Илья Смирнов - Время колокольчиков

Тем не менее эта печать развернула большую кампанию в поддержку «рок-лаборатории» — не только «Московский комсомолец», но и интеллектуальная «Литературка», которая как бы не заметила, что творческое объединение музыкантов существует при управлении культуры на правах отдела и возглавляется назначенным сверху директором (даже Сталин не позволял себе так обращаться с людьми искусства и начальников над ними ставил из их собственной братии, соблюдая при этом некую форму «выборов»).

Оставалось самое трудное: заманить за забор нового «учреждения» воспитанников — рокеров. В этом у Опрятной нашлись помощники, в основном из «мажоров», которых в столице хватало. Бывший радикал А. Троицкий охотно забыл, как вылетел с работы в НИИ искусствознания за то, что публично выразил сомнение по поводу превращения дискотек в лектории. Его друг, приемный сын личного переводчика Брежнева, простой советский владелец дачи на Николиной Горе и «Салона на Каретном» (квартиры, увешанной музейными раритетами русской живописи от Средних веков до XX века) — А. Липницкий[40], ненавязчивую рекламу, подготовленную хозяином квартиры и одним из журналистов «Юности».) давно уже задумывался над тем, что будущее непрочно и искал новую основательную почву под ногами. К чести Липницкого надо сказать, что он действительно помогал музыкантам в тяжелые годы, предоставляя квартиру и кое-что с барского плеча. И мог свысока смотреть на соседнее номенклатурное потомство: видео, мол, у всех есть, а живые клипы только у меня. Хотите, споют и изобразят?

Теперь он не только вошел в «аттестационную комиссию» рок- лаборатории, но и вписал туда П. Мамонова, на которого имел — эксплуатируя некоторые личные недостатки талантливого человека — очень большое влияние. На всякий случай Липницкий «вписался» и в группу Мамонова «Звуки My» в качестве басиста, хотя на басу играл примерно так же хорошо, как водил реактивный бомбардировщик. Но он регулярно читал журналы «Ухо» и «Урлайт» и хорошо усвоил, что рок — искусство народное.

К сожалению, перечисленными товарищами список «активистов» не исчерпывался. В чужую игру оказалась вовлечена Тоня. Как раз в это время она вышла замуж за знаменитого фаготиста АКВАРИУМА Сашу Александрова, которого Липницкий переманил в столицу — в ЗВУКИ МУ. Правда, ни «ФАГОТ» в ЗВУКАХ, ни Тоня при НМД не задержались — но Тониной подпольной карьере был положен предел. А может быть, она сама устала укладывать асфальт на дороге в никуда, или прославленная интуиция подсказала ей, куда на самом деле эта дорога ведет? Так или иначе, но место Тони в менеджементе заняла бьшшая дискотечница, мотоциклистка и выпускница МГУ Наталия Комарова по кличке «Комета» — кличка вполне соответствовала разнообразию положительных и отрицательных свойств ее яркого характера. Поначалу Наталия протежировала мажорский НОЧНОЙ ПРОСПЕКТ («высочайшего качества скучные слюни» — «Урлайт»), но самолюбие не позволяло ей по этому ПРОСПЕКТУ идти на поклон в управление культуры. Поэтому она начала издавать музыкально-эротический журнал ЗОМБИ (первый в стране, профессионально оформленный фотографиями) и устраивать в пику чиновникам концерты «крутых» незалитованных групп. Теперь в оккупированном ею дискозале вместо снотворного ПРОСПЕКТА «Витек» Клемешев в сопровождении С. Летова с саксофоном целый час веселил публику блатными песнями и тамбовским фольклором про Пьяного ежика и Терем-теремок:

Как-то раз пропойца Мишка возвращался в лес домойС серым волком-онанистом. С проституткою лисой.Видят чудо — что за диво? Стоит терем-теремок.Из трубы его на крыше вьется серенький дымок.«Эй, вы, бл…, выходите!» — Мишка сильно закричал.Но тут вышел пьяный ежик и такую речь сказал:…

Какую речь сказал Ежик, повторять не буду, потому что издательство все равно не напечатает.

АВТОРА ЭТИХ СТРОК

Впервые стали покупать. Ранее ограничивались угрозами. Через третьих лиц я узнал, что для автора исторического труда «Время колокольчиков» всегда готова минкультовская ставка в 150 рублей. Позже молодая особа, назначив мне встречу на «Пушке», сообщила, что цена выросла вдвое. Это случилось после того как «Урлайт» опубликовал «Сказку о веселых кастратах» с подробным разбором новой тактики властей. Я вежливо объяснил девушке, что занимаюсь исключительно историей казачества XVIII века и очень плохо знаю современные ансамбли.

Любовь к электричеству

Открытое столкновение произошло 6 декабря 86-го года в кафе «Метелица». Комсомол решил провести «день творческой молодежи» и выделил каждому жанру одно из центральных кафе на Калинке. Рокерам выставили в «Метле» неплохой аппарат «от Намина», и хотя пропуска распределялись сторго-бюрократически, вся «подпольная мафия» пришла поглазеть на новый трезвый облик бывшего притона фарцов и наркоманов. Но до того, как Гарик Сукачев, Цой и другие возьмутся за гитары, предполагалась «открытая дискуссия». Один микрофон положили на стол ведущего (солидного журналиста, имеющего такое же отношение к року, как я к холощению кабанов), а штуки три раздали доверенным людям в зале (позже вы узнаете, зачем). В разгар унылой тягомотины к микрофону прорвался Градский, прямо в пальто и с развевающимся по ветру еще не начавшейся перестройки длинным шарфом. Его полчаса не пропускал в кафе оперотряд.

— Какого черта вы тут болтаете? — возмутился он. — Какие «пути развития советского рока»? Кто вам их покажет? Министерство культуры, что ли? Шавырин и Филинов? Какие вообще могут быть пути развития, кроме тех, которые существуют во всем мире, где нет никаких худсоветов, и любой музыкант, которого народ желает слушать, имеет право перед ним выступать…

При первых же словах Градского держатели микрофонов вдруг вспомнили, что должны рассказать что-то очень важное: про группу БИТЛЗ, про свою прабабушку, и старательно забарабанили в микрофон выученную партию. Но обладатель оперного голоса Градский только рассмеялся им в лицо и, отложив предательскую технику, легким напряжением связок покрыл фон наминских динамиков. — Смотрите, — объявил он, театральным жестом указывая на Мамонова, — вот Петя, хороший музыкант. Если он соберет стадион — пусть получает десять тысяч за концерт. Только caм, а не паразиты…

В ответ Петя обрушился с упреками… на Градского. Из его не слишком членораздельного текста можно было понять, что худсоветы нужны, поскольку защищают народ от «пошлости». Комсомольцы заулыбались (новая игра давала первые плоды), а оскорбленный в лучших чувствах Градский заявил, что считает ниже своего достоинства участвовать далее в этой пустой тусовке, запахнул пальто и удалился. Саша не знал, что Мамонова только что назначили членом худсовета.

Начавшись скандалом, этот день скандалом и кончился. Приехавший из Питера Слава «Алиса» Задерий проник на сцену против воли организаторов и исполнил пару крутейших вещей: «Антиромантику» и «Шпиономанию». Слава представлял уже не АЛИСУ, а новую группу НАТЕ — можете читать и по-русски и по-английски.

В моем телевизоре танки идут по льду,Сегодня зима и еще далеко до тепла.

Когда до комсомольцев дошел смысл слова «Hate» по-английски, они с перепугу вырубили ток… Цою. Толпа, пополнившаяся к вечеру теми же фарцовщиками, что и 10 лет назад, исключительно под дробь ударных распевала вместе с Виктором «Электричку»: «Электричка везет меня туда, куда я не хочу», а у распределительного щита инициативная группа уже начала бить электромонтера-любителя с красной «ксивой».

Позже все газеты написали, какое серьезное культурное мероприятие состоялось в тот вечер по центральным кабакам.

За полчаса до весны

И все же мы ни на минуту не допускали, что гордые хранители «искры электричества» панурговым стадом пойдут на поклон к новым макиавеллистам «в штатском». В воздухе стоял запах перемен. А наш жанр оказывался в привилегированном положении; он не нуждался ни в какой перестройке, поскольку изначально явочным порядком пришел к открытию тех естественных механизмов, которые другим художникам еще предстояло искать. Дело оставалось за малым: добиться, легализации простых вещей, о которых писал «Урлайт» и кричал в «Метелице» Градский. Более того: в первые полтора-два года перестройки, когда на митинги «демократических сил» собирались жалкие кучки деклассированных интеллигентов и бегали по парку от двух милиционеров, чтобы на новом месте вытащить из-за пазухи плакаты и тихо скандировать «На-род-ный фронт!»; когда за снятого Ельцина заступались только десять отчаянных анархо-синдикалистов из клуба «Община» — в этот критически важный период ведущие рок- музыканты волею судеб оказались единственными неформальными лидерами многотысячной аудитории молодежи — я подчеркиваю возраст, поскольку этой наиболее активной частью общества демократы так и не овладели, и в 1990-ом году ее энтузиазм эксплуатируют либо националисты, либо «Ласковый май».