Лев Квин - Улица Королевы Вильгельмины: Повесть о странностях времени

— Ага! — обрадованно кивают головами.

В предутреннем морозном воздухе далеко слышен перестук колес. Поезд! Показались платформы, вагон с охраной... Паровоз шел в самом конце.

Оглушительно прогремел взрыв. Столб земли взметнулся в воздух метрах в ста от первой платформы, как и было задумано. Если бы поезд сошел с рельс, могли бы пострадать польские рабочие.

Взвизгнули тормоза, вагоны с лязгом столкнулись буферами. И тут прогремел еще один взрыв. На этот раз позади паровоза. Молодцы подрывники!

— Огонь! — скомандовал Ассельборн.

Все цели были распределены заранее. Каждый знал, куда ему бить.

Основная порция свинца предназначалась зеленому пассажирскому вагону.

— Вперед!

И тут еще одна неприятная неожиданность, самая крупная из всех. По поднявшимся партизанам хлестанули длинные пулеметные струи. Не с тормозных площадок в середине состава, откуда их должны были ожидать. С флангов: со стороны пустых платформ и с бронированного тендера паровоза.

Что произошло?

Как потом выяснилось, накануне ремонтно-восстановительный поезд был обстрелян в пути партизанами соседнего отряда. Фашисты насторожились. Теперь уже караульные во время следования состава не храпели безмятежно в классном вагоне, как было еще два-три дня назад, а лежали в боевой готовности на платформе, под прикрытием шпал. Поменяли и пулеметные позиции, разместив их на флангах.

Шипя по-змеиному, взвилась в воздух сигнальная ракета. Фашисты звали на помощь — неподалеку, на станции, стоял под парами бронепоезд.

Спасти положение могли лишь быстрые действия. Ассельборн послал нескольких бойцов в обход паровоза, а сам с основной частью группы быстро перебежал к платформе, с которой торопливо татакал фашистский пулемет. В ход пошла карманная артиллерия партизан — ручные гранаты.

Раздались взрывы и на другом конце состава. Это партизаны скрытно обошли паровоз и заставили замолчать пулемет на тендере.

Ошеломленные таким энергичным натиском, уцелевшие фашисты обратились в бегство. Ассельборн рванул тяжелые двери теплушки:

— Вы свободны, товарищи! — и приказал подрывникам: — Уничтожить паровоз и вагоны!..

Через день Ассельборн привел группу на базу. Двое партизан остались навечно лежать в псковской земле. Были и раненые. Зато почти все освобожденные поляки встали вместо погибших в строй бойцов.

Такова, совсем коротко, история одной строчки из оперативной сводки Совинформбюро.

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

В Латвии, куда Ассельборна отправили после короткого отдыха в Ленинграде, условия для боевых действий партизан были значительно труднее, чем на Псковщине. Ухоженные, разбитые на аккуратные квадраты с широкими прямыми просеками леса, больше похожие на английские парки, не представляли собой надежного убежища. Правда, здесь были еще обширные болота, куда гитлеровцы старались соваться как можно реже. Но сидение в болотах не подходило для Ассельборна и его товарищей. Задачи, поставленные командованием, требовали мобильности, постоянной связи с агентурой из числа местных жителей, свободного и быстрого подхода к транспортным артериям противника. Предстояло в качестве первоочередной цели разведать укрепления фашистов к юго-западу от Пскова, на границе Латвии и РСФСР, продолжение так называемой линии «Пантера».

Поэтому засиживаться в болотах, где был выброшен парашютный десант, не стали. «Резиденцией» своей избрали Рускуловский лес, тоже, правда, не слишком густой, как и прочие леса в этой местности. Но имел он одно решающее преимущество — близость к вражескому укрепрайону. К тому же в Рускуловском лесу базировался латышский партизанский отряд под командованием Антона Поча, и это тоже было на руку сравнительно малочисленной группе.

Латыши, с которыми завязались хорошие отношения, всегда были рады помочь «ленинградцам», как они их называли. Давали опытных проводников, делились всеми сведениями, которыми располагали о противнике, помогали по-братски продуктами. И вообще, как-то спокойнее, когда рядом большой, хорошо вооруженный отряд опытных бойцов. Хоть и разные задачи стояли перед латышскими партизанами и группой Ассельборна, но ведь делали они, в конечном итоге, одно общее для советских людей дело.

Очень скоро гитлеровцы ощутили появление умелых разведчиков и диверсантов. Участились крушения воинских эшелонов, взлетали на воздух мосты. Налеты советской бомбардировочной авиации стали целенаправленнее и результативнее, словно дирижировала ими отсюда, из фашистского тыла, опытная рука.

Так оно на самом деле и было. Быстро наладив агентурную сеть, группа Ассельборна стала передавать в штаб очень ценные данные. Сыграли при этом свою роль и военные познания самого Михаила Ивановича.

Пришло сообщение о том, что возле одного небольшого хуторка, в самой глухомани, гитлеровцы втайне разместили полевой аэродром. Очевидцы утверждали: своими собственными глазами видели ряды тщательно прикрытых камуфляжной сетью самолетов.

Сомнений в том, что они говорили правду, быть не могло: люди эти уже не раз и не два приносили важные и, главное, точные сведения. Но вот почему-то вдруг капитан Ассельборн засомневался. Опыт летчика подсказывал ему, что не все здесь ладно. Давно уже пора было передать наверх шифровку с координатами аэродрома, а он все медлил, морща лоб, разглядывал подробную карту местности. Наконец спросил:

— А горючее? Как они туда подвозят горючее?

— На бензовозах, наверное.

— Почему же тогда люди с хутора ничего не сообщают о бензовозах? Они знаете как гудят — там бы обязательно обратили внимание... Нет, нет, надо еще раз проверить!

Проверили. Выяснилось, что единственную дорогу, которая вела мимо хутора к предполагаемому аэродрому, песчаную и петлистую, едва преодолевают обычные, не очень сильно нагруженные автомобили. А уж для проезда массивных специальных машин с авиационным горючим или даже грузовиков с тяжелыми бочками она и вовсе не подходит.

Аэродром этот оказался ложным. А для чего создаются ложные аэродромы? Чтобы отвлечь внимание от настоящих. Значит, где-либо невдалеке должен находиться действующий фашистский аэродром.

Вскоре усилиями разведчиков, которых Ассельборн научил, по каким признакам следует искать аэродром, он и в самом деле был обнаружен. Вот теперь сведения можно было со спокойной душой передать в штаб. Успешный ночной налет нашей бомбардировочной авиации завершил операцию. Как ликовали партизаны, когда земля под ногами ходуном ходила от близких разрывов, а небо озарялось многочисленными сполохами!

Среди местных крестьян и железнодорожников у партизан было много добровольных помощников. Особенно часто доставлял важные сведения некий старичок, которого они называли довольно странно: «Мужики сказали». Это прозвище закрепилось за старичком потому, что он, принося информацию, никогда не называл ее источник. А когда начинали допытываться, улыбался хитро:

— Мужики сказали.

— Нет, а все-таки кто?

— Я же говорю, мужики.

— Что мужики?

— Я же говорю: сказали.

Так и приросла к нему эта фраза в качестве прозвища.

Старичок помогал партизанам не только разведывательной информацией. Был случай, когда у рации неожиданно сели батареи. И как раз в самый неподходящий момент; поступила солидная партия «быстропортящегося» разведывательного «товара».

Где достать питание для рации в гитлеровском тылу? Это дело почти невозможное. А ждать, когда подбросят с воздуха, долго. Ценные оперативные данные, добытые с таким трудом, могут безнадежно устареть.

Старичок сделал невозможное. Связник притащил от него царский подарок: комплект батарей к рации.

— Откуда? — поражались в группе.

— Да разве он скажет! — разводил руками связник. — Опять «мужики». Только на этот раз не «сказали», а «достали».

Однажды от старичка поступила не совсем обычная информация. «Мужики сказали», что в одном поселке неподалеку появилась диковинная автомашина. Днем отсиживается в специально вырытом для нее укрытии на окраине, а вечером выбирается наружу и разъезжает вблизи поселка, неторопливо покручивая хитрой штуковиной из намотанной рядами проволоки на крыше, напоминающей сложное рыболовное приспособление.

Ассельборн понял, что речь идет о радиопеленгаторном устройстве, и сразу встревожился. Это значит, что гитлеровцы засекают партизанские радиопередачи по всей округе и довольно точно устанавливают местонахождение групп. А это, в свою очередь, могло означать только одно: готовится карательная операция.

Уже на следующую ночь советские самолеты буквально перепахали всю окраину поселка, где пряталась эта редкая по тем временам машина. «Мужики сказали» позднее через связника: