Вся история Петербурга. От потопа и варягов до Лахта-центра и гастробаров - Лев Яковлевич Лурье

такие, которые могут составляться друг с другом под разными углами. Благодаря этому появилась возможность строить здания самой неожиданной конфигурации. Самым ярким результатом таких экспериментов стал 800-метровый «дом-змея» в Сосновой Поляне, изгибающийся неправильной линией. «Дома-корабли» выглядели невероятно эффектно в первые годы после постройки, но были очень холодными из-за тонких стен, а визуально старели еще быстрее, чем пятиэтажки. Для любого сооружения, имеющего футуристический облик, ветхость оказывается критическим недостатком, она разрушает сразу весь смысл созданного образа.

В строительстве жилья между Ленинградом и Москвой, как и во многом другом, существовала некоторая конкуренция. В столице традиционно было больше возможностей — и финансовых, и административных. Архитекторы могли позволить себе эксперименты и некоторое разнообразие. Тем не менее Ленинград уж точно в этой гонке не проигрывал, а в чем-то оказывался впереди. Именно здесь изобрели легендарную 137-ю серию домов, которая считалась прорывным достижением в типовом домостроении. Архитекторы придумали, как из одного и того же набора элементов строить целых десять вариантов разных квартир. Звуко— и теплоизоляция все еще были далеки от идеала, но заметно лучше, чем в предыдущих сериях домов. Получить квартиру в доме 137-й серии считалось в Ленинграде в 1970-е и 1980-е годы большим везением. (Илл. 34)

Стандартными в Ленинграде были не только жилые дома, но почти все районные учреждения. Какие-то из их проектов оказались откровенно провальными. Например, центры торгового и бытового обслуживания населения с круглым двором, первый из которых построили в середине 1960-х на Наличной улице на Васильевском острове. Идея была довольно прогрессивной. В одном здании находился и культурный клуб, и магазины, и сервисы вроде парикмахерской и прачечной. Разные блоки постройки были отделены друг от друга, так что при желании можно было бы реконструировать только какой-то один из них. Однако советская сфера торговли, да и услуг, славилась убогостью, и, вместо того чтобы стать местами притяжения, дворы центров бытового обслуживания превратились в грязные и даже страшные углы.

Несомненной удачей ленинградских архитекторов стали типовые кинотеатры, спроектированные мастерской Виктора Белова в 1963 году: «Меридиан», «Планета», «Слава», «Невский» и еще десять. Перед помещением огромного по нынешним меркам кинозала на 1250 мест располагалось большое стеклянное выгнутое фойе. Легкость, необычная форма, обилие света, кажется, идеально передают оптимистические настроения, связанные с политической оттепелью, покорением космоса, верой в возможности технологий изменить жизнь к лучшему. С приходом капитализма и относительной свободы кинотеатры стали казаться неудобными: зал пусть и большой, но всего один, фойе холодное, других развлечений не предусмотрено. В результате часть зданий кинотеатров снесли, часть перестроили почти до неузнаваемости. (Илл. 35)

Своеобразное достижение Ленинграда заключается в том, что именно здесь в 1970 году на Бухарестской улице открылся первый в СССР магазин самообслуживания — универсам «Фрунзенский». Проект разработал архитектор Олег Великорецкий. Здание призматической формы было снизу щедро остеклено, а сверху опоясано алюминиевым бортиком. Внутреннее пространство представляло собой просторный колонный зал, где посетители сначала сами набирали в тележку товар и только на выходе за него платили. Организацию логистики сегодня сочли бы неудачной — примерно половину площадей здания использовали в качестве складов. Приятным отличием советских универсамов от американских супермаркетов, которые послужили для них вдохновением, была их пешеходная доступность. Поскольку в СССР о личном автомобиле большинство населения могло только мечтать, то магазины строили поблизости от жилья. Со временем, когда значительная часть жителей города обзавелась машинами, такой формат стал вроде бы и не особо востребованным. Здания универсамов, как и кинотеатров, не сохранились в изначальном виде. (Илл. 36)

Существует мнение, будто типовые постройки не могут охраняться как памятники по той причине, что они существуют не в единственном экземпляре. К тому же слишком уж узко приспособленную к определенной функции и определенным условиям архитектуру трудно реконструировать и использовать как-то иначе. И все-таки некоторые стандартные сооружения так красноречиво передают атмосферу своего времени, что часть из них все же хотелось бы оставить на память о нем.

Морской фасад Ленинграда-Петербурга

Идея создания морского фасада Ленинграда на территориях, намытых с запада к Васильевскому острову, принадлежит Николаю Баранову. Многие из его замыслов коллеги не реализовали. На берегу Малой Невы, который мог бы стать частью Центрального городского парка, построили Государственный институт прикладной химии и дворец спорта «Юбилейный». На месте разрушенного в блокаду ипподрома появилось здание ТЮЗа. Рост города на юг продолжился практически сразу после того, как Баранова отправили в ссылку.

Замыслу со строительством нового района на берегу моря отчасти повезло больше. Причина заключалась в том, что он хорошо согласовывался с намерением развивать в Ленинграде международные перевозки, в том числе и морские. Создание намыва на Васильевском острове предусмотрели генеральным планом в 1960-е годы, он активно строился в 1970-е. Правда, и тут все шло не вполне так, как изначально мечталось. И Николай Баранов, и его последователи представляли себе оживленный городской район, куда будут приезжать туристы и стремиться погулять ленинградцы. Кроме жилья хотели устроить рабочие места, культурные учреждения, зеленые зоны.

План выглядел очень своевременным. Если во времена основания Петербурга выход к морю в городах ценился в первую очередь за возможность вести войны и торговлю, с приходом урбанизации он обрел потребительскую ценность. На намывных территориях теоретически можно было бы построить альтернативу историческому центру. В последнем — главные культурные институции, красивые доходные дома, полно кафе и магазинов. На берегах залива всего этого оказалось бы заведомо меньше, зато были бы роскошные виды, свежий морской воздух, прибывающие корабли и даже возможность купаться летом.

Всего этого не случилось по двум банальным причинам. Во-первых, намыв на Васильевском острове застраивали так же, как и все остальные спальные районы. В первую очередь возводили жилье. Главными общественными сооружениями стали Морской вокзал, выставочный комплекс «Ленэкспо» и гостиница «Прибалтийская» — довольно массивное сооружение, стоящее на стилобате. Пляж перед ней долгое время был самым близким к центру города песчаным выходом к заливу, и здесь в нерабочие дни собирались толпы отдыхающих. (Илл. 37)

В целом же получился довольно заурядный и скучный спальный район. В 2000-е годы, когда многие были полны оптимизма и решимости исправить промахи советского времени, в Петербурге задумали построить еще один намыв. Представляли, что на берегу появится эффектный район с небоскребами, музеями, модными променадами, толпами людей. Приглашали японских архитекторов для разработки плана застройки. Результат же вышел еще хуже, чем в первый раз, и по похожей причине. Все фантазии относительно того, каким быть морскому фасаду, были почти никак не согласованы с реальным процессом развития города. Никто не продумал, в каком порядке и на