Третий Рейх. Война: до критической черты. Книга I - Олег Юрьевич Пленков

бортах нарисованы красные кресты. Но красный крест в России ничего не значил. Он использовался лишь как опознавательный знак для наших»[593].

Немцы отбили Феодосию 18 января, а Керчь — в мае 1942 г. С санкции Манштейна за убийства раненых немецких солдат местному населению отомстили. Убийствами заложников занималась специальная команда 10Ь опергруппы полиции безопасности и СД «D». В целом, пока Манштейн находился на посту командующего 11-й армией, опергруппа полиции безопасности и СД «D» уничтожила свыше 33 тысяч евреев. Олендорф, командир опергруппы, на Нюрнбергском процессе по делу ОКВ заявил, что акции по уничтожению евреев проходили с ведома и разрешения Манштейна, который один только и располагал в Крыму настоящей властью[594].

Большую роль в радикализации войны сыграли партизаны, действия которых отражались на отношении к военнопленным. По воспоминаниям солдата-мемуариста Ги Сайера, партизаны доставляли вермахту много неприятностей — они неожиданно нападали на немецких солдат, затрудняли им отступление. Используя снаряды замедленного действия, партизаны минировали трупы немецких солдат, нападали на поезда с провиантом, на оказавшиеся в изоляции отряды и на сборные пункты, безжалостно обращались с пленными. Мемуарист писал, что партизаны вполне заслужили данного им названия — террористы, но именно поэтому своими действиями они достигали того, что было не под силу регулярной армии[595]. Сайер, участвуя в карательной экспедиции против партизан, сам был свидетелем жестокого обращения партизан с немецкими пленными. Каратели обнаружили в партизанском лагере шесть изувеченных трупов немецких солдат, полностью раздетых, лежавших в море запекшейся крови. Над ними издевались так, что невозможно было смотреть. Немецкие солдаты, прошедшие битву под Москвой, Курском, Брянском, Белгородом, повидавшие всякого, — закрывали лицо руками и выходили из блиндажа: такого ужаса им видеть еще не доводилось. Дух отмщения, стоявший за действиями партизан, разрушил последние остатки человечности у солдат противостоящих друг другу армий: как писал Сайер, «предательских действий мы не могли понять»[596].

Самые тяжелые последствия для советских военнопленных имело то обстоятельство, что уже 28 июня 1941 г. ОКВ и РСХА договорились о допуске в лагеря военнопленных сотрудников полиции безопасности и СД — «для отделения “мировоззренческих врагов” из среды военнопленных». К «мировоззренческим» врагам, в соответствии с приказом Гейдриха № 8, принадлежали: профессиональные революционеры, функционеры Коминтерна, ВКП(б); политкомиссары Красной армии, советские работники, интеллигенция, евреи, коммунисты. Осенью 1941 г., по просьбе вермахта, в этот список были включены и «неизлечимо больные»[597].

Политический заключенный концлагеря Заксенхау-зен Эмиль Бюге 10 сентября 1941 г. отмечал в дневнике, что две партии советских военнопленных — всего 392 человека — по прибытию в концлагерь были расстреляны. 19 сентября вторая партия из 463 военнопленных также была расстреляна. Этих военнопленных члены опергрупп полиции безопасности и СД отбирали в «дулагах» и «шталагах», а затем для уничтожения переправляли в концлагеря. Псевдоюридическим основанием этих убийств были оперативные приказы №№ 8 и 9 шефа полиции безопасности и СД Рейнхарда Гейдриха от 17 и 21 июля 1941 г. В приказах, правда, речь не шла об уничтожении: употреблялся эвфемизм «специальное обращение» (Sonderbehandlung). В соответствии с этими приказами, только в Заксенхаузене до конца войны было расстреляно, по меньшей мере, 18 тысяч советских военнопленных[598]. Встает вопрос, сколько же всего советских солдат было расстреляно на территории Германии по приказам №№ 8 и 9? Около 120 тысяч[599]. Кроме того, советских военнопленных в концлагеря на территории рейха эсэсовцы транспортировали, как скот: в открытых вагонах и в любую погоду. Всю дорогу люди стояли, притиснутые друг к другу; если кто-то из пленных умирал, этого могли даже не заметить…[600]

И на территории рейха до лета 1942 г. опергруппы СД — с согласия ОКВ — осуществляли отбор «подозрительных» советских военнопленных и их уничтожение. Основанием для таких действий были приказы Гейдриха №№ 8 и 9. Отбор военнопленных по прибытии их в концлагеря осуществлялся членами оперкоманд полиции безопасности и СД[601], но вина руководства вермахта в этих преступлениях — очевидна. Из приблизительно 3 миллионов советских солдат, погибших в плену, 850 тысяч приходится на территорию, находившуюся под непосредственным контролем вермахта, 1,2 миллиона — на территорию рейхскомиссариатов, 500 тысяч — на генерал-губернаторство (Польшу), и 400 тысяч — на рейх[602].

Разумеется, определенно можно сказать, что — даже при наличии доброй воли — в таких колоссальных котлах, как под Киевом, Вязьмой и Брянском, чрезвычайно трудно было организовать транспортировку, размещение и питание огромного количества пленных. Но дело было не только в организационных проблемах: до 15 апреля 1942 г. в генерал-губернаторстве погибло 292 тысячи пленных — 85 % от их общего состава. Среди них не было ни одного пленного из упомянутых трех больших окружений — большинство погибших попало в немецкий плен до сентября 1941 г.[603] На территорию рейха советских военнопленных первоначально не допускали из принципиальных соображений — нацистское руководство боялось распространения «бациллы большевизма». В одной из инструкций Геббельс указывал: не следует забывать, что еще недавно в Германии около 5 миллионов голосовало на выборах за коммунистов[604].

Количество советских военнопленных в рейхе росло и к августу 1944 г. составило 631 599 человек. Соответственно, их доля среди задействованных на производстве выросла втрое (с 11,2 % до 32,7 %). В мае 1944 г. она впервые превысила долю французских рабочих из военнопленных (611 тысяч)[605].

В процесс уничтожения советских военнопленных вермахт бьш вовлечен пресловутым «приказом о комиссарах», который в литературе обсуждается чаще, чем план «Барбаросса» или приказ по вермахту об обращении с советскими военнопленными: в нем более явно проявилось нарушение прав человека. «Приказом о комиссарах» целые группы участников военных действий подлежали ликвидации на месте в случае пленения. В частности, он определял еврейство как «биологический корень» большевизма, поэтому евреи и подлежали ликвидации опергруппами полиции, безопасности и СД; вермахт обязали содействовать этим акциям. «Приказ о комиссарах» стал символом вовлечения вермахта в нацистскую расовую политику. Точное число расстрелянных вермахтом комиссаров и политработников неизвестно, но по сравнению с другими группами жертв террора оно было невелико: в мае 1941 г. в Красной армии насчитывалось 61 400 комиссаров, из них только часть попала в руки врага. 6 мая 1942 г. Гитлер отменил приказ о комиссарах поначалу «в качестве опыта» (zunächst versuchsweise)[606]; больше он к нему не обращался.

В соответствии с этим приказом практиковалась и расовая политика, что для нашей страны было особенно актуально. Дело в том, что по сравнению с центральной Европой в СССР была довольно низкая плотность населения — даже на Украине в 1939 г. на 1 км приходилось 69 человек, в Белоруссии — 44 человека,