Максим Дубаев - Рерих

Н. К. Рерих в 1924 году в походном дневнике написал:

«Таши-лама через Сикким и Калькутту, путями Китая проехал в Монголию. Никогда такого не бывало. Тайна. Впрочем, может быть, через Сикким проехал лишь отводный отряд, а сам лама двинулся на Монголию».

Многие ученые ламы покинули Тибет и перебрались в Непал и провинцию Сикким. Н. К. Рерих подробно записал свой разговор с одним из лам, сторонников Таши-ламы:

«В 1924 году ученый лама, достойный ученик основателя монастыря, получивший от него полное учение и много пророчеств, говорил нам о будущем, стоя перед впечатляющим изображением грядущего Владыки:

— Истинно, приблизилось время Великого Пришествия. По нашим пророчествам, эпоха Шамбалы уже началась. Ригден-Джапо — Владыка Шамбалы уже готовит свое непобедимое войско для последнего боя. Все его сотрудники и вожди уже воплотились.

— Видели ли вы танку — знамя Владыки Шамбалы и Его победу над злыми силами?

— Когда наш Таши-лама в прошлом году принужден был бежать из Тибета, он взял с собою лишь немногие знамена и среди них несколько картин Шамбалы. Многие ученые ламы покинули тогда Ташилунпо. Только что из Тибета пришел геше-художник — гелонг из Ташилунпо. Он знает, как писать танку Шамбалы. Существует несколько вариаций на этот сюжет. Вы должны иметь в вашем доме хотя бы одну из них, где в нижней части картины изображен последний победоносный бой Владыки…

— Истинно, исполняются древние пророчества… В давних веках было предсказано, что перед временем Шамбалы произойдут многие поразительные события. Многие зверские войны опустошат страны. Разрушатся многие державы. Подземный огонь потрясет землю… Землетрясения в Японии разрушили храмы. И теперь наш почитаемый Владыка покинул свою страну».

По всем предсказаниям близился конец света, и это особенно чувствовалось на Востоке. Следуя примеру духовного вождя Таши-ламы, из Тибета прибыл один из наиболее уважаемых Высоких лам, геше Ринпоче. Уважаемый лама в сопровождении нескольких лам и художников следовал по Сиккиму, Индии, Непалу, Ладаку, всюду воздвигая изображения Благословенного Майтрейи и неся учение Шамбалы, тем самым провозглашая приближение конца света.

Геше Ринпоче со своей многочисленной свитой посетил Талай Пхо Бранг — дом Рерихов в Дарджилинге и, увидев там изображение Ригден-Джапо, Владыки Шамбалы, сказал:

— Вижу, что вы знаете о наступлении времени Шамбалы. Ближайший путь успеха через Ригден-Джапо. Если вы знаете учение Шамбалы — вы знаете будущее.

Оставив 22 сентября в Дарджилинге Елену Ивановну и Юрия, Н. К. Рерих отправился морем из Бомбея в Марсель и, пробыв несколько дней во Франции, вместе с сыном Святославом на пароходе «Аквитания» 24 октября 1924 года вернулся в Нью-Йорк. Утром журналистка Фрэнсис Грант организовала пресс-конференцию прямо на пароходе. Газеты наперебой печатали восторженные статьи о великом художнике и путешественнике. В Нью-Йорке уже открылся Музей Н. К. Рериха, а о его будущей экспедиции говорили на каждом перекрестке.

Еще в 1923 году в Америке Н. К. Рерих заложил фундамент будущего музея. Вначале он предложил назвать его именем Нетти и Луиса Хоршей, так как главное финансирование должны были обеспечивать именно они. В конце концов, решили назвать его именем основателя — Николая Константиновича Рериха.

Приехав в Нью-Йорк, первым делом Николай Константинович занялся оформлением документов для проведения Первой Американской Центрально-Азиатской экспедиции. Параллельно велись переговоры о получении концессий на Алтае для разработки серебряных рудников и обязательных, в связи с этим, поездках в Париж и Берлин. В издательстве «Corona Mundi» уже вышли в свет две книги Н. К. Рериха «Adamaht» и альбом картин. «Алатас» выпустил книгу «Пути Благословения», причем печаталась она при поддержке В. А. Шибаева в Риге, в двух вариантах, с ятями и без. Появились и новые книги о жизни Н. К. Рериха, написанные Н. Селивановой («The World of Roerich: A Biography», 1922 год) и М. А. Кузьминым («Рерих», 1923 год).

К 1924 году было создано семь рериховских учреждений: «Cor Ardens», «Master School of United Arts», «Corona Mundi. International Art Center», «Roerich Museum», «World Service. Pancosmos Corporation», «Alatas», «Beluha Corporation». Готовилось также открытие нового пресс-центра музея «Nev Syndicate». В том же году вышла в свет мистическая книга Елены Ивановны Рерих «Листы сада Мории».

Все будни были посвящены хлопотам, связанным с получением всевозможных разрешений, виз, рекомендательных писем. Несмотря на огромную занятость, Н. К. Рерих успел прочитать несколько лекций в университетах и принять участие в художественных выставках. Наконец, 10 декабря 1924 года Николай Константинович, оставив младшего сына Святослава в Нью-Йорке проследить за развитием уже действующих компаний, отплыл вместе с Морисом Лихтманом на корабле «Paris» во Францию.

Из Марселя в конце декабря 1924 года Н. К. Рерих позвонил в Берлинское советское посольство и договорился о встрече с полпредом Николаем Николаевичем Крестинским, которого ему рекомендовали в Америке. Разговор должен был идти о приобретении концессий на территории горного Алтая и об объединении всей Азии под эгидой новой религии.

Еще в Нью-Йорке Н. К. Рерих обсудил все подробности с Бородиным. К сожалению, эта беседа сохранилась только в пересказе Зинаиды Лихтман:

«Пришел Бородин, долго разговаривал с Николаем Константиновичем, вызвал по телефону Монреаль и устроил так, что Николаю Константиновичу не надо туда ехать, ибо оттуда пошлют телеграмму в Париж. Бородин сказал Николаю Константиновичу, что главное для них — это объединение Азии, а дело, о котором они теперь говорят, второстепенно. Николай Константинович его спрашивает: а знает ли он, что объединение Азии может идти через религию? Он ответил, что знает. А знает ли он, что это можно осуществить именем Будды? Он согласился. А будут ли с этим согласны и в Париже? Бородин ответил, что там они не глупы. И так пришли к полному взаимопониманию, что сделало сегодняшний день очень важным»[261].

После телефонного разговора Н. К. Рерих сразу же выехал в Берлин. Он объяснил H. Н. Крестинскому, что хотя и организует свою экспедицию под американским флагом, но все же нуждается в покровительстве советских дипломатических представителей в Центральной Азии. Николай Рерих подробно рассказал об оккупации Тибета британскими войсками, о сложной ситуации на границах, о том, что англичане ведут среди местного населения пропаганду против Советского Союза. Он говорил о религиозных преследованиях и о дискриминации национальных меньшинств в Китайском Туркестане, вспоминал о буддийских пророчествах, о спасении мира и о возможном единении коммунизма с буддизмом.

Потом речь зашла о сроках оформления виз, о возможности получения экспедиционных паспортов и других бумаг, подобных тем, которые были уже получены в Париже у китайского посланника, — это паспорта, дававшие право въезда в Синьцзян, и ходатайство посланника к китайскому правительству о содействии экспедиции.

Рассказ Н. К. Рериха о его индийских впечатлениях был подробно записан одним из сотрудников посольства и вместе с прошением отправлен в Москву. Г. В. Чичерин лично прочитал все присланные бумаги и решил немного подождать с ответом. И только в марте 1925 года, после долгого обсуждения, было дано добро на все предложения Н. К. Рериха.

ВЕСТНИК

Из Марселя Николай Константинович вместе с В. А. Шибаевым 28 декабря 1924 года на японском корабле «Катору Мару» отплыли в Индию.

«Плаванье по Средиземному, Красному и Аравийскому морям, — вспоминал это путешествие В. А. Шибаев, — длилось более двух недель, с одной лишь остановкой в Порт-Саиде, откуда мы сначала доехали на машине до Гизы, а затем на традиционных верблюдах к пирамидам. Там была снята интересная фотография верхом на верблюдах на фоне пирамид, посланная фотографом нам вдогонку и полученная в Индии много позже, но где она осталась, к сожалению, за все эти годы мне не удалось выяснить. Далее опять на такси в Суэц, где нас и всех остальных участников этой гизехской экспедиции (большей частью японцев) уже ожидал „Катору Мару“»[262].

Во время плавания Николай Константинович проникся большой симпатией и уважением к японцам, увидев в них своих будущих союзников. В путевом дневнике «Алтай-Гималаи» он писал:

«Японцы не упускают возможности побывать около пирамид. Эта нация не теряет времени. Надо видеть, как быстро-зорко шевелятся их бинокли и так настойчиво насущны их вопросы. Ничего лишнего. Это не вакантный туризм усталой Европы. „Ведь мы же договоримся, наконец, с Россией“, — деловито, без всякой сентиментальности говорит японец. И деловитость пусть будет залогом сотрудничества. В Каире в мечети сидел мальчик лет семи-восьми и нараспев читал строки Корана. Нельзя было пройти мимо его проникновенного устремления. А в стене той же мечети нагло торчало ядро Наполеона. И тот же завоеватель империи разбил лик великого Сфинкса. Если обезображен Сфинкс Египта, то Сфинкс Азии сбережен великими пустынями. Богатство сердца Азии сохранено, и час его пришел»[263].