Сети Деллы - Афродита Джонс

68

— Она продумала, как организовать брак, — размышляет Дэвид, — почему у нас должен быть общий текущий счёт, чтобы мы всем делились, и с этим никто не спорил.

Во время гражданской церемонии, состоявшейся в Новом Орлеане, Дэвид и Данте стали мужем и женой. Это было 14 февраля 1992 года, и он только двумя неделями ранее приступил к работе в Канзас-Сити. В тот понедельник, когда он позвонил Эми с новостями о свадьбе, та чуть не свалилась со стула.

— Ты тупой, безмозглый сукин сын! — взвизгнула она по телефону. — Не могу поверить, что ты согласился.

— Ну, она собирается сделать аборт. Это главное.

— Аборт? Позволь мне сказать тебе, что лучше держать её под контролем, потому что, если она не сдержит обещания, я не смогу тебе помочь.

Эми была возмущена до глубины души. Она не могла поверить, что Дэвидом так легко манипулировать. Не так чтобы она сама имела на него какие-то виды; красивая молодая женщина с развевающимися длинными светлыми волосами, она была вполне счастлива в помолвке. Но ей было жаль Дэвида. Как его связная в Америке, она много вложила в этого парня, и ей не нравилось, что им так явно пользуются.

— Дэйв по-своему отличный парень, — признаётся она, — но он слишком доверчив, и она сыграла на этом по полной программе: притворилась, что сделала аборт и вернулась в Цинциннати, а позже призналась Дэвиду, что вообще никогда не была беременна.

— Я не понравился Данте, когда мы впервые встретились, — рассказывает Дэвид. — Она не думала, что у меня водятся деньги, а переспала со мной просто по приколу. У меня вообще не было никаких намерений, чтобы это зашло дальше. Я хотел, чтобы она влюбилась в меня, а потом бросить её, потому что она того заслуживала.

Данте была на 12 лет старше Дэвида, чего он не знал, пока они не подписали свидетельство о браке. Тогда-то он и заметил, что на самом деле ей 44 года. Не так чтобы это имело значение. Ведь Дэвид женился на ней, чтобы получить грин-карту.

Однако и Дэвида она чем-то зацепила.

Данте была соблазнительницей, встречавшейся со многими мужчинами одновременно. Хотя позже он понял, что это была "выходка глупого мачо", его привлекла атмосфера соперничества. Данте сделала вид, что она самая завидная партия в Цинциннати, и ему просто захотелось завоевать её. Когда их поездка на выходные в Новый Орлеан на Марди Гра превратилась в медовый месяц, он понятия не имел, во что ввязывается.

— Сама свадьба не имела для неё никакого значения, — вспоминает он. — Её не волновали шоколад, розы и всё такое прочее. Она хотела, чтобы на листе бумаги было написано её имя. Это была техническая деталь.

Они вдвоём провели медовый месяц — весь день пили, а потом всю ночь спали. По такой же схеме они жили в Канзас-Сити, пока он работал в газоэлектрической компании, и жизнь текла весело и просто. За те 5 месяцев, что они там прожили, она не доставляла ему особых хлопот — ни один из них никого не знал, поэтому они проводили всё время вместе.

С её точки зрения, это была идеальная обстановка, тем более что Дэвид никогда не жаловался, что она совершенно не занимается домом. Он знал, что это несправедливо, но видел, что Данте совершенно оторвана от реальности, и не стал тратить время на споры с ней.

Какое-то время что бы Данте ни делала, всё было хорошо, потому что под её руководством Дэвид претерпевал метаморфозы. Его прическа, одежда, манера поведения — он стал гораздо более стильным и уже следил за модой. К тому времени, как они вдвоём вернулись из Канзас-Сити, Дэвид казался другим человек, и все это обсуждали.

Для Дэвида всё шло нормально — пока жена не начала тратить неоправданно огромные суммы денег. В первый раз это было на стеганое одеяло от "Ральфа Лорана". Позже она купила породистую собаку. Летели месяцы — и их общий счёт сокращался, а ссоры учащались. Она не только пускала по ветру все его сбережения, но и сходила с ума по поводу его местонахождения, без необходимости расспрашивая его всякий раз, когда он ходил с приятелем выпить пива.

— В конце концов она сказала, что знает всех этих людей, — рассказывает Дэвид, — и если я брошу её, она сделает всё, чтобы меня вышвырнули из страны. В то время для меня это было существенно, — признаётся он. — Я вообще не хотел этим рисковать.

69

Дэвид привык к другому образу жизни. До появления Данте он отсутствовал 7 вечеров в неделю; теперь он просто возвращался домой после работы и, по сути, ничего не делал. Он думал, что перемена была шагом в правильном направлении; он устал ходить на свидания. Незадолго до женитьбы он вложил деньги в несколько трейлерных парков за рекой в Кентукки; ему понравилась идея пустить корни.

Шли месяцы, Данте всё больше и больше интересовалась арендаторами трейлера; у Дэвида пожилая пара жила на одном участке и управляли этим парком, и Данте приезжала и командовала ими. Ей нравилось играть роль главной, контролировать его собственность, взыскивать арендную плату и действовать своим авторитетом на чужие жизни. Она была такой злой, что Дэвид иногда выслушивал жалобы на неё, но для него это было не так уж плохо. Ему не хотелось быть тем, кто выгоняет людей из домов. Было здорово, что Данте выполняла всю неприятную работу.

Конечно, её постоянное вмешательство было совсем другим, без этого Дэвид мог бы обойтись, но ему было трудно держать её на расстоянии вытянутой руки. Она постоянно звонила и проверяла, как он. Ситуация настолько вышла из-под контроля, что он стал посмешищем в собственном офисе. Всякий раз, когда звонил его телефон, люди делали ставки на Данте. Обычно они оказывались правы. И если Дэвиду случалось отойти от стола, его телефон звонил не переставая, иногда издавая по 20 или 30 гудков.

Затем пошли звонки, которые мешали ему играть в гольф. Это было до того, как у Дэвида появился пейджер или сотовый телефон, поэтому Данте дозванивалась до него через офис гольф-клуба и говорила, что это срочно. Иногда, закончив игру, он обнаруживал, что жена сидит в машине и ждёт его на парковке. Это было безумие.

Всякий раз, когда какое-то движение Дэвида не поддавалось объяснению,