике в Польше. Уж ничего подобного они не пропускают.

— А еще никого нет за границей?

Коноваленко растерянно уставился на собеседника. Вопрос, признаться, немало удивил майора. Его проверяли не раз, и это он отлично знал: и когда поступал в Саратовское военно-химическое училище, и когда подал рапорт в Военную академию химической защиты имени маршала Семена Тимошенко, не говоря уже о Военно-дипломатической академии. Ну, кто бы принял его в это учебное заведение, если бы где-то там, за кордоном, он скрыл родственника.

Однако вопрос прозвучал, и задал его не кто-нибудь, а представитель особого отдела. Пусть даже и в неформальной обстановке.

— Да, что вы, какой родственник? Кроме пана Михала, о котором я уже вам сказал, никого.

— Ладно, добро, — сказал особист и еще раз тряхнул авоськой. — Побегу. А то ты уже с полной сумкой, Михаил Иванович, а я с пустой. Будь здоров!

— И вы будьте… — ответил в унисон Коноваленко и долго смотрел вслед уходящему особисту.

Стало как-то тревожно на душе. Что и говорить, умеют эти ребята поднять настроение. Хрень какая-то. Он твердо знал, нет у него родственника за рубежом. С луны, что ли, свалился? Впрочем, Михаил Иванович знал и другое, особисты просто так от нечего делать подобных вопросов не задают.

На всякий случай, возвратившись домой, он поговорил с женой. Кто знает, может там по ее линии какого-то неизвестного родственника откопали. Но жена повторила то, что Михаил знал давно и не скрывал.

Впрочем, прошел день, другой. Его никуда не вызывали, не дергали. Значит, ложная тревога, решил он, и успокоился.

А вскоре их, выпускников Военно-дипломатической академии 1979 года, вызвали в Главное разведывательное управление. Коноваленко не волновался: он знал, что едет в США под крышу одной из международных организаций, штаб-квартира которой находится в Нью-Йорке.

Вместе со своими сокурсниками Михаил прослушал одну лекцию, другую, а потом им решили устроить перекличку. Его фамилия в списке почему-то отсутствовала. Офицер, проводивший перекличку, только недоуменно пожал плечами и отправил Коноваленко в отдел кадров. Но и там ничего не удалось прояснить.

Страшная тайна открылась значительно позже, когда он вернулся из Афганистана. Оказалось, особист задавал ему вопросы не просто из праздного любопытства. Есть у него еще один родственник за границей, и не в соседней социалистической Польше, а за океаном, в США. Откопал его, уж бог знает где, ретивый и бдительный особист с их родины, с Украины.

— И кто же он, этот родственничек? — спросил обалдевший от такой новости Коноваленко.

То, что майор услышал в ответ, повергло его в шок.

— Брат жены брата жены…

В первые минуты выпускник военного училища и двух академий не мог даже взять в толк, кто это такой. И тогда ему внятно растолковали. «Представь себе, что у твоей жены есть брат. А у этого брата есть жена, у которой тоже есть брат. Вот он и живет в Штатах».

Так неизвестный брат жены брата жены подставил ножку офицеру Коноваленко. Поэтому ни в какой Нью-Йорк Михаил Иванович, конечно, не поехал, но справедливости ради, надо сказать, майора оставили в Центре, в одном из информационных управлений. Впрочем, проработал он там недолго. В декабре 1979