Астрологические мифы - Ольга Валерьевна Чумичева

персидский энциклопедист, построивший самую современную на тот момент обсерваторию. Средневековая наука, как и наука наших дней, была интернациональной. Вера питала научный поиск, но и самые религиозные люди готовы были принять и разделить теории иноверцев… средневековые мыслители развивали идеи друг друга и влияли на своих собратьев, говоривших на других языках и трудившихся за тысячи миль от них.

Себ Фальк. Светлые века

ВИЗАНТИЙСКАЯ АСТРОЛОГИЯ

Политические перемены в Восточной Римской империи и обращение в христианство привели к серьезным духовным и интеллектуальным сдвигам. Первые распоряжения императоров против астрологии и астрологов (указы против «математиков») не слишком усердно соблюдались, однако при Юстиниане (527–565) за них взялись всерьез: по свидетельству историка Прокопия Кесарийского, всех, кто изучал науку о звездах, наказывали как воров, то есть избивали плетьми, с позором возили по городу задом наперед на верблюдах и изгоняли. Запрещено было преподавать философию и астрономию в Афинах. Многие ученые мужи бежали в соседние государства или в дальние провинции. Некоторые подались ко двору персидского царя, где астрономию и астрологию почитали, поскольку персидская культура выстраивалась вокруг культа Солнца.

Столь негативное отношение к астрологам, возможно, было вызвано не только радикализмом христианства, но и политическими обстоятельствами и боязнью, что прогнозы могут стать опасным инструментом в руках противников.

Например, византийские хроники повествуют о драматических событиях в Восточной Римской империи конца V века, вызванных крайне неудачным применением элективной астрологии. В 484 году некий Леонтий хотел поднять бунт и сместить с престола императора Зенона, для чего обратился к двум астрологам за расчетом благоприятного времени. Воспользовавшись методами элективной астрологии, те выбрали момент восходящей позиции Солнца, Юпитера и Марса, когда Меркурий движется вслед за ними, а Луна находится в дружественном аспекте одновременно к Сатурну и Юпитеру. В указанное время Леонтий возложил на себя императорский венец. Однако хронист указывает, что астрологи упустили из вида, что Меркурий, правитель дня и последующего часа, находился в неблагоприятном положении, поскольку достиг максимальной удаленности от Солнца, что предвещало насильственную смерть. Кроме того, он был всего в одном аспекте от Сатурна, «величайшего злодея планетарной системы», да и Венера оставалась в изоляции и не могла посылать «благословляющие лучи», поскольку их перехватывало сияние Солнца. Астрологи не уделили внимания и тому, что Луна, как заместитель и в некотором роде оппонент Солнца, находилась в восходящей позиции (экзальтации), так что Юпитер и Марс оказались под ее сильным влиянием. В результате даже восходящие позиции Солнца, Юпитера и Марса не смогли перевесить негативное влияние остальных факторов. Особенно роковым было воздействие Сатурна. После краткосрочного успеха Леонтий и его сторонники потерпели поражение, бежали к Антиоху в Сирию, а затем к Папирию в Исаврию (современная Турция), где Леонтий провел в заточении следующие четыре года. Однако, прежде чем пережить все невзгоды, он приказал казнить обоих астрологов, внушивших ему неоправданную надежду. Впрочем, самого Леонтия это не спасло. Как и предвещало недоброе положение Меркурия, он был казнен в 488 году в Селевкии, а его отрубленную голову отвезли в Константинополь и выставили на городской стене в качестве поучительного зрелища.

Причудливым образом в Византии V–VIII веков сочетались рациональное античное сомнение в точности астрологических предсказаний, непримиримость христианских мистиков, политические интересы властителей, то принимавших, то осуждавших астрологию, и серьезная база накопленных знаний с традициями изучения небесных сфер. В VI веке Византия пережила волну ожиданий конца света из-за наступления «Великого года». Такой момент повторения цикла всех небесных тел и единовременного завершения каждого из них был хорошо известен еще в Месопотамии и в Древнем Египте с его тройным календарем. Однако в христианском мире, который, по сути, все еще оставался античным, «Великий год» понимался как предвестие конца света. Соединение всех планет в знаке Тельца пришлось на 529 год, и Пасхалии, то есть таблицу грядущих дат Пасхи, рассчитали только до 532 года, объявив об исходе времен. К концу века, когда мрачные ожидания не оправдались, напряжение естественным образом пошло на спад.

В VII–VIII веках константинопольская космология испытывала значительное влияние позднеантичной александрийской философии, сирийского мистицизма, персидской астрологии и культуры Аббасидского халифата, переживавшего свой расцвет. Это сложное смешение традиций вызывало споры и стимулировало построение новых взглядов. На самом деле жесткой и тотальной критики астрологии в то время не было. Упрекали астрологов в основном за похвальбу: так, Георгий Писида в «Шестодневе» рассказывал притчу о муравье, который знает о приближении зимы и лета и о времени созревания злаков, но в его способности предвидеть сезоны нет ничего великого. Астролог, как любой человек, мал, и все его знания ничтожны. (Но это не означает, что знаний нет вовсе или они ложны.) Вселенная предстает как «школа грамматики», в которой под руководством Бога человек осваивает азы, наблюдая за природой и постигая ее закономерности, чтобы потом перейти на более высокую ступень постижения Священного Писания и приблизиться к богословию. Но даже на самой вершине познания ему доступна лишь тень истины. При таком подходе астрология превратилась в чисто прикладную дисциплину, пригодную только для расчета календаря и уточнения времени Пасхи.

Однако вера в законы и порядок мира, установленные Богом, не стала для византийских мыслителей VII–VIII веков прочной основой для астрологии. Астрологи могли успешно все изучить и просчитать, но в христианском сознании всегда оставалось место божественному вмешательству, чуду, прерывающему цепочку причин и следствий. Отдельные предания о точных астрологических прогнозах и гороскопах служат иллюстрацией такой двойственности. Так, император Ираклий, победитель персов и отважный воин, боялся воды, поскольку ему предсказали от нее смерть. Он приказал засыпать цистерны под городом, избегал любых водоемов… но в итоге умер от водянки. Таким образом, между точным прогнозом и его правильным толкованием пролегает пропасть.

При императоре Константине V были установлены прямые связи с багдадскими халифами династии Аббасидов, что способствовало более интенсивному взаимному обмену знаниями, во многом именно в области математики, астрономии, астрологии и медицины (об этом шла речь в главе 4). Но после триумфа иконопочитания в Византии для нового поколения византийских богословов науки утратили свою значимость. Внимание сосредоточилось на человеке как образе Бога и обожествлении человека. Не было смысла наблюдать за природой, вчитываться в книгу Вселенной, ведь божественный промысел воплощался в душе человека.

Изображение геоцентрической модели Птолемея в «Космографии» Петра Апиана, 1524 г.

Biblioteka Jagiellońska / Biblioteka Narodowa

Из придворных астрологов того времени нам известен только один — некий Панкратий, казненный в 792 году после битвы с болгарами, в которой византийское войско, вопреки его предсказаниям, потерпело поражение. Тем не менее у Панкратия были ученики, их имена утрачены, но сохранились копии таблиц Птолемея, служившие опорой для астрологических расчетов, а это означает, что существовал круг людей, разбиравшихся в предмете, понимавших содержание сочинений, служивших основой для астрологических расчетов, и