Мне приснилась война - Роберта Каган

его женой. Но это не наша судьба. Наша любовь навлекла на нас гнев Божий. Она была проклята. Поэтому мне придется смириться с тем, что он станет мужем другой женщины, и я должна найти в себе силы искренне пожелать им счастья. Я люблю его, и это означает, что я должна думать не только о себе. Я должна пожелать ему и его жене счастливого брака, даже если у меня от этого разрывается сердце».

Почти целый час она сидела, уставившись в окно, не в силах ясно мыслить. «Я рада, что Шошана и девочки пошли к Нете. Не хватало, чтобы они увидели меня такой».

Глава 38

На следующее утро Наоми с трудом поднялась с постели и пошла на кухню готовить Хершелю завтрак. Он появился, когда она ставила на стол его тарелку. Молча поел. Закончив, поднялся и потянулся. Снял с вешалки пальто.

– Увидимся вечером, – сказал он и вышел за дверь.

Она приготовила завтрак для Шошаны и близнецов, но сама не съела ни крошки. Наоми сидела на диване и ждала, пока Шошана проснется. Ждать пришлось недолго. Спустя полчаса Шошана вышла на кухню. Наоми поглядела на дочь. Две недели назад у Шошаны начались месячные. «Теперь она женщина, – думала Наоми, – и она уже очень красива. Вскоре женихи начнут выстраиваться за ней в очередь».

– Я приготовила завтрак для тебя и сестер. Мне надо сбегать на рынок. Присмотришь за девочками, пока меня нет?

– Конечно, мама, – ответила Шошана.

– Спасибо. Я ненадолго.

Наоми вышла из дому. Но на рынок не пошла. Оглядываясь по сторонам и стараясь избежать любопытных взглядов, она подкралась к синагоге и встала за углом. Она пряталась там, где обычно никто не ходил, чтобы ее не заметили. Было холодно, и ветер хлестал ее по лицу. «Жаль, что мне нельзя просто зайти туда и поговорить с ним. Это строго запрещено. Женщина не может так запросто говорить с мужчиной. Но мне надо найти способ повидаться с ним».

Мимо нее как раз проходила группа мальчиков из иешивы; они не видели, что кто-то стоит в темноте. Наоми услышала, как они горячо спорят о каком-то религиозном законе. «Зачем я вообще сюда пришла? Как я собиралась с ним повидаться? У меня разум помутился. Мне надо идти домой и браться за ужин. Только сначала загляну на рынок. Не могу же я вернуться домой с пустыми руками. Я сказала Шошане, что пойду за продуктами. Если вернусь без ничего, она спросит, где я была».

– Наоми?

Она стремительно обернулась. Шарф соскользнул с ее головы, и волосы рассыпались по плечам. Сердце стремительно заколотилось, ладони вспотели. Он стоял перед ней – такой красивый! Он рано поседел – виски у Эли серебрились. «Ему всего тридцать, – подумала она, – а каким умудренным он выглядит…»

– Эли. Мне надо поговорить с тобой.

Внезапно начался снег. Он припорошил ей волосы и плечи темного пальто. Она посмотрела на Эли, потом на быстро белеющую от снега землю. Наконец Наоми набралась храбрости посмотреть ему прямо в глаза – в их темную, бездонную глубину. Он не сказал ни слова, только кивнул. Потом быстро огляделся, проверяя, не подсматривает ли за ними кто. Они были одни. Он шагнул к ней и сказал:

– Встретимся на нашем месте завтра утром. Там мы сможем поговорить спокойно.

Она кивнула.

– Во сколько?

– Пораньше. В восемь часов. Хорошо?

– Да. Хершель уходит на работу в семь. Я приду.

Это были первые слова, сказанные ими друг другу с самого расставания. От звука его голоса она вся дрожала. Слезы набегали ей на глаза и замерзали на ресницах.

Он развернулся и пошел прочь. Поднялся на крыльцо синагоги и скрылся за дверью, оставив ее под снегом одну.

Мгновение она стояла, не шевелясь, собираясь с силами. Потом быстро пошла в сторону рынка. Забежав в рыбную лавку, Наоми поздоровалась с хозяином.

– Рыбы сегодня немного, – предупредил он. – Погода плохая. Да и вообще сейчас не сезон.

Она кивнула. Потом сказала:

– Я понимаю. А есть что-нибудь, чтобы можно было сделать гефилте-фиш? Это любимое блюдо моего мужа.

Хозяин кивнул.

– Сделаем, – сказал он и начал чистить рыбу. Наоми терпеливо ждала.

«Я приготовлю Хершелю его любимое блюдо, потому что чувствую себя виноватой, что до сих пор люблю Эли».

– Вот и ваша рыба, – сказал хозяин.

Наоми заплатила и вышла. По холоду она поспешила домой. Снег повалил сильнее.

– Что ты купила, мама? – спросила Блюма. – Шошана сказала, ты пошла на рынок.

– Купила рыбу. Приготовлю сегодня гефилте-фиш.

– Ненавижу гефилте-фиш, – пробурчала Блюма. – И Перл тоже ненавидит.

– Тогда я сделаю еще и суп, и вы, девочки, поужинаете супом.

Глава 39

На следующий день Наоми поступила точно так же: встала пораньше и была готова уходить, когда Шошана появилась из комнаты. На этот раз Шошана забеспокоилась.

– Мама, ты снова идешь на рынок? Ты же ходила вчера! Если тебе что-то нужно, почему ты вчера не купила?

– Ты права. Я иду повидаться с Сарой. Хочу отнести ей немного рыбы, которую вчера приготовила.

– Я могу отнести, – предложила Шошана.

– Нет, мне хочется пройтись. Я скоро вернусь. – Она упаковала с собой остатки рыбы и вышла.

Подойдя к Эли, Наоми протянула ему сверток с рыбой.

– Я приготовила гефилте-фиш. Принесла тебе немного.

– Очень мило с твоей стороны, – сказал он, и она подумала, что его голос звучит холодно. – Большое спасибо.

– Я слышала, ты женишься, – сказала Наоми.

Эли кивнул.

– Да, женюсь.

– И кто счастливица?

– Рахиль Фейнштейн.

Наоми была ошеломлена. И как это она не узнала пани Фейнштейн, мать Рахили? Теперь, когда она знала, кто мать невесты, ей стало ясно, что она знает и Рахиль тоже. Они никогда не разговаривали, но несколько раз она видела ее на рынке и помнила, что Рахиль показалась ей очень хорошенькой.

– Кажется, я видела ее в городе, – запинаясь, пробормотала Наоми. – Она красавица. С длинными темными волосами. Примерно как у меня.

– Примерно да, – сказал он, держа в руках сверток с рыбой.

– Но, в отличие от меня, у нее богатые родители, которые смогут содержать зятя-ученого.

– Наоми, зачем ты это делаешь? Почему мы стоим тут и говорим об этом?

Она покачала головой и заплакала.

– Прости. Мне очень тяжело. Настоящая причина, по которой я хотела с тобой увидеться, – чтобы пожелать тебе счастья. Но ревность не дает мне этого сделать.

– Я понимаю. Спасибо тебе за пожелание.

– Прошу, не будь таким официальным. Перестань говорить со мной, как будто мы едва