Кац Святославович - История советской фантастики

После войны Борис Бенько — ведущий научный сотрудник королевской «семерки», его открытия, позднее оформленные в виде кандидатской и докторской диссертации, дали мощный толчок «Проекту-К». Однако сам Бенько всё более разочаровывается в проекте — не в технической стороне дела (тут как раз «свет в конце туннеля» виден), но в нравственной. В письме к сестре (май 1967 года) он откровенно признается: «Великолепная техника попадает в руки каннибалов. Для них Луна — просто еще один стратегически выгодный военный плацдарм. Иногда я даже рад, что нам еще далеко до запуска собственного „лунника“ с пассажирами и пилотами…» Примерно к тому же времени относятся и первые литературные опыты Бориса Бенько фантастические рассказы «Монреаль», «Крошка Енох», «Случай на гравилке» и другие, в которых причудливый мир Босха и Брейгеля был распластан на тусклой глади советских «конторских будней».

Исследователи полагают, что история, ставшая сюжетной канвой рассказа «Авангардист», действительно произошла с одним из знакомых автора, хотя и не закончилась так трагично, как в рассказе. По всей видимости, сюжет повести «До следующего раза!» (другу название — «Встреча») имел самое прямое отношение к реальности. Вероятно, это было самое нефантастическое произведение генерала Бенько. Судя по косвенным данным, в повести речь шла о попытке ГРУ организовать перехват в тропосфере одного из американских лунных «челноков» системы «Аполлон» с последующей его принудительной посадкой в Капустином Яру — в то время, как наш корабль-имитация должен быть взорваться якобы во время случайной аварии. Эксперты ЦРУ считают, что такой проект был действительно разработан уже в сентябре 1968 года и не исполнен только по причине его дороговизны и непредсказуемости последствий: никто не мог предугадать, как поведет себя ядерный реактор «челнока» в силовом поле, и никто не мог гарантировать, что пленный корабль не превратится в огромную атомную бомбу. Борис Бенько был одним из самых энергичных противников такой акции. Видимо, он и написал свое произведение, когда ему показалось, что план будет все-таки принят. Есть сведения, что к концу 70-х эта идея чуть не была снова реанимирована. Потому-то генерал Бенько и поспешил передать свое предупреждение, рассчитывая что в случае публикации повести на Западе замысел похищения будет считаться рассекреченным. Отчаянная попытка генерала не пропала даром: опасаясь огласки, ГРУ окончательно похоронило свой замысел.

К глубокому сожалению, «Повесть до следующего раза!» — вероятно, лучшее прозаическое произведение Бенько — постигла та же судьба, что и перевод Андрея Гамова: все тексты были то ли уничтожены, то ли утеряны в недрах КГБ. Разыскания, предпринятые в 1990 году издательством «Московский рабочий» при подготовке тома избранной прозы Бенько, успеха не имели. Сборник все-таки был, чисто символически, назван «До следующего раза!», но самого этого произведения, как нетрудно заметить, в книге нет…

Будучи талантливым ученым и даровитым писателем, Бенько чисто по-человечески был достаточно наивен. Он совсем не был похож на своего литературного «двойника» хладнокровного супермена генерала Ренько, героя шпионских романов англичанина Мартина Круса Смита «Парк Горького» и «Красная площадь», написанных по отдаленным мотивам реальных событий. В статье, опубликованной парижской «Русской мыслью» в связи с 70-летием со дня рождения генерала Бенько (май 1985), Аркадий Гинзбург писал: «Сейчас говорят о том, что Бенько был дилетантом во всех областях, кроме ракетостроения и литературного творчества. Мол, дилетанта в нем выдавало решительно все — от выбранного псевдонима, настолько прозрачного, что раскрыть его мог даже ребенок, до наивных надежд на открытый судебный процесс. Однако произведения именно этого „дилетанта“ будили мысль и воображение в те годы, когда, казалось, вся наша фантастика пребывает в состоянии летаргии и неизвестно, когда очнется. Борис Бенько был многократно талантлив, смел и честен. Наша утрата невосполнима…»

Борис Бенько действительно не дождался ни открытого процесса, ни даже просто суда. По специальному указанию Суслова он был официально признан невменяемым и помещен в психиатрическую лечебницу усиленного режима, где «больного» и должны были, при помощи аминазина и барбитуратов, довести до состояния, обозначенного в диагнозе. В короткий миг просветления генералу удалось развязаться и выпрыгнуть из окна четвертого этажа. По всей видимости, тело его захоронено там же, на территории больницы. Родные получили только на руки справку, где в графе «причина смерти» значится воспаление легких.

11

PERSONALIA: Щербаков

Владимир Израилевич Щербаков прожил короткую, но яркую жизнь. Родился он в 1945 году в Москве. Отец его, Израиль Маркович, был одним из тех «окулистов-вредителей», которых арестовали в декабре 1952 года и реабилитировали сразу же после смерти Сталина. По окончании Московского политехнического института Владимир работает в редакции журнала «Юный техник» (ведет отдел писем), потом его приглашают в штат журнала «Изобретатель и моделист», где Щербаков заведует отделом «Страна Фантастика». После конфликта с руководством журнала (принципиально отказался публиковать одну из статей А.Казанцева о «лунной природе» Тунгусского метеорита) покинул редакцию. С января 1979 года — редактор издательства «Молодая гвардия». Альманах «Лунариум» был первой и единственной его работой в «Молодой гвардии». Как только альманах вышел в свет, В.Щербаков был немедленно из издательства уволен. Правда, большой международный резонанс «Лунариума» (рецензии в «Нью-Йорк Таймс», «Франкфуртер Алльгемайне», «Фигаро», «Гардиан», обращение американского ПЕН-клуба, Европейской ассоциации фантастов и др.) помешал после ареста предъявить Щербакову политические обвинения: он был осужден только по статье «Злоупотребление служебным положением в личных целях». Просидев два года из отмеренных ему шести, Щербаков неожиданно был освобожден с условием немедленно покинуть страну. После чего по приглашению Энтони Бёрджесса, Кингсли Эмиса и Грэма Грина вылетел в Англию. Самолет «Аэрофлота» приземлился в лондонском аэропорту Хитроу утром 18 мая 1981 года. При выезде с территории аэропорта на шоссе в такси, где ехал Владимир Щербаков, врезался нагруженный трейлер. Создатель «Лунариума» погиб сразу, его не удалось довезти даже до больницы; шофер такси скончался в реанимации. Репортер «Таймс», первым оказавшийся на месте аварии, высказал предположение, что это была отнюдь не простая дорожная авария, а политическое убийство. Однако реальных доказательств у него не было. Советская печать не удостоила гибель В.Щербакова ни единой строчкой хроники.

Владимир Щербаков похоронен в Лондоне, на Хайгейтском кладбище. На мраморной плите — имя, фамилия, годы жизни и надпись по-русски: «Прости, Володя…» Место на кладбище в течение более чем десятилетия оплачивалось Обществом научной фантастики Великобритании. Начиная с декабря 1991 года все расходы на себя взяло российское посольство в Лондоне.

12

PERSONALIA: Якубовский

Михаил Аскольдович Якубовский родился в 1956 году в Минусинске в семье ветфельдшера. Он закончил школу и первый. курс автодорожного техникума в Абакане. На этом его образование закончилось и начались путешествия по стране. Михаил был рабочим в Волгограде и преподавателем в Саратове, служил редактором в Перми и руководителем детского клуба «Бригантина» в Свердловске. В середине 80-х он оказался в Москве сотрудником НИИ химических удобрений и ядохимикатов. И куда бы ни заносила его судьба, везде он писал научную фантастику, причем довольно неплохо печатался. К лету 1988 года, когда он был избран новым руководителем Секции, Якубовский уже опубликовал романы «Крыша Вселенной», «Варяги без стука», «Великая Лунная дуга», «Пенелопа покидает Одиссея», десять повестей и свыше полусотни рассказов. К большому сожалению, Якубовский был действительно чересчур честолюбив: вместо того, чтобы тихо перевести Секцию на коммерческие рельсы и хотя бы обеспечить благосостояние своим соратникам при помощи издания Филипа Дика и Роберта Хайнлайна (благо поначалу спрос еще не упал), новый шеф советских фантастов с головой окунулся в общественную деятельность. Его лицо замелькало на ТВ и на митингах, за границей он был чаще, чем в Москве. В 1989 году он стал депутатом союзного, а в 1990 — российского парламентов. После августа 1991 года Якубовский стал членом Верховного Совета РСФСР, возглавил фракцию «Полет ради прогресса». По его мнению, подготовка советской лунной экспедиции была необходимой — но не по тем причинам, по которым в свое время требовали полета коммунисты, а по прямо противоположным: чтобы окончательно доказать народу, что на Луне нет ничего ценного и что мы действительно можем прекрасно обойтись без нее. Первое время своего депутатства Михаил Якубовский еще успевал руководить Секцией и даже выхлопотал персональные пенсии С.Шпанырю и А.Зайцеву. Однако затем служение народу окончательно все вытеснило. И пока Михаил Якубовский председательствовал во всевозможных комиссиях и подкомиссиях, Секцию постигла судьба всего Союза писателей: она окончательно распалась. Если бы не благотворительность Сергея Потапова, два десятка неприкаянных старичков — бывших «кургузовцев» остались бы просто без средств к существованию (Литфонд приказал долго жить одновременно с Секцией). Тем временем Михаил Якубовский сначала чуть не стал лидером НПСР (Национальной партии социалистов-революционеров), затем поменял несколько коалиций и, в конце концов, присоединился к блоку «неприсоединившихся». Карьера его была бы успешной, если бы не сомнительные финансовые операции, к которым имела прямое касательство одна из парламентских подкомиссий. Когда пресса запестрела заголовками о «деле Якубовского», Михаил Аскольдович почел своей обязанностью временно не возвращаться из-за границы, где был в командировке.