Советская матрица - Сергей Георгиевич Кара-Мурза

были испробованы все предложенные в тот исторический момент проекты. Главными были: проект консервативной модернизации (Столыпин), проект либерального рыночного общества (кадеты), проект анархического крестьянского коммунизма («зеленые»), советский проект.

Из всех них был отобран и легитимирован гражданской войной, НЭПом, индустриализацией и коллективизацией советский проект. Он был проверен самым явным и жестким испытанием – Великой Отечественной войной. Советский проект был в первой трети ХХ века основан на принципах крестьянского общинного коммунизма в сочетании с идеями развития и сильного государства. «Прусский путь» Столыпина и западнический либеральный проект оказались невозможны по объективным причинам. Ресурсные ограничения не позволили разрушить общину и перейти к интенсивному сельскому хозяйству; состояние самого Запада не позволяло «принять в него» Россию. «Слишком поздно!» (так ответил М. Вебер на проекты либералов).

Авторы всех проектов честно «исходили свой путь», полно представили свои программы, изложили свои доводы и по возможности продемонстрировали возможности проекта на практике. Таким образом, все проекты способствовали тому, чтобы выбор был сделан российским обществом сознательно.

Соединение в большевизме двух блоков, двух мировоззренческих матриц было уникальным. Ни один другой большой проект такой структуры не имел – ни народники (и их наследники эсеры), ни либералы-кадеты, ни марксисты-меньшевики, ни консерваторы-модернисты (Столыпин), ни консерваторы-реакционеры (черносотенцы), ни анархисты (Махно). В то же время большевизм многое взял у всех этих движений, так что после Гражданской войны видные кадры из всех них включились в советское строительство.

Какие главные задачи, важные для судьбы России, смог решить советский проект? Что из этих решений необратимо, а в чем 90-е годы пресекли этот корень? Что из советских разработок будет использовано в будущем? Тут и нужен трезвый «инженерный» анализ. Главное я вижу так.

1. Советский строй преодолел цивилизационную раздвоенность России, соединил «западников и славянофилов». Это произошло потому, что удалось произвести синтез космического чувства крестьян с идеалами Просвещения и прогресса. Это – исключительно сложная задача, и сегодня, разбирая ее суть, поражаешься тому, как это удалось сделать. Японцам это было сделать гораздо проще, а уже Китай очень многое почерпнул из опыта большевиков.

Если брать шире, то большевики выдвинули большой проект модернизации России, но, в отличие от Петра и Столыпина, не в конфронтации с традиционной Россией, а с опорой на ее главные культурные ресурсы. Прежде всего на культурные ресурсы русской общины, о чем мечтали народники. Этот проект был в главных своих чертах реализован – в виде индустриализации и модернизации деревни, культурной революции и создания специфической системы народного образования, своеобразной научной системы и армии. Тем «подкожным жиром», который был накоплен в этом проекте, мы питаемся до сих пор. А главное, будем питаться и в будущем – если ума хватит. Пока что другого источника не просматривается (нефть и газ – из того же «жира»).

Сейчас, через 17 лет кризиса, почти очевидно, что проект реформ, предполагающий опору только на структуры западного типа (гражданское общество и рынок), обречен у нас на провал. Если у реформаторов будет достаточно сил, чтобы держать традиционную культуру в хрипящем полузадушенном состоянии, то Россия как цивилизация и как большая страна будет ликвидирована. По крайней мере, на обозримое будущее. Только Запад смог осуществить проект развития, порвав с традиционным обществом, но лишь потому, что длительное время мог изымать огромные средства из колоний, а потом уже собирать со всех дань как технологический лидер. Россия такой возможности не имела и не получит.

2. Второе, чего смогли добиться большевики своим синтезом, – это на целый (хотя и короткий) исторический период нейтрализовать западную русофобию и ослабить накал изнуряющего противостояния с Западом. С 1920 по конец 60-х годов престиж СССР на Западе был очень высок, и это дало России важную передышку. Россия в облике СССР стала сверхдержавой, а русские – полноправной нацией. О значении этого перелома писали и западные, и русские философы, очень важные уроки извлек из него первый президент Китая Сунь Ятсен и положил их в основу большого проекта, который успешно выполняется.

Из современных философов об этом хорошо сказал А.С. Панарин: «Русский коммунизм по-своему блестяще решил эту проблему. С одной стороны, он наделил Россию колоссальным “символическим капиталом” в глазах левых сил Запада – тех самых, что тогда осуществляли неформальную, но непреодолимую власть над умами – власть символическую.

Русский коммунизм осуществил на глазах у всего мира антропологическую метаморфозу: русского национального типа, с бородой и в одежде “а la cozak”, вызывающего у западного обывателя впечатление “дурной азиатской экзотики”, он превратил в типа узнаваемого и высокочтимого: “передового пролетария”. Этот передовой пролетарий получил платформы для равноправного диалога с Западом, причем на одном и том же языке “передового учения”. Превратившись из экзотического национального типа в “общечеловечески приятного” пролетария, русский человек стал партнером в стратегическом “переговорном процессе”, касающемся поиска действительно назревших, эпохальных альтернатив».

3. Третья задача, которую решили большевики и масштаб которой мы только сейчас начинаем понимать, состоит в том, что они нашли способ «пересобрать» русский народ, а затем и вновь собрать земли «империи» на новой основе – как СССР. Способ этот был настолько фундаментальным и новаторским, что приводит современных специалистов по этнологии в восхищение – после того как опыт второй половины ХХ века показал, какой мощью обладает взбунтовавшийся этнический национализм.

Как только Первая мировая война погрузила в кризис сословное общество и монархию России, национализм развалил империю. Либералы Временного правительства ему помогали. Белые пытались бороться под флагом Реставрации и, по словам историка, «напоролись на национализм и истекли кровью». А коммунисты нейтрализовали этнические элиты своим предложением собраться всем народам в «республику Советов». И Красная армия везде принималась как своя, нигде националисты не смогли представить ее как иностранную. Этнический национализм элиты нерусских народов России был загнан в бутылку, где и сидел, пока его не выпустил Горбачев, добивший русский коммунизм изнутри.

Но в решении этой задачи еще важнее было снова собрать русских в имперский (теперь «державный») народ. Этот народ упорно «демонтировали» начиная с середины ХIХ века – и сама российская элита, перешедшая от «народопоклонства» к «народоненавистничеству», и Запад, справедливо видевший в русском народе «всемирного подпольщика» с мессианской идеей, и западническая российская интеллигенция. Слава богу, что сильна была крестьянская община, и она сама, вопреки всем этим силам, начала сборку народа на новой матрице. Матрица эта (представление о благой жизни) изложена в тысячах наказов и приговоров сельских сходов 1905–1907 гг., составленных и подписанных крестьянами России. И нашлось развитое политическое движение, которое от марксизма и перешло на эту матрицу («платформу»). Так и возник русский коммунизм. Это был случай, о котором Брехт