Пьер Лепроон - Современные французские кинорежиссеры

На съемочной площадке он работает с огромным увлечением, контролирует съемку каждого кадра, от его взгляда ничто не ускользает — ни декорации, ни костюмы актеров; он сам расставляет аксессуары, а когда наступает момент съемок, опустившись на корточки перед камерон или же обозревая снимаемую сцену сверху, сжав зубы или грызя ногти, если момент напряженный, мимикой лица выражает свое одобрение или неудовольствие и сам вживается в роли актеров, которыми руководит.

Кристиан-Жак обожает движение, скачки, сражения. Надо видеть, как энергично он жестикулирует, приходя в восторг от взрывов хлопушек и порохового запаха, командуя своими войсками с пылом корпусного генерала. Чем больше трудностей в постановке, том сильнее его воодушевление.

«Труд режиссера тяжел, неблагодарен, но так увлекателен», — писал Кристиан-Жак.

О режиссере Кристиан-Жак говорит: «Это «человек-оркестр», который, играя на всех инструментах, должен избегать какофонии... И если бы люди знали, в каких условиях иногда приходится режиссеру работать, они относились бы к нему снисходительнее».

Каждая деталь, каждый элемент, из которых складывается его фильм, в равной мере приковывает к себе внимание Кристиана-Жака.

В прошлом декоратор, музыкант-любитель, он уделяет особое внимание внешней стороне снимаемого фильма. Он не из тех, кто использует кино для широковещательных заявлений или претендует на изучение проблем. Даже в его самых удачных фильмах поэзия и другие достоинства остаются внешними. Отсюда тщательность в композиции кадров. Оли для него и есть фильм.

Однако этому режиссеру нельзя отказать в даре изобретательности, который мог бы стать своего рода стилем, если бы проявлялся более постоянно, а не от случая к случаю. «Война в кружевах» в фильме «Фанфан-Тюльпан», блестящее начало фильма «Восхитительные создания», греческая «хроника», из «Лизистраты» — это нечто большее, чем юмористические «находки»; они говорят о том, что режиссер обладает врожденным юмором.

Несмотря на то, что Кристиану-Жаку уже за пятьдесят, он удивительно молод. Его оптимизм вызывает симпатию. Он сердечен, прост, верен друзьям и своему творческому коллективу. Его ассистент Раймон Виллетт и скрипт-герл[230] Симона Бурдариа работают с ним вот уже двадцать лет. Редко случается, чтобы его работа над тем или иным фильмом протекала без участия оператора Кристиана Матра и декоратора Робера Жиса.

Кристиан-Жак вносит во французскую кинематографию свой динамизм и жизнеспособность — качества, крайне необходимые искусству, которое пока еще живет только новым.

Эти черты искусства Кристиана-Жака — как и полученное им образование — должны были побудить его одним из первых во Франции взяться за цветной фильм. При его разносторонности он обладает также вкусом к экспериментам и новшествам. Он не цепляется ни за готовые формулы, ни за школы. Изучая эту новую проблему, Кристиан-Жак старался найти что-нибудь новое, и, поскольку он был когда-то декоратором, в первую очередь его интересовала изобразительная сторона.

«Цветной фильм, демонстрируемый в темном зале на освещенном экране, воспринимается глазом зрителя только в том случае, если краски не слишком ярки.

Кроме того, известно, — продолжает режиссер, — что цвет на экране не остается постоянным, так как освещение беспрестанно его изменяет; таким образом, существуют только тона; относительная яркость цвета.

Самая большая трудность состоит для нас в использовании этой «сравнительной яркости цвета», в выборе «регистра»... регистра, не очень широкого, который можно было бы сокращать или умерять по своему усмотрению».

После многочисленных опытов и многих месяцев работы над изучением этого вопроса с главным оператором Матра Кристиан-Жак решает снимать цветной фильм «Синяя Борода» с преобладанием черного и белого цветов. Съемки начались зимой в Баварии.

Результат не знаменовал коренного переворота, но свидетельствовал об очень хорошем вкусе режиссера. Цвета, ограниченные гаммой нейтральных тонов, особенно в костюмах, производили приятное впечатление. Заснеженные пейзажи, среди которых движутся черные человечки, напоминали картины Брейгеля. И наоборот, в сценах, где следовало показать подробности и детали, проявлялась свежесть колорита в тонах раскраски.

Сам же фильм, где ничего не осталось от легенды о Синей Бороде, походил на дивертисмент, в котором сочеталась феерия, юмор, парадоксы, — каждый элемент в нем, даже каждый исполнитель играет свою роль в отрыве от ансамбля в целом.

В том же году Кристиан-Жак проявил себя как человек и как кинорежиссер в блестящем произведении «Фанфан-Тюльпан». Фильм не совсем справедливо назовут «Вестерном эпохи Людовика XV»[231], забывая, что, независимо от влияния Зорро[232] и Рио Джима[233], «Фанфан-Тюльпан» восстанавливал традицию д'Артаньяна и французского духа. Родившись из песенки, картинок Эпиналя[234] и раскрашенных тарелок, Фанфан-Тюльпан — веселый парень, любитель поволочиться, поборник справедливости, достаточно наивный, чтобы верить в предсказания, и достаточно смелый, чтобы воплощать их в жизнь. Фанфан-Тюльпан даже в своей дерзости — персонаж чисто традиционный. Сделанный по превосходному сценарию Рене Вилера и Ране Фалле, с живым диалогом Жансона, фильм был успешно поставлен Кристианом-Жаком с Жираром Филипом в главной роли. Кроме того, эта картина познакомила нас с прелестной итальянкой Джиной Лоллобриджидой[235], которую, как известно, ждало большое будущее.

Редко случается, чтобы в фильме так удачно сливались воедино столь разношерстные элементы. Если это произведение и не относится к числу тех, которые обогащают ум, зато остроумие и жизнерадостность превращают его в настоящий «дивертисмент»[236], высокие достоинства которого известны всем.

Таким образом, «Фанфан-Тюльпан» вошел в актив Кристиана-Жака и, можно думать, прочно. Он типичен для лучших сторон манеры режиссера и еще в большей мере для его характера, которому присуще фрондерство, для его энтузиазма. Вся первая часть, и особенно «Война в кружевах», — образец насмешливой сатиры.

Но эта удача не повторится. Наоборот, она толкнет режиссера на опасный путь, на который его увлекает любовь к движению и блеску и приспосабливание к вкусам публики.

Своего рода разбросанность, которую мы наблюдали в «Синей Бороде», заметно проявляется во всех последующих фильмах Кристиана-Жака, в которых он уделяет излишнее внимание декорации, цвету, развлекательным сценам, вроде оргий и убийств, и без соблюдения меры пользуется эффектами, рассчитанными на успех у зрителя. В Кристиане-Жаке видят теперь Сесиля Б. де Милля[237] французской кинематографии, и это не звучит как комплимент.

Ко всему этому привела общая направленность творчества Кристиана-Жака, формировавшаяся на протяжении двадцати лет; сыграло свою роль здесь и сотрудничество режиссера с автором диалогов Анри Жансоном. Последний, стремясь «эпатировать буржуа», нередко занимается словотворчеством и вносит оттенок легкомыслия, а зачастую и вульгарности в язык персонажей, им презираемых или его забавляющих.

Фильм «Лукреция Борджа» еще претендовал на величественность, которая оказалась уже чисто внешней. «Лизистрата» — новелла в фильме «Судьбы» — забавная, но не слишком смелая пародия в стиле Аристофана. И, наконец, «Мадам дю Барри»— фильм неудачный не столько из-за его нарочитой вульгарности, сколько из-за полного отсутствия занимательности. Сатира и диалог здесь лишены тонкости, а герои — характера; карикатура не достигает цели, так как она не умна. В этом основной недостаток фильма даже в пределах той задачи, которую ставил перед собой Кристиан-Жак.

Помешала ли режиссеру встреча с Мартин Кароль? Разойдясь с Симоной Ренан, а затем с Рене Фор — обе актрисы играли в его фильмах, — в июле 1054 года Кристиан-Жак женится на Мартим Кароль. Впервые она участвовала в его фильме «Восхитительные создания» (где играл а также Рене Фор). Увлеченный фантазией Мартин Кароль, ее занятным и живым умом, он представляет себе отныне героинь своих фильмов в образе этой женщины и выбирает сюжеты только для нее. Мартин Кароль играет Лукрецию, дю Барри, Нана. Она овладевает на этих ролях мастерством киноактрисы и уже несомненно заслуживает большего, чем те неглубокие персонажи, которые ей приходится воплощать. Следует опасаться, как бы мнимая взаимная поддержка режиссера и звезды не оказались отрицательно на творческих возможностях того и другой: полагая, что они расширяют эти возможности, они на самом деле ограничивают их.

B филыме «Нана», хотя и более удачном, чем «Дю Барри», проявились те же недостатки. Кристиан-Жак утратил то архитектурное чутье, о котором он говорил нам раньше. Он уже видит не строящееся здание, а ту, для которой он его строит. Отсюда, если взять для примера «Нана», драматически неоправданные крупные планы, которые не движут действия, «растягивание» фильма в интересах героини, что в конечном счете вредит и режиссеру и актрисе.