Жан-Люк Энниг - Краткая история попы

Подобное пессимистическое видение зада, унаследованное нами от Средневековья, яростно высмеивал Рабле. Он вволю поиздевался над однобокой вертикальной моделью мира. Многие и по сей день задаются вопросом, справедливо ли, что мы отдаем предпочтение верху и переду.

Фотограф Жан-Лу Сифф замечает, что, заказывая портрет, клиенты почти всегда имеют в виду снимок лица крупным планом или поясной портрет. Лицо — самая заметная и социально активная часть человеческого тела: лицо превратилось в лживую маску, способную выразить что угодно. Это одна из причин, по которой Сифф начал интересоваться, так сказать, тылами. По его мнению, попа — «самая драгоценная и сокровенная часть тела, сохраняющая ту детскую невинность, которую взгляд и руки давно утратили. Это и самая волнующая с точки зрения пластики часть тела, состоящая из округлостей и обещаний. Она хранит воспоминания, она смотрит в прошлое, а мы неуклонно стремимся вперед, она же оглядывается на пройденный путь, как ребенок, стоящий коленками на сиденье и смотрящий в заднее стекло машины».

Лицо человека — это обман и притворство, а попа искрения — ведь ее нельзя контролировать. Попа всегда будет нашей бессознательной, животной частью, она не сможет нас обмануть, как не сумеет и скрыть свою истинную природу, порывы и терзания. Попа — это невидимая сторона, изнанка нашей личности, дома, города.

В Роанне, пишет Мишель Турнье в «Метеорах», существует ужасная свалка, которую называют Дырой Дьявола. Туда «Роанн ежедневно вывозит на пяти грузовиках все свои самые интимные тайны». Александр, один из персонажей романа, поддавшись жгучему любопытству, отправляется в Дыру. «Вот что нас разделяет, — говорит он. — Муниципальные советники, сросшиеся с обществом в единое целое, воспринимают свалку как ад, как небытие, ничто не заставит их пойти туда. Я же воспринимаю это кладбище мерзких отходов как параллельный мир, как кривое зеркало, как истинную суть общества. Любая грязь имеет свою цену — она всегда реальна, хоть и меняется в зависимости от обстоятельств».

ГЛАВА 25. Имена

Как назвать зад, когда он, как пел Брассенс[100], «с таким изяществом теряет свое имя»? Очень просто. Загляните во фразеологический словарь или в словарь арго. Оказывается, у ягодиц есть множество забавных прозвищ. Но в первую очередь и прежде всего это «лицо» — нижнее лицо или оборотное лицо, это уж как кому больше нравится. Лицо это противоречиво, оно пугает и раздражает нас необычностью своих черт: круглое, разрезанное надвое вдоль, с крошечным ртом-глазом и двумя пухлыми щеками по обе стороны от «пробора». Ганс Бельмер находил, что это лицо «слепо улыбается двумя огромными глазами-полушариями, глядя на анус». Иными словами, при виде столь странного создания рассудок умолкает.

«Вот те на! — восклицал Поль де Кок[101]. — Он принял зад Петрониллы за лицо!» Непростительная ошибка, что и говорить. Лицо-задница — это, во-первых, «безносое лицо» (Ларше[102],1872), наделенное, по меткому определению Жюля Ренара, двумя щеко-ягодицами, украшенными неподражаемыми ямочками. Разумно ли сравнивать ягодицы со щеками? У задницы нет челюстей. Пугаясь или впадая в панику, она сжимается и напрягается, но зубами от ужаса все же не клацает. Выражение «чавкающая задница» (его придумал Альбер Симонен[103]) или «хлюпающая задница» кажется слишком сильным. Рот у задницы «нечистый» (Дальво, 1864), с убийственным, смрадным дыханием. Этот рот уставился на нас, как глаз циклопа.

Первый вопрос, который задает себе исследователь, — что же такое зад: низ или центр тела? Зад, безусловно, является нашим центром тяжести, но пояс носят на стратегическом рубеже, отделяющем верх от низа, рот — от ануса, благородное — от вульгарного, так что ягодицы находятся, строго говоря, не в центре, как пупок, а под ним. Зад откровенно противостоит переду, он его сосед, друг и соперник. Бероальд де Вервиль[104] даже называл человеческий зад окраиной, расположенной неподалеку от главных городских ворот. Главное в нашем восприятии попы — это ее округлость, мягкость и выпуклость. Округлости сравнивают с мельничными жерновами, кимвалами и полной луной. Пухлость нашла свое отражение в сравнениях с булками, подушками, бурдюками, глобусами и даже (при особо крупных размерах) с дирижаблями. Вывод — все сравнения построены в первую очередь на способности зада увеличиваться в размерах. «Покажи мне свой зад, — пишет Аполлинер («Одиннадцать тысяч палок»), — какой же он толстый, круглый и щекастый... Похож на вздыхающего ангела».

Чего только не наслушалась попа, несмотря на все ее усилия казаться круглой и свежей! Фальшзад—обидная кличка роскошного и величественного зада в кринолине. Выражения «целовать кого-нибудь в зад» (XVIII век) или даже «лизать зад» (XIX век) означали «раболепно льстить», то есть унижаться. «Поцеловать старуху в зад» — проиграться в карты, не взять ни одной взятки. Если о мужчине говорили, что он спит «спиной к заду», это означало, что жена отказывает ему в удовольствии. Неизбежным, увы, было и посылание в жопу (поди теперь докажи, что оно никак не связано с содомией!). За издевательствами неизбежно следовали оскорбления: зад считали малодушным и трусливым. Его обзывали тыловой крысой, которая вечно старается не попасть на передовую, а выражение «показать спину (задницу)» всегда говорило о позорном бегстве.

Что уж говорить о выражениях типа «да oн и задницу-то свою от стула не оторвет» (о лентяе), «дырка от жопы» (дурак, ничтожество), «страшная, как задница» (так говорят в основном о женщинах), «бледный, как задница» (мертвенно-бледный) или «рта от жопы не отличит» (о придурковатом человеке). Врага обзывали «старой задницей», «крысиной задницей», говорили, что «у него не лицо, а жопа», и это было в порядке вещей. Попа между тем всегда стойко сносила нападки и обидные сравнения. «Клянусь собственным задом!» — воскликнул Марсель Эме (1932). «Задницу даю на отсечение!» — ответила Зази, обожавшая модные словечки (1959). От выражения «да пошел ты в задницу» легко перешли к куда более грубому «засунь себе это в жопу» (то есть к фекальной теме добавился намек на содомию). Из забавных шутливых выражений, связанных с задницей, я нашел всего одно: в XVI веке, пишет Котгрейв[105], о шутнике и зубоскале говорили: «У него тонзура на заднице». Монахи выбривали тонзуру на голове, чтобы быть ближе к Господу, а у весельчаков вся радость жизни была в плотских утехах.

Замечу, что слово «жопа» относилось главным образом к женщине. «Вот это жопа!» — такое нередко можно услышать о женщине. Не случайно слово «жопа» и «женщина» начинаются с одной буквы. Альфред Дельво (1864), знавший толк в каламбурах, замечает, что и жопа и женщина по сути своей — половинки. Он, конечно, имел в вид половинки человечества. Селин в «Смерти в кредит» пишет, что у госпожи Витрюв и ее матери «с задами все в порядке», имея в виду их пылкий темперамент. До того, чтобы впрямую назвать их шлюхами, остается всего один шаг. Недаром публичный дом называют «магазином, торгующим задницами».

Так что же, спросите вы, неужели попа — фатальная неудачница? А вот и нет: не всем это известно, но она приносит удачу. Эта тема всегда вызывала много вопросов. Почему в 1914 году существовало выражение «иметь лакированный зад», в 25-м говорили «сахарная задница», а в 45-м — «ухватить удачу за задницу»? Какое отношение имеет удача к этой мясистой части нашего тела? Что вообще на протяжении столетий говорили о везении? Говорили «родиться в рубашке», то есть выйти из утробы матери с амниотической оболочкой на голове. Во Франции в XVII веке было в ходу выражение «заручиться удавкой висельника» — так говорили о везучих игроках (висельнику, конечно, удача уже не поможет, зато его веревка сулит везение другим). Удача вознаграждает людей за случившиеся с ними неприятности. Народная мудрость гласит: «дуракам везет» или «не везет в картах, повезет в любви» (и наоборот). Попа, не извольте беспокоиться, всегда срывает банк. Хорошенькое дело...

ГЛАВА 26. Одалиска

Одалисками в Турции называли рабынь гарема. В середине XVII века их, так сказать, статус повысился — в Европе одалисками стали именовать наложниц. Тогда же началась их карьера в живописи. Мисс О'Мёрфи, в которой не было ничего от турчанки, весьма успешно играла свою роль, позируя Франсуа Буше, однако только в творчестве Энгра, Делакруа, Модильяни и Матисса одалиски нашли себе достойное воплощение. Нас, естественно, интересуют портреты красавиц, повернувшихся к зрителю попой, — вариант изысканный, но и редкий.