Виссарион Белинский - Русский театр в Петербурге

Вообще, эта пьеса г. Полевого – не холостой заряд на воздух. В ней есть истина, есть действительность. Видно, что автор хорошо знает сферу жизни, которую взялся изобразить. В ней есть если не характеры лиц, то верные очерки некоторых сословий. Хамов и Федька – лучшие лица; все прочие по крайней мере правдоподобны, исключая Вымпелова и Милова – лиц совершенно вставочных, внешних пьесе, бесхарактерных и ничтожных. К числу недостатков пьесы должно еще отнести и некоторую растянутость. Впрочем, пьеса хорошо идет на сцене, и видеть ее в тысячу раз приятнее, чем иную трагедию с танцами или историческую быль с песнями и трагическою пляскою.

Современное бородолюбие. Оригинальная комедия в трех отделениях, сочинение Д. Г. Зубарева

Помещик Курдюков отказывает в руке своей дочери ротмистру Славскому, которого она любит и который целует у ней руки, беспрестанно восклицая: «Ах, это я, Софья Петровна!» Курдюков, видите ли, смотрит на свою дочь с моральной стороны, то есть как на вещь: он дал слово отдать ее за Разъездова, сына своего друга – и сдержит свое честное слово, хоть бы его дочь умерла от этого. Хороший родитель – нечего сказать! самый дражайший! Во втором отделении Разъездов на станции; он прямо из Парижа скачет жениться на Софье Курдюковой, и так торопится, что не успел сбрить бороды, которую отпустил в Париже. Станционный смотритель не хочет верить, чтоб человек с бородою мог быть отставным корнетом, не дает лошадей и посылает за становым; становой решительно убежден, что Разъездов – беглый купец, убивший корнета Разъездова и воспользовавшийся паспортом своей жертвы. К счастию, эта станция недалеко от деревни Курдюкова: становой решается не сажать Разъездова в железа и не представлять его в город, а съездить с ним к Курдюкову. Курдюков читает Разъездову наставления о том, что бороду носить позорно, и отказывает ему в руке дочери, а Славский снова начинает целовать у ней руки, восклицая: «Ах, это я, Софья Петровна!» Затем галиматье конец. – Тут нет ни лиц, ни образов, ни характеров, ни комических положений, ни остроумия, ни веселости, ни правдоподобия, ни смыслу. Писать такие комедии значит уже и не стрелять в ворон по воздуху, а разве считать галок на крышах домов… И что за мораль! Конечно, смешно ходить с бородою там, где это не принято ни обычаем, ни всевластною модою, так же, как смешно ходить без бороды там, где все ходят с бородами; но где же видал г. сочинитель у нас на Руси светских, образованных людей с бородами? А ведь комедия должна осмеивать общие странности! И кого же он противопоставил безнравственному Разъездову? – Отца, который, чтоб сдержать честное слово (которого не имел права давать), хочет погубить свою дочь; глупца станционного смотрителя и, наконец, такого станового, какого – можем поручиться – к чести России, нельзя отыскать ни в каком захолустье. И это картины русского общества! Бедное русское общество! Чем ты виновато, что бездарные маляры мажут с тебя своими мазилками бессмысленные карикатуры и выдают их за твои портреты?..

Актер. Оригинальный водевиль в одном действии, соч. Н. А. Перепельского{15}

Саратовский помещик Кочергин любит играть на бильярде и потому мучит жениха своей дочери, прося его «еще партийку». Чтоб избавиться от него, жених предлагает своему будущему тестю познакомиться с одним знакомым ему актером, который хорошо играет на бильярде. Кочергин почитает всякого актера за шута, и так как он к тому же очень смешлив, то помирает со смеху при каждом слове Стружкина (актера), думая, что тот для смеху представляет из себя порядочного человека. Оскорбленный Стружкин уходит, и почти вслед за ним является старуха, мать Сухожилова (жениха), и начинает с Кочергиным ссору, будто за то, что тот завлек ее сына в невыгодную для него женитьбу на своей дочери. За старухою входит татарин с халатами и шалями; между тем и другим, он открывает Кочергину, что Сухожилов должен ему тысяч пять, забирая у него подарки для любовниц, и что он женится на какой-то богатой девушке. Кочергин приходит в бешенство и прогоняет Сухожилова, не слушая его оправданий. Затем является продавец гипсовых фигур и просит с Кочергина платы за разбитые Сухожиловым фигуры при встрече с ним в дверях. Наконец оказывается, что мать Сухожилова, татарин и продавец гипсовых фигур был – Стружкин, мистифировавший Кочергина для того, чтоб доказать ему, что актер не шут площадной, а артист.

Счастие лучше богатства. Интермедия-водевиль в одном действии{16}

Крестьянка Любаша любит бедного крестьянина Сергея, а мачеха хочет насильно выдать ее за седого старосту Вайбака. Бедная Любаша! ей за что пропала! Не печальтесь: Любаша красавица и добрая девушка, а таковые в водевилях и интермедиях никогда не погибают. В самую критическую минуту приезжает из Питера расторговавшийся крестьянин Степан, дядя Любаши; телега его очень кстати опрокидывается, а Сергей очень кстати сдерживает лошадей; затем Любаша выходит за Сергея, старосте и свахе – нос, а галиматье – конец.

Та, да не та, или Ошибки справочного места. Водевиль в одном действии, перевод с французского

Г-н и г-жа Дервильи, живя в деревне, просят своего поверенного в Париже прислать им компаньонку и швею. Сын их женился тайно на бедной девушке и решается, чтоб его жена отправилась к ним в качестве компаньонки. Но в справочном месте перемешали имена обеих женщин, и потому г-н и г-жа Дервильи принимают Адель за швею, а Шарлотту – за компаньонку, очаровываются умом и прекрасными манерами швеи и оскорбляются плебейскими замашками компаньонки. Из этого выходит очень комическое положение, пока наконец дело не объясняется. Вся пьеса вертится на характере швеи Шарлотты, которая должна выразить собою не швею с дурными манерами (напротив, как швея, она должна быть и мила и по-своему грациозна), а компаньонку с дурными манерами. На Александринском театре эта роль прекрасно выполняется г-жею Самойловою 2-ю,

Две жизни, или Не все то золото, что блестит. Комедия в трех действиях, соч. Г-жи Ансело, переведенная с французского П. С. Ф(Ѳ)едоровым

Мы не будем излагать содержания этой пьесы по самой простой причине: мы забыли его, и помним только, что это что-то такое моральное, длинное, растянутое и скучное.

Путешественник и путешественница, водевиль в одном действии, перевод с французского (Un monsieur et une dame)[1]{17}

Вот истинно французская пьеса – без всякого содержания, а между тем полная интереса, жизни, движения, комических положений. Все дело тут в том, что, по неимению комнат в постоялом доме, дама принуждена ночевать в одной комнате с незнакомым молодым человеком. При игре г. Максимова 1-го и г-жи Дюр эта пьеска и на русской сцене не лишена занимательности.

Я всех перехитрил. Комедия-водевиль в одном действии

На сцене нравы восьмнадцатого века. Молодой человек пробирается в комнату оперной певицы посредством стола, который выдвигается через пол из кухни. Потом он выпроваживает от нее своих соперников, уверив старика Бельмона, что турецкий посол завез в Париж чуму, а графа Давиньи – заманив хитростью под стол, который и проваливается с графом под пол. При хорошем сценическом выполнении, эта пьеска должна быть очень забавна.

Примечания

Русский театр в Петербурге (с. 474–487). Впервые – «Отечественные записки», 1841, т. XIX, № 11, отд. VII «Смесь», с. 34–44 (ц. р. 31 октября; вып. в свет 1 ноября). Без подписи. Отзыв о первых четырех произведениях вошел в КСсБ (ч. V, с. 402–420). Принадлежность Белинскому остальной части текста (краткие отзывы о шести произведениях) установлены в ПссБ (т. XIII, с. 92–93, примеч. 1126).

Перу Белинского принадлежит свыше 100 статей, рецензий и заметок о театре. Он подчеркивал: «Театральная хроника» необходима в журнале как дополнение к «Библиографической хронике». Считая театр «источником народного образования», так как он позволяет «видеть на сцене всю Русь с ее добром и злом, с ее высоким и смешным». Белинский дает, по сути дела, общую характеристику русской драматургии 1840-х гг.

Сноски

1

Господин и дама (франц.). – Ред.

Комментарии

1

«Борис Годунов» мыслился Пушкиным именно как драматургическое произведение, предназначенное для сцены. Однако постановки трагедии до 1866 г. были запрещены. О проблеме сценичности «Бориса Годунова» см.: Ю. Д. Левин. Некоторые вопросы шекспиризма Пушкина. В кн.: «Пушкин. Исследования и материалы», т. VII. Л., «Наука», 1974, с. 59–70.

2

При жизни Пушкина на сцене удалось поставить лишь «Моцарта и Сальери» в Петербурге 27 января 1832 г. Роль Моцарта исполнял Сосницкий, роль Сальери – Брянский. «Скупой рыцарь» должен был быть поставлен в бенефис В. А. Каратыгина 1 февраля 1837 г. в Александринском театре, но был отложен в связи с кончиной Пушкина, а затем и вовсе запрещен Николаем I из-за боязни «лишнего энтузиазма» и демонстраций по отношению к поэту.