Толкин русскими глазами - Хукер Марк Т.

— Бей их, ребята! — крикнул он. — Бей насмерть! (М ВГ.327)

Такой повтор искусно подкрепляет контекст ежовщины конца 30-х годов во многом тем же самым способом, каким сам Толкни тщательно наслаивает информацию преднамеренными повторами, с тем, чтобы придать своим образам наибольшую глубину. Несмотря на то, что это хорошая имитация стиля Толкина, идейное содержание принадлежит самому Муравьеву, и оно высказывается гораздо прямее, чем толкиновское смягченное «На них, парни!» и «Покажем им!». Версия ВАМ была очень близка к Муравьеву, вот только результат подразумевался не настолько фатальный. Ее вариант выглядит так:

— Бей их, ребята! — зарычал он. — Никого не щадить! (ВАМ ВК.328).

НКВД Ежова действительно не щадило никого. В тюрьмах и лагерях попросту не хватало мест, чтобы разместить всех репрессированных. Немирова последовала за ВАМ. Ее предводитель бандитов говорит: «Бей, не жалей!» (Н ВК.294).

Толкиновская версия событий в полицейском государстве Шира в 3019 году (Л.Ш. 1419) отражает апологетику Сталина, поддержанную многими и на Западе, и в Советском Союзе. В разговоре между Фродо и Пиппином, Фродо защищает Лото — у Муравьева Генералиссимуса и Вождя — потому что:

Лото никак не рассчитывал, что дела так обернутся. Да, он злобный дурак, но теперь он сам попался. Бандиты взяли верх: они отбирают, грабят и запугивают, бесчинствуют или разоряют в свое удовольствие от его имени. А скоро даже и его именем прикрываться перестанут. Он сам теперь узник в Бэг Энде, я думаю, и ужасно напуган. Мы должны постараться освободить его (R.352).

В Советском Союзе широко бытовало мнение, что Сталин был заложником системы, которую сам же и создал. Илья Эренбург, известный советский писатель, рассказывал в своих мемуарах: «Мы думали (вероятно, потому, что нам хотелось так думать) что Сталин не знает о бессмысленной расправе с коммунистами, с советской интеллигенцией, <...> Да не только я очень многие другие думали, что зло исходит от маленького человека, которого звали «сталинским наркомом»» [163]. Эта вера была настолько широко распространена, что Хрущев был вынужден опровергнуть ее в своем секретном докладе в 1956 году. «Нет, было бы наивным считать это делом рук только Ежова. Ясно, что такие дела решал Сталин, без его указаний, без его санкции Ежов ничего не мог делать» [164].

Этот эпизод, переданный Муравьевым почти буквально, резко выделяется на общем фоне его творческого, вольного подхода к переводу остальной части этой главы. При том, что он, не колеблясь, отступал от оригинала в других местах, такая точность при переводе именно этого эпизода позволяет предполагать, что он узнал толкиновское описание апологетики сталинизма как неразрывной части истории Советского Союза (а именно ее он и старался воспроизвести со всеми изменениями и приукрашиваниями в этой главе), и счел это описание достаточно точным, чтобы оставить его как есть. Его изменения в тексте, обсуждавшиеся выше, показывают, что он, не колеблясь, приспосабливал повествование к собственным нуждам, когда видел в этом необходимость.

Лотто не только не виновник, он даже не зачинщик всего этого безобразия. Ну, дурак он, конечно, злобный дурак, в том его и беда. А подручные взяли верх: они и отбирают, и грабят, и бесчинствуют его именем. Он заключенный, узник в Торбе-на-Круче. И наверно, перепуган до смерти. Хорошо бы его все-таки вызволить (М ВГ.321).

Советский читатель данной главы в версии Муравьева в этом абзаце воспринимает Лоттокак Сталина и подручныхкак Ежова с компанией. Главное отличие между вариантом Муравьева и оригиналом Толкина — в пропущенной фразе: «А скоро даже и его именем прикрываться перестанут». Хотя это повтор более ранних упоминаний о смещении Лото, нет никакого смысла удалять эту строку из эпизода. Повторы — неотъемлемая часть стиля Толкина, добавляющие глубину его повествованию. Сокращение повторов лишь обедняет его.

Однако Фродо не в силах спасти Лото, поскольку Змиеуст — прихвостень Сарумана — уже убил его, и, как намекает Толкин, даже съел. Здесь Муравьев вновь близко следует Толкину. Его версия гласит:

Саруман: Это он, Гниль, прикончил вашего Генералиссимуса, вашего разлюбезненького Вождя. Что, Гниль, неправда? Правда! Заколол его, я так думаю, во сне. А лотом закопал, хотя вряд ли: Гниль у нас всегда такой голодненький (М ВГ.338–339).

За исключением титулов ( Chief/Boss — Генералиссимус/Вождь), отличие от толкиновского оригинала всего лишь стилистическое.

Саруман: Змий, убил вашего Шефа, такого маленького и бедненького вашего миленького Босса. Не так ли, Змий? Уверен, заколол его ножом во сне. И, надеюсь, закопал, хотя Змий был сильно голоден с недавнего времени. <...> (R.370).

В действительности история в Советском Союзе закончилась по-другому. Ежов, подобно следователям образца до 1937 года, описанным Н. Я. Мандельштам, пал жертвой системы, которую сам же и усовершенствовал. Сталин сместил Ежова 8 декабря 1938 года. И только 4 февраля 1940 года Ежов был, наконец, расстрелян. Однако смерть Сталина 5 марта 1953 года настолько загадочна, что даже известное высказывание Черчилля [165]о России как головоломке, завернутой в загадочность и окруженной тайной, не передает всей ее неопределенности. Существуют многочисленные противоречивые версии его кончины. Ключевой, нерешенный вопрос, как выразился Виктор Александров: «Сталину позволили умереть, или, как гласит широко распространенное мнение, имел место заговор против него его преемников?» [166]Сын Сталина был уверен, что его отца убили. В своей книге «Загадка смерти Сталина» [167]Авторханов утверждает, что Берия убил Сталина и затем сам был ликвидирован в 1953 году.

Глава VIII. «ЧТО В ИМЕНИ?»

Что значит имя? Роза пахнет розой,

Хоть розой назови ее, хоть нет.

Вильям Шекспир. Ромео и Джульетта Акт II, сцена 2 (пер. Б. Пастернака)

Что в имени? То, что зовем мы розой,

И под другим названьем сохраняло б

Свой сладкий запах!

(пер. Т. Щепкиной-Куперник)

Baggins.Baggins — одно из имен, которые, по мнению Толкина, следует переводить. В «Руководстве по переводу имен собственных из «Властелина колец»» (ТС.168–216) говорится, что в переводе это имя должно содержать элемент, означающий мешок, или сумка. «Руководство» также указывает на два других наименования, в которых должен быть тот же самый элемент с тем, чтобы все три могли бы обыгрываться вместе: Bag End(дом Бильбо) и Sackville-Baggins(никчемные родственники Бильбо).

Поступая так же, как и со всеми другими именами, Грузберг оставил и эти в их первоначальной форме, транслитерировав их: Бильбо Бэггинс, Бэг-Энди Сэквил-Бэггинс. Хотя среди русских читателей есть те, кто находят подход неудовлетворительным, он вполне оправдан, когда применяется повсеместно, как у Грузберга. При этом для русского читателя к повествованию добавляется некоторое ощущение экзотики. Сохранение имен и названий в транслитерации придает рассказу английский колорит.

В письме к Райнеру Анвину Толкин писал:

«В принципея со всей категоричностью вообще возражаю против «перевода» имен собственных (даже компетентным специалистом). Удивляюсь, с какой стати переводчик считает себя призванным или обязанным это делать. То, что это — «воображаемый» мир, не дает ему никаких прав перекраивать его по своему капризу, даже будь он способен в течение нескольких месяцев создать новую согласованную систему, над которой сам я трудился долгие годы, <...> В конце концов, книга написана по-английски и англичанином; и, но всей видимости, даже те, кто хотел бы переложить повествование и диалог на понятный им язык, не станут просить переводчика, чтобы он сознательно попытался уничтожить местный колорит» (L.»249–250).