Андрей Платонов - Размышления читателя

Великая идея о спасении Бобрового Народа, однако, достигнута усилиями Серой Совы и его подруги. Вдобавок к этой осуществленной идее Сова стал писателем с мировой известностью.

Его книга «Исчезающая Граница» целиком и точно не переведена на русский язык — мы имеем лишь пересказ этой книги с английского, сделанный М. М. Пришвиным.

Мы думаем, что, наряду с пересказом, следовало бы издать и полный, хороший перевод книги Серой Совы: сокращенный авторизованный пересказ не может заменить книги, имеющей общекультурное и принципиальное значение.

Кроме того, нам кажется, произведение Серой Совы имеет и большие художественные достоинства. Вот несколько слов из цитат самого автора, Серой Совы, приводимых М. Пришвиным:

«Ритм бега индейца на лыжах, качающаяся, свободная походка медведя, волнообразное движение быстрого каноэ, жуткое, стремительное падение водопада, тихое колыхание верхушек деревьев — все это слова из одной рукописи… отражение неизменного ритма, убаюкивающего Вселенную. Это не преувеличенное благоговение перед языческой мифологией, не учение о почитании животных и природы, а отчетливое понимание всепроникающей связи всего живого на свете, того, что заставило одного путешественника в экстазе воскликнуть: «Индеец, животные, горы движутся в одном музыкальном ритме».

И далее идут замечательные слова о писательском деле: «Чувство всепроникающей связи всего живого породило и мои писания как элемент связи… Эти писания перестали быть моими, и я теперь смотрю на них как на отражение эха. Не как на горделивое творчество, а как на подхваченное при моем убожестве эхо тех сущностей, которые раньше меня обходили».

О своем народе, об индейцах, Серая Сова пишет следующее: «Все время в душе моей жила болезненная тоска по простом добром народе, товарищах и учителях юных дней, чьи пути стали моими путями и чьи боги — моими богами; народ, ныне умирающий с голоду, терпеливо, спокойно и безнадежно, в дымных жилищах, на обнаженных, ограбленных пустошах, которые им Прогресс определил для жизни. Я думал о маленьких детях, так жалостно умирающих, в то время как родители с окаменевшими лицами бодрствуют над ними, отгоняя мух, пока они, как маленькие бобры, не улетят на серых крыльях рассвета…»

Таков этот новый Руссо, философ, писатель, натуралист, пытающийся спасти Бобровый Народ и Природу, чтобы сохранить индейцев и человечество, желающий восстановить все органические связи вселенной и еще не обнаруживший, судя по его книге, главного меча, разрубающего все связи мира, истребляющего леса и души людей, — империализма.

КОММЕНТАРИЙ[5]

В настоящей книге собраны лучшие критические работы Андрея Платонова, написанные и в подавляющем своем большинстве опубликованные в периодической печати в конце тридцатых годов. В 1938 году Платонов готовил издание своих статей отдельной книгой, которую он назвал «Размышления читателя». Книгу составляли тогда статьи («Пушкин — наш товарищ», «Пушкин и Горький», «Электрик Павел Корчагин», «Книги о великих инженерах», «Общие размышления о сатире — по поводу одного частного случая», «Разрушение хижины одинокого человека», «Агония», «О «ликвидации» человечества») и рецензии (о поэзии Джамбула, о рассказах А. Грина, о романе «Творчество» Ф. Панферова, о книге летчика Г. Байдукова, о повести К. Чапека «Гордубал»).

В 1964 году в газете «Литературная Россия» (№ 27, от 3 июля) была опубликована обширная подборка фрагментов критических статей Андрея Платонова под общим заголовком «Размышления читателя». Публикацию сопровождала небольшая заметка Вл. Кривцова, где он писал: «В архиве писателя Андрея Платонова сохранилась рукопись удивительной книги «Размышления читателя». Книга эта создавалась долго, годами — так растут деревья… «Размышления читателя» — это литературоведческие статьи, отмеченные мастерством анализа, точностью мысли и присущей А. Платонову художественной самобытностью. В центре внимания Платонова-критика — самые поворотные события русской и советской литературы… «Размышления читателя» — несправедливо забытая, очень интересная часть литературного наследства Андрея Платонова, фрагменты которой мы сегодня публикуем».

Подготовляя к изданию сборник критических статей А. Платонова, составитель книги — М. А. Платонова — и редакция стремились представить критическую деятельность писателя наиболее полно и в лучших ее образцах. Сборник существенно пополнен статьями Платонова, написанными после 1938 года (о Лермонтове, Аксакове, Короленко, Маяковском, Ахматовой, Паустовском, Стефанике, Серой Сове).

Готовя в 1938 году издание своих статей отдельной книгой, Платонов сделал значительные сокращения и уточнил ряд формулировок. Правка эта, разумеется, не затронула существа позиции писателя. Подготовляя настоящее издание, пришлось, однако, обратиться к первоначальной редакции статей, поскольку последней волей автора следует, очевидно, считать последнюю прижизненную публикацию. Кроме того, рукопись 1938 года не сохранилась, и нельзя с полной уверенностью установить, кому принадлежит правка. Во вступительной статье оговорены некоторые наиболее важные разночтения. Поэтому тексты даются по журнальным публикациям с незначительными сокращениями, отмеченными в книге.

Статья впервые опубликована в журнале «Литературный критик» (1937, № 1). В 1937 году широко отмечалось столетие со дня смерти А. С. Пушкина, в ряду других юбилейных материалов опубликованы и две статьи А. Платонова.

«…Эти люди не нуждаются в рекомендации Гершензона — читать медленно…»

М.О.Гершензон (1869–1925) — историк литературы и общественной мысли. А. Платонов имеет в виду так называемый метод «медленного чтения» Пушкина, которого придерживался М. Гершензон (см. «Мудрость Пушкина». М., 1919). «Красота — приманка, — писал М. Гершензон, — но красота — и преграда». Читательское внимание, полагал он, заворожено красотой и благозвучием стихов, «легко скользит», минуя глубины поэтического содержания. М. Гершензон утверждал: преодолеть такой автоматизм восприятия можно и должно путем медленного и вдумчивого чтения. И еще о том же, только несколько с другой стороны: «Пушкин необыкновенно правдив, в самом элементарном смысле этого слова; каждый его личный стих заключает в себе автобиографическое признание совершенно реального свойства, надо только пристально читать эти стихи и верить Пушкину. Такой опыт «медленного чтения» и представляет наш очерк» (см. стр. 12 и 154).

«…А. В. Луначарский писал о «Медном Всаднике»…»

Здесь и в дальнейшем А. Платонов имеет в виду статью А. В. Луначарского «Александр Сергеевич Пушкин», впервые напечатанную в качестве предисловия к Полному собранию сочинений А. С. Пушкина под общей редакцией Демьяна Бедного, А. В. Луначарского и др., вышедшему в 1930–1931 годах (см. А.С.Пушкин, т. I. M. — Л., Госиздат, 1930). В позднейших изданиях (вплоть до 1935 года) статья Луначарского перепечатывалась с незначительными изменениями. Сейчас статья опубликована в собрании сочинений А. В. Луначарского (см. А.В.Луначарский, т. 1. М., изд-во «Художественная литература», 1963, стр. 44–89).

Статья впервые опубликована в журнале «Литературный критик» (1937, № 6). Сокращенный вариант статьи перепечатан «Литературной Россией» в 1968 году (№ 7, от 9 февраля).

В 1966 году в газете «Литературная Россия» М. А. Платонова опубликовала воспоминание Андрея Платонова о его первой встрече с А. М. Горьким, состоявшейся в 1929 году (см. № 32, от 5 августа). Платонов передает здесь чрезвычайно важные для него и очень ему близкие слова А. М. Горького: «— Вы счастливее нас! — сказал Горький. — Но надо подумать, надо сделать так, чтобы счастье вдохновляло человека сильнее, чем… нужда и необходимость. А то счастье… на другого и неправильно может подействовать — ну, ослабит его, что ли… Вот, вы знаете, есть чудесная легенда о Шехерезаде: она не хотела умирать, не хотела, и каждую ночь новым чудесным рассказом зарабатывала себе право жить еще сутки. Вот и нашим писателям нужно работать как Шехерезада, но только они, писатели наши, счастливые, а Шехерезада была несчастной. Я, стало быть, хочу пожелать, чтоб счастье еще лучше… производило способность к работе, чем несчастье. И я верю в это, да — я верю, что наш народ создаст литературу выше и чудесней, изумительней и разумней, чем прекрасная Шехерезада, потому что счастье сильнее горя и солнце светлее луны… Ведь от луны не растет трава!» Отзвуки этих слов легко угадываются в статье «Пушкин и Горький».

Статьи А. Платонова о Пушкине послужили поводом для полемики вокруг творчества писателя. В том же 1937 году А. Гурвич в статье «Андрей Платонов» («Красная новь», № 10) противопоставил эти статьи остальному творчеству писателя. В письме в редакцию «Литературной газеты» (№ 6, от 20 декабря) А. Платонов писал о своих статьях: «Вместо того чтобы увидеть мои новые усилия для изживания дефектов прошлой работы, А. Гурвич и в этом увидел зло, «противоречия» и т. д. Это противоречие улучшения, тов. Гурвич». В следующем номере газеты был напечатан ответ А. Гурвича («Ответ тов. Платонову», № 70, от 26 декабря). Критик ставит под сомнение возможность исправления для такого уже сложившегося писателя, как Платонов. Редакция газеты, на страницах которой происходил этот диалог писателя и критика, вынуждена была вмешаться. В реплике «От редакции» говорилось: «Критику следует радоваться тому, что писатель, которого он сам называет талантливым, стал думать иначе и правильнее, а не пытаться отрезать писателю путь к перестройке и злорадствовать по поводу возникающих у него при этом противоречий. Мы согласны, что в рассказах Андрея Платонова многое ложно и чуждо нашей действительности. Но мы надеемся, что статьи его «Пушкин — наш товарищ» и «Пушкин и Горький» знаменуют собой коренной поворот в его творчестве» (№ 70). А. Гурвичу отвечала и Е. Усиевич в статье «Разговор о герое» («Литературный критик», 1938, № 9—10).