Гении разведки - Николай Михайлович Долгополов

втолковывал смысл, чтобы я уразумел, о чем идет речь. Я составил собственный словарик, который очень пригодился. Термины все были новые, до того неслыханные. А люди эти не стоили нашей казне ни фунта — народ инициативный, мужественный. Считали помощь Советам своим моральным и политическим долгом. Касалось это, понятно, не одних атомщиков. Когда я принимал на связь первого человека, то знал: он радиоинженер. Но как вести себя с ним, как наладить контакт? Однако мы сразу поняли друг друга. Он представления не имел, кто я и о чем собираюсь его просить. Рассказал мне: «У нас в Королевском морском флоте создана специальная антимагнитная система для защиты судов от немецких мин. Перед вами встанет такая же проблема, и я принес подробную информацию, как это делается, из каких материалов. А вот схемы, чертежи…» И со всеми людьми, нам помогавшими, отношения были хорошие, чисто человеческие.

— И никто не брал денег?

— Ну, говорю же вам. У меня на связи было… человека (число, по договоренности с собеседником, не называю, но оно совсем немалое. — Н. Д.). Правда, не все сразу, а в общей сложности. Но бывало, что человек … в одно время.

— И все были коммунистами?

— Все. Некоторые официально состояли в партии, другие были коммунистами по убеждениям. Многих мы удерживали от вступления в компартию: в этом случае мы были застрахованы от того, что на них падет подозрение и возьмут этих героических ребят под контроль. Когда в Англии, и особенно в США, принялись преследовать за членство в партии, мало на кого из наших помощников настучали. А в годы войны их спецслужбы вообще не взяли никого. Спасала конспирация. Выбирали людей, которые не выпячивали ни своих взглядов, ни связи с нами. Вот почему — такие успехи в работе. И я мотался по Лондону с одной встречи на другую.

— Владимир Борисович, кем вы числились в посольстве?

— Атташе по культурным связям. Потом меня перевели в консульский отдел. Для меня было выгоднее: на отшибе от посольства и я свободнее распоряжался собственным временем. Посольство крошечное — 15 человек, в консульстве — нас всего двое.

— Вычислить если не проще простого, то не слишком сложно.

— Мы жили в одной куче. Никаких режимов работы. Можно сидеть до ночи, а можно днем куда-то уйти — и бесконтрольно. Дипломаты тоже разбегались по встречам, это облегчало жизнь. И постоянные воздушные тревоги. В посольских кабинетах стояли раскладушки, мы там между тревогами спали. Иногда спускались в бомбоубежище. Я скажу вам: вариант ухода во время воздушной тревоги рисковый, однако для нас удобный. Пойди уследи, кто и куда пришел-ушел.

— Выходит, английская контрразведка за вами вообще не следила?

— Вы не поверите, но я до сих пор не могу понять, почему они вели себя так пассивно. Хвоста за собой я ни разу не видел, пока однажды не привел его ко мне агент: парень попал в поле зрения контрразведки, за ним стали следить — и вот привел. Единственный случай в моей шестилетней лондонской практике во время войны. А специально за дипломатами они не ходили. За военными, за теми, кто носил форму, — да. А я был атташе, штафирка, к тому же и фигура у меня маленькая, щуплая. В нашей профессии очень даже помогает. И, признаюсь, нас тут опять выручили Филби и его друг Энтони Блант из «пятерки». Блант служил в контрразведке. Он и сообщил: с началом войны наблюдение ослаблено, офицеров мобилизовали, набрали молодежь. Ее, правда, хорошо и быстро учили, однако опыта, сил, конечно, не хватало. Главной задачей, как информировал Филби, было выявление шпионов из десятков тысяч осевших в Англии беженцев. Вот эту публику они потрошили, как следует. На нас времени не оставалось. Да и были мы союзниками. За нами, естественно, наблюдали, посольство расположено было в центре, но не так активно, как это делали в мирное время…

— А не приходило вам в голову: на связи столько агентов, что хоть один да провалится, настучит, и тогда гуд-бай, товарищ нон грата?

— Мы об этом совсем не думали. Перед нами стояла задача: добывать сведения во что бы то ни стало, а на собственную карьеру — наплевать. Когда началась война, вообще потеряли счет времени. Больше всего мы беспокоились, чтобы на встречу прийти «чистыми», чтобы хвост не увязался — вот была главная забота. Тревога, бомбежка, слежка, а мой английский товарищ все равно приходит в назначенное место и еще с информацией.