Книга надписей. Взгляд на библейскую археологию - Лев Виленский

Ознакомительный фрагмент

Кемоша в Керийоте. Поселил я в нём (в Атароте) людей (из) Шарона и лю [дей] (из) Махарат. Сказал мне Кемош: «Иди, возьми Нево у Израиля». П [о-] шёл я ночью и воевал против него от ранней зари до полудня. Захватил я его и убил всех: семь тысяч жителей и пришельцев. А также женщин и [прише-] лиц, и рабынь. Ибо Аштар-Кемошу заклял я его (Нево). Взял оттуда [со-] суды ЙХВХ9 и принёс их пред лице Кемоша. А царь Израиля построил Йаhац и жил в нём, пока воевал со мной. Изгнал его Кемош от лица [моего. Вз-ял я из Моава две сотни мужей, всех начальников их. Повёл я их на Йаһац и взял его чтобы прибавить к Дайвону. Я построил Кархо: стены рощ (?) и стены… И я построил ворота его, и я построил башни его. И я построил дом царя. И я сделал оба водо [ёма для во] ды внутри города. А ямы (для воды) не было внутри города в Кархо, и сказал я всему народу: «Сделай [те се-] бе каждый яму в доме своём». И я вырубил водоёмы для Кархо (с помощью) пленни [ков] (из) Израиля. Я построил Ароер и я сделал дороги в Арно [не.] Я отстроил Бет-Бамот, потому что разрушен он (был). Я отстроил Бецер, потому что руинами [он стал. Из лю] дей Дайвона — пятьдесят, потому что весь Дайвон — подданные. И я цар [ст-] во [вал я над] сотнями в городах, которые прибавил к стране (своей). И я постро ил [Бет-Мэһэ] д [в] а и Бет-Дивлатен | И Бет-Баал-Меон, я привёл туда [овцеводов] […] овцы (этой) земли. А Хауронен, жил в нём до [м Дави] да] […] сказал мне Кемош: «Сойди, воюй с Хауроненом.

Я со [шёл и вое-] [вал с городом и взял его. Вер] нул его Кемош в дни мои, и выне [с я] оттуда деся [ть]

[…]. И я […]

В чем особая ценность надписи царя Меши сына Кемошкена?

Царь Моава Меша (в отличие от Эглона) упоминается в библейском тексте, который тоже стоит привести здесь, так как в нем есть множественные параллели с надписью моавитского царя:

И восстал Моав против Исраэйля по смерти Ахава. (Мелахим (Царей) II, 1,1

(4) Меша, царь Моавитский, был владельцем скота и присылал он царю Исраэйльскому сто тысяч нестриженых овец и сто тысяч нестриженых баранов. (5) И было, когда умер Ахав, царь Моавитский восстал против царя Исраэйльского. (6) И выступил царь Йеорам в тот день из Шомерона, и перечислил весь Исраэйль. (7) И пошел, и послал сказать Йеошафату, царю Йеудейскому: царь Моавитский восстал против меня, пойдешь ли со мной на войну против Моава? И сказал он: пойду; как ты, так и я; как твой народ, так и мой народ; как твои кони, так и мои кони. (8) И сказал: по какой дороге взойдем мы? И сказал он: дорогою пустыни Эдомской. (9) И пошел царь Исраэйльский, и царь Йеудейский, и царь Эдомский, и шли они обходным путем семь дней, и не было воды для войска и для скота, который с ними. (Мелахим (Царей) II, 3, 5—9)

(21) Когда все Моавитяне услышали, что пришли цари воевать с ними, то собрались они все, начиная от тех, кто, стал носить пояс, и старше, и стали на границе. (22) И встали они рано утром, и засияло над водою солнце, а Моавитянам издали показалась вода эта красною как кровь. (23) И сказали они: это кровь! Сразились цари и перебили друг друга. А теперь на добычу, Моав! (24) И пришли они к стану Исраэйльскому. И поднялись Исраэйльтяне, и стали бить Моавитян, и те побежали от них; а они били и били Моавитян. (25) И города разрушали, и на всякий хороший участок бросали каждый по камню, и закидывали его, и все источники вод засыпали, и все хорошие деревья срубили, пока не остался только Кир-Харэсэт с каменной (стеною) его. И окружили его пращники, и разрушили его. (26) И увидел царь Моавитский, что битва одолевает его, и взял он с собою семьсот человек, владеющих мечом, чтобы пробиться к царю Эдомскому, но не смогли они. (27) И взял он сына своего, первенца, который должен был стать царем вместо него, и принес его во всесожжение на стене. И был гнев большой на Исраэйльтян, и они отступили от него, и возвратились в страну. (Мелахим (Царей) II, 3, 21—27)

Оставим в стороне сравнение литературных достоинств обоих текстов, рассмотрим лишь имеющиеся в них параллелизмы и те места в тексте Меши, которые могут заинтересовать нас с точки зрения библейской истории и археологии:

Первое — оба текста говорят о войне трех царей с Мешей. Меша воздвиг свою базальтовую стелу с надписью (единственную стелу подобного рода в Моаве!) в честь того, что Кемош (бог Моава) «спас… от всех царей и дал смотреть на ненавидящих…". Это было совершенно особое событие, чудо, которое явил царю Меше Кемош! Кто были эти цари, от которых Кемош спас своего раба?

Библия четко отвечает нам — царь Израильский, царь Иудейский и царь Эдома10.

Что за чудесное спасение было явлено Моаву?

Здесь библейский текст в русском переводе рассказывает нам так — «гнев большой (был) на Израильтян, и отступили они». В данном случае «гнев» (на иврите употреблено слово «кецеф») следует трактовать как «наказание свыше». В подобной коннотации слово «кецеф» употребляется в Библии в связи с эпидемиями болезней. По всей видимости, чудовищное, отчаянное жертвоприношение Меши Кемошу (сожжение своего сына-первенца) совпало с начавшейся в войске осаждавших эпидемией. Данная эпидемия («гнев Божий»), вызванная, помимо всего прочего, недостатком воды (смотри приведенную выше цитату из Библии), заставила Израильтян снять осаду и позорно бежать от стен уже почти захваченного ими столичного города Кир-Харесета.

Второе — Меша рассказывает об овцеводах, упоминаются «овцы этой земли». Мотив скотоводов-овцеводов явно перекликается со «ста тысячами нестриженых овец и ста тысячами нестриженых баранов», которых — согласно Библии — Меша посылает как дань царю Израиля. Это, на первый взгляд, далеко не самая яркая параллель, но она весьма. точно определяет основной род занятий моавитян. Действительно, в сухой земле Моава злаки росли хуже, но дикие травы после зимних дождей поднимались зеленой шерстью на покатых спинах Моавских гор, представляя великолепные пастбища для стад овец и коз. Такие бытовые, очень точные параллели, лишний раз подтверждают подлинность и историческую ценность текста Библейской хроники.

«Омри Мелех Исраэль» — Омри царь Израиля. Фрагмент надписи на стеле

Третье — самое, на мой взгляд — значительное место в тексте памятника Меши, это упоминание сосудов ЙХВХ. Речь идет о древнейшем упоминании ИМЕНИ ЕВРЕЙСКОГО БОГА вне библейского текста. Характерно, что Бог Евреев предстает здесь именно как единственный племенной бог, рядом с которым нет упоминания о других поверженных богах. Символический акт протаскивания по земле перед «лицом Кемоша» сакральных сосудов и жертвенников — акт унижения вражеского Бога. Нам стоит хорошо запомнить этот факт, подтверждающий косвенно единобожие иудеев и израильтян.

Четвертое — помимо сосудов, Меша велел протащить «пред лицом Кемоша» также «жертвенник Додо». Это достаточно темное место в тексте. «Додо» может переводиться как «возлюбленный Богом», как «Его друг», но, что напрашивается по логике вещей, скорее всего речь идет о жертвеннике, поставленном Давидом. Царем Израильско-Иудейского царства Давидом, или другим иудейским царем из династии Давида! По этому поводу у археологов и семитологов нет окончательного решения. Как нельзя кстати здесь приходится — косвенно — другой отрывок из того же текста со стелы Меши: «А Хауронен — жил в нем дом Давида».

Пятое — Меша упоминает о «людях (колена) Гада, живших в Атарот». Это одно из древнейших внебиблейских упоминаний имени еврейского «колена». У евреев таких «колен» было 12 — по родам сыновей праотца Яакова11. Это еще одна — очень значительная — параллель с библейским текстом. Люди племени

Конец ознакомительного фрагмента

Купить полную версию книги