Преступный выстрел - Игорь Дмитриевич Скорин

и расправлялся с вороньем. Ночью, бывало, проснешься от вороньего гомона и знаешь, что это филины обедают. Теперь леса стало меньше, филин ушел, и все досталось воронам. Они выбивают утку, уничтожают птенцов, жрут малька в высыхающих водоемах.

Этот рассказ лесника на волжском острове я вспомнил позже. В апреле 1985 года состоялось заседание комиссии Совета Министров РСФСР по охране окружающей среды и ее рациональному использованию. В числе других рассматривался вопрос о мерах по регулированию численности серых ворон и снижению наносимого ими ущерба. В протоколе заседания, в частности, отмечалось:

«За последние годы, особенно в городах и прилегающих к ним зонах, наблюдается резкое увеличение численности серых ворон, которые... истребляют мелких птиц и животных, наносят все более ощутимый вред сельскому и охотничьему хозяйству.

В дельте Волги от ворон ежегодно гибнет 10% кладок серого гуся, 15% утки кряквы, 30% лысухи, большое количество кладок других охотничьих и певчих птиц. Кроме того, вороны уничтожают ежегодно здесь до десяти тысяч птенцов ценных видов птиц, многие из которых занесены в Красные книги СССР и РСФСР.

В Лосиноостровском лесопарке Московской области из 172 находившихся под наблюдением и разоренных гнезд мелких воробьиных птиц 131 гнездо было уничтожено воронами».

Комиссия также отмечала, что «высокая численность серых ворон связана в первую очередь с неудовлетворительным состоянием многих городских свалок, животноводческих ферм, мест захоронения и утилизации бытовых отходов. В ряде случаев недооцениваются активные способы сокращения чрезмерной численности этих птиц, плохо используются разработанные Всесоюзным научно-исследовательским институтом охраны природы и заповедного дела Минлесхоза СССР эффективные методы их отлова».

Тем же решением комиссия обязала Советы Министров автономных республик, крайкомы, облисполкомы, в том числе исполнительные комитеты Советов народных депутатов Москвы и Ленинграда, с участием Главохоты, Минлесхоза, Минздрава и Минжилкомхоза РСФСР, Росохотрыболовсоюза, Всероссийского общества охраны природы разработать и осуществить до 1988 года с учетом рекомендаций НИИ мероприятия по сокращению численности серых ворон и устранению причин, способствующих активному размножению этих птиц.

— Развелось много кабанов, а товарного отстрела почему-то нет, — продолжал делиться своими заботами Иван Михайлович. — Стало больше лосей, но они для леса тоже не подарок. Портят посадки. Принялось деревце, тянется вверх, а лоси макушку сгрызут — и все, растет саженец кустом. Расплодились лисы, уничтожили почти всех зайцев. Трудно приходится колхозным гуртам, что живут на острове. Зимой остаются без воды. На лед к прорубям скотина выходить боится, а разве вручную воды им напасешься? Насыпают навозные и земляные дорожки, чтобы коровы, как на коньках, не катались, а они все равно не идут.

Ночью мне не спалось. Свежая постель пахла солнцем. Откуда-то исходил пряный, нежный аромат засушенных трав. Дождался, когда за окном посветлело, оделся и осторожно выбрался из дома. За лесом, в той стороне, где остров омывает Ахтуба, по небу разливалась розовая заря. В высоте плыли белые облака, подсвеченные еще невидимым солнцем. С деревьев с гомоном поднялись стаи воронья и отправились куда-то на разбой. Протянулась стайка диких голубей. По одной, по двое и маленькими табунками возвращались с кормежки утки. Мне захотелось пройтись по заповедному острову. Тополиную рощу, молодую, посаженную лет пятнадцать назад, разрезала просека, скорее похожая на парковую аллею. Я пошел по ней. Внезапно впереди, совсем недалеко, на просеку вышла крупная черно-пегая кабаниха. Я замер на месте. Она спокойно стала переходить просеку, за ней потянулись поросята величиной с небольшую собаку. Суетясь и повизгивая, они исчезли вслед за матерью. Я было хотел двинуться вперед, но на дороге показался кабан. Хорошо были видны торчащие из пасти клыки. Секач степенно, не глядя по сторонам, прошествовал за своим семейством. Я постоял еще несколько минут, раздумывая, не пойти ли следом за стадом и не понаблюдать ли, чем оно занимается. Однако не рискнул и направился дальше. Через километр тополиные посадки закончились большой просторной поляной с редкими старыми ветлами и длинным узким озером посредине. В стороне возле кустов завтракала семья лосей: крупный самец с ветвистыми рогами, лосиха и лосенок. Я постоял, посмотрел на них и пошел к озеру, а лоси даже не обратили внимания на мое появление. Правда, рогач, оторвавшись от завтрака, какое-то время следил за моим передвижением, но быстро потерял к этому интерес. На озере шла своя жизнь. Несколько небольших белоснежных цапель разгуливали возле самой воды и склевывали что-то в иле. В разных местах всплескивала крупная рыба, гоняясь за мелочью. Выставив голову из воды, проплыла змея. Подумалось, что хорошо бы посидеть здесь с удочкой или поразмяться со спиннингом.

Чтобы жила рыба большая и маленькая

И снова мы плывем вверх по Волге, широкой, спокойной.

— До Петропавловки тут рукой подать, — объясняет мой гид. — А там Ахтубинская районная инспекция рыбоохраны. Здесь всюду запрещен промышленный лов рыбы: уникальные нерестилища осетровых.

На окраине Ахтубинска, за поселком Петропавловка, на берегу затона, в большой благоустроенной усадьбе расположилась инспекция рыбоохраны. Бурлаков представил меня ее начальнику Ивану Лукичу Гужвину. Несмотря на то, что я прибыл вместе с его непосредственным начальством, Гужвин внимательно прочел мое командировочное удостоверение. В этом солидном пожилом человеке чувствовались основательность и любовь к порядку. Когда он выслушал мое намерение написать о Волге, о волжской рыбе и о тех, кто их охраняет, оживился:

— Дело нужное. Может быть, такая публикация и нам кое в чем поможет. Проблем у Волги много, и есть такие, что нашему управлению, да что там управлению — и министерству не под силу.

Говорил Гужвин спокойно и уверенно, глядя на собеседника серьезно и доброжелательно. Позже я узнал, что ему недавно исполнилось пятьдесят, что он много лет председательствовал в колхозе «Родина», потом окончил астраханскую совпартшколу и уже несколько лет руководит инспекцией.

— Штат у нас сравнительно небольшой, — продолжал Иван Лукич, — всего семьдесят человек, в том числе двадцать шесть инспекторов. Есть флот — четыре стареньких баркаса, две автомашины, мотоциклы, у каждого инспектора моторная лодка. Дел — по горло. Территорию обслуживаем большую, по Волге до Волгограда сто пятьдесят километров, а по Ахтубе — она течет параллельно — на десять километров больше. Охраняемых рек и озер у нашей инспекции две тысячи четыреста квадратных километров. Места здесь уникальные, всюду нерестилища осетровых и частиковых. К первым относятся хрящевые породы: осетр, белуга, севрюга, ко вторым — костные: лещ, судак, карп, жерех, щука, плотва и всякая прочая мелочь. Промышленный лов на нашей территории всюду запрещен. Правда, в районе есть шесть