Серийный убийца: портрет в интерьере - Александр Михайлович Люксембург

деловой стиль. Тамара из магазина (её имя еще не называлось, но ей отведена в дальнейшем значительная роль в муханкинском эротическом романе) кажется неким развернутым повтором «великанши» Наташи. Только образ Наташи-великанши не получил, в отличие от неё, подробного развития. Тут доминирует комбинация вульгарности и комизма. О возрасте Тамары нам не суждено узнать, но то, что это женщина крупная, «необъятная», будет повторено не раз. Сексуальное фантазирование на тему великанши также, похоже, стимулировало низкорослого слабака Владимира.

Вечером в условленное время я встретил Таню, и мы решили идти к её дому пешком. Таня сразу взяла меня под руку, и мы шли, как родные, любящие друг друга люди, по улицам городя, о чем-то беседуя и улыбаясь друг другу. Пока шли, уже стемнело, и, проходя мимо лицея, мы решили сократить путь, свернули на дорожку между зданием и маленьким парком пушистых деревьев. Ветви обрезанных крон свисали над стеной, и под ними Таня остановилась, и спиной прижалась к стене. «Отсюда я одна пойду, — сказала она. — С тобой было приятно и интересно говорить, идти и чувствовать себя женщиной. Завтра сможешь прийти в шесть так же и встретить маня?» — «Не знаю, но постараюсь». — «Уже идти надо, а я не могу. С тобой так хорошо и спокойно. Ты когда уезжаешь!» — «На днях, наверное». — «Тебя там, наверное, женщина заждалась!» — «Нет», — «В это трудно поверить, Вова. Я что-то уже не то начала говорить, Наверное, мне пора идти?» — «Если дома ждут и есть деле, то конечно». — «Да какие там дела ждут! Приду домой, а мой придурок опять пьяный, и опять трясись, не спи до утра. Какой там сон будет! Хорошо, хоть дочку боится, а то не знаю, чтобы он со мной сделал. Сейчас мне так хорошо, а подумаю о доме и что он там, и все внутри сжимается. И некому рассказать, пожаловаться, и не к кому голову преклонить. Ты меня извини, наверное, я скучная и тебе со мной неинтересно. Лезу к тебе со своими головными болями, настроение тебе порчу. Извини меня, если так. Ну что, давай прощаться, и я пойду? Ты слышишь меня? Не обижайся на меня, хорошо?» Таня сделала ко мне шаг, и этого хватило, чтобы её большие груди под одеждами слегка коснулись моей груди, и я чувствовал через их касание её дыхание. «Если сможешь, поцелуй меня, я тебе буду очень благодарна».

«Так, — думаю я, — вот это то, о чем я сегодня размышлял. Это уже радует. Сама идёт навстречу, значит, можно и рукам волю дать, и на сегодня достаточно». Мои губы коснулись её щеки, а руки тем временем легли на её пышный зад. Я осыпал её горячими поцелуями, а руки ласкали её нежное, не по годам упругое женское естество. Её губы шептали что-то неразборчивое, но ласковое. Кофточка расстегнута и до локтей спущена мягкими складками. Бюстгальтер еще держал большие груди-яблоки, голые плечи поёживались от прикосновении моих губ. Танины руки охватили мою голову, прижимали её к себе, направляя все ниже и ниже. С плеч сползли уже на локти, лямки бюстгальтера — одним движением сверху вниз своей грудью я опустил две шапочки её белья, и мои губы скользнули по её необычно красивым, большим и нежнейшим, освободившемся из плена материи грудям немолодой, но привлекательной женины. Её руки блуждали где-то на моей спине, а то зарывались в мои давно уже не густые волосы. А мои руки непроизвольно исследовали её ноги, бесстыдно нырнув под Танину юбку, и уже коснулись запретного места таинства, как вдруг невдалеке послышались чьи-то совсем молодые голоса. Таня резко отстранилась и стала поправляться. «Ты меня совсем раздел, — сказала она, застегивая кофточку и поправляя юбку. — Никогда бы не могла подумать, что так будет в моей жизни. Я сейчас была девчонкой, школьницей совсем легкомысленной! Чего только в жизни ни бывает! Но зато приятно. Я почувствовала себя за столько лет женщиной и благодарю тебя за это. Ты уедешь, а я буду тебя вспоминать. Правда, правда, не улыбайся. Когда приедешь, снова приходи, я буду рада тебя видеть. Может, что-то в моей жизни изменится от этого. Я опять стала женщиной, и спасибо тебе за это. Ну что, давай немного еще пройдем до угла дома, и я пойду. Уже поздно. Дочка, наверное, уже волнуется, а мать гуляет, как молодуха. Кому скажи из моих подруг, что сегодня было в моей жизни, ни за что не поверят. Скажут, рехнулась баба. Вон видишь, на третьем этаже, с торца к нам, свет горит? Там я живу. Поцелуй меня нежно, и я пойду».

Встречи наши продолжались, пока я еще гостил у родителей, и в то же время я захаживал в тот магазин попить прохладной воды у необъятного продавца этого товара. Её звали Тома, если не ошибаюсь. Это мы уже потом познакомились в очередные мои посещения магазина. Особенного ничего не было — просто зашёл, поговорили, пошути» и ушёл. Потом Тома обратила внимание на наколотые перстни на моей левой руке. Поинтересовалась, много ли лет провёл в неволе. Потом призналась, что её покойный муж тоже сидел на строгом в Шахтах. Я сказал, что немного его знал. Слово за слово, и мы познакомились. Я сказал, что уезжаю в Шахты, а она говорит: «Когда назад приедешь, то не забывай, заходи. Буду рада видеть. Такие, как ты, сейчас редкость». И мы попрощались.

Простился я и с Таней, которая пожелала моего скорейшего возвращения обратно. На автовокзале меня провожали мать и Женя. Водитель Саша, с которым мы были знакомы с первого дня моего освобождения, подмигнул мне и спросил: «Женился уже? Твоя дама?» — показав головой на Женю. — «Да ну, Санек, и когда бы я успел жениться? Некогда. А эта дама — жена чужая, не моя». — «Что-то она на тебя как на родного смотрит, трется о тебя и вот-вот разрыдается. С чего бы это? Что-то ты темнишь. Помню, когда ты вышел от хозяина [на свободу], бледный был, чуть дышал. А теперь, смотрю, порозовел, налился вольными соками, и не скажешь, что ты там был. Не тянет обратно?» — «Саша, от тюрьмы и сумы никто не застрахован». — «Так, дружок, прощайся и поехали, время, на выезд».

Я поцеловал мать и Женьку, зашёл в автобус и занял свое место. Посмотрел в окно, увидел, как мать смахнула с щеки слезу. Женька ей что-то говорила, потом они увидели меня в окне отходящего автобуса, помахали мне руками. Саша посмотрел